— Посмотри, дядя, — потребовал Квентин. Тут же сэр Вальтер присоединился к нему, и при свете свечей он разглядел, что имел в виду его племянник.

На королевском гербе была процарапаны руны.

Это была действительность, в которой она жила!

Осознание этого было так ужасно, что Мэри Эгтон открыла рот в крике о помощи. Но ни звука не слетело с ее губ. Ужас был настолько велик, что у нее перехватило горло и крик замер внутри.

Вымазанные в саже маски, неподвижно смотрящие на нее, не были порождением продолжающегося ночного кошмара. Они были такими же настоящими, как и она сама. Мэри не только видела их, но и слышала тяжелое дыхание мужчин и чувствовала едкий запах дыма.

В страхе она попыталась отступить назад, но не смогла. Ее связали, так что она не была способна даже шевельнуться. Беззащитно она лежала на земле, и люди в балахонах молча поглядывали на нее сверху. В глазах, которые уставились на нее через прорези в масках, был только холод и беспощадность.

— Где я? — наконец спросил Мэри. — Кто вы? Прошу, ответьте мне…

Но ответа она не получила; вместо этого ряды людей в масках расступились, и вперед выступил другой человек в балахоне, явно их предводитель и глава. В отличие от остальных, он был одет в сверкающий белый плащ, а маска на его лице была сделана не из почерненного дерева, а из сияющего серебра. В левой руке он держал палку, набалдашник которой был выполнен в форме головы дракона.

— Милленкорт, — прошептала Мэри и побледнела. Грозно человек в маске приблизился к ней и высокомерно посмотрел сверху вниз.

— Так значит, ты все-таки пришла в себя, вероломная девка? — Его голос звучал глухо и с металлическим отзвуком из-за маски, но, несмотря на шок, который она испытала, у Мэри мелькнула мысль, что голос знаком ей.

— Где я? — снова спросила она, тихо и робко. — И кто вы?

— Да ты замолчишь, баба, или нет? — напустился он на нее. — Тебе не полагается открывать рот и задавать вопросы главе братства!

— Братства?

У Мэри появилось чувство, будто все ее сны и видения вдруг ожили. Люди в балахонах и их предводитель, таинственное братство — все это, вспомнила она с ужасом, было в рукописи Гвеннет Ратвен.

Как такое может быть?

Предвидение? Предопределение? Или лишь ирония судьбы, одна из тех превратностей, которыми была так богата жизнь Мэри в последние дни?

— Братство рун, — гордо объявил человек в маске, — основано много лет назад и лишь с одной целью — чтобы сохранить древние тайны. Столетиями нас преследовали и притесняли, нас чуть было не уничтожили вовсе. Но мы вернулись, и ничто не может нас остановить. Мы повелители нового времени, и горе тем, кто осмелился хулить нас и смеяться над нами, Мэри Эгтон!

Мэри задрожала всем телом. Слезы страха брызнули у нее из глаз. Она все время спрашивала себя, откуда человеку в маске известно ее имя.

Мужчина в плаще верно истолковал выражение ее лица. — Ты спрашиваешь себя, откуда я знаю тебя, — с превосходством сказал он.

— Так знай, Мэри Эгтон, что братству известно все. Мы знаем, откуда ты пришла и трусливо бежишь. То, что ты нарушила свое обещание и бросила в беде своего будущего супруга Малькольма Ратвена и выставила на посмешище.

Мэри схватила ртом воздух. Так вот что послужило причиной ее ареста. Почти у цели она попала в руки Ратвенов — похоже, даже стражи порядка состояли у них на службе. Моментально нескрываемый гнев прибавился к ее страху. Эти мужчины носили внушающие страх маски, чтобы их принимали за потомков древних друидов, но на самом деле были всего лишь марионетками Малькольма Ратвена, а потому заслуживали ее презрения.

— Вас послал Малькольм? — спросила она, и с каждым словом уверенность звучала в ее голосе. — Он прибегает к помощи подручных в балахонах, когда сам не может выглядеть как мужчина?

— Придержи язык, баба! Слова, которые ты выбираешь, только навредят тебе!

— Чего же вы ждете от меня? Что я встану перед вами на колени? Перед мужчинами, у которых не хватает мужества показать свои лица безоружной и связанной женщине, лежащей на земле?

Глаза яростно засверкали под серебряной маской. Правая рука человека в балахоне задрожала и сжалась в кулак, и какой-то миг показалось, что он хочет ударить Мэри. Но он сдержался, и деланная улыбка показалась под его маской.

— В твоих словах все еще слышится высокомерие, — прошипел он, — но совсем скоро ты будешь молить меня о пощаде. Твоя гордость будет сломлена, в этом я клянусь тебе, Мэри Эгтон, рунами нашего братства.

— Что вы собираетесь со мной сделать? — упрямо спросила Мэри. С мужеством женщины, которой больше нечего терять, она оказывала сопротивление своим мучителям. — Вы изнасилуете меня? Будете пытать? Или убьете, как подлые разбойники?

Человек в маске только рассмеялся в ответ и отвернулся, словно хотел передать ее своим приверженцам.

— Я требуют ответа! — закричала Мэри ему вслед. — Вы собираетесь меня убить? Меня ждет та же участь, что и Гвеннет Ратвен?

Она сама не знала, почему сказала это. Имя Гвеннет вдруг всплыло в ее памяти, и в бессильной ярости она выкрикнула его. Но она не могла предугадать того действия, которое оно вызвало.

Предводитель сектантов застыл как громом пораженный. Он грозно снова повернулся к ней.

— Что ты сейчас сказала?

— Я спросила, должна ли я умереть так же, как Гвеннет Ратвен? — с упрямой смелостью ответила Мэри. Ей не хотелось, чтобы человек в маске просто оставил ее лежать здесь, как бесполезную вещь, и его реакция пришлась ей по душе.

— Что ты знаешь о Гвеннет Ратвен?

— Почему вы спрашиваете? Разве не вы сами сказали, что вам и вашей банде известно все?

— Что ты знаешь о ней? — заорал он и в приступе ярости, которая напугала даже его людей, схватился за рукоять палки, и на свет показался длинный, сверкающий клинок, который он приставил к горлу Мэри.

— Говори, Мэри Эгтон, — приказал он, — или, клянусь тебе, ты пожалеешь об этом.

Мэри почувствовала холодную острую сталь возле горла, и перед лицом жестокой смерти ее решительность пошла на убыль. Она заколебалась, а человек в балахоне надавил еще сильнее на горло, и тонкая струйка крови потекла по шее Мэри. Хладнокровный взгляд ее мучителя не оставлял сомнений, что он сумеет заколоть ее.

— Я читала о ней, — нарушила свое молчание Мэри.

— О Гвеннет Ратвен?

Она утвердительно кивнула головой.

— Где?

— В древней рукописи.

— Как она оказалась у тебя?

— Я нашла ее.

— В замке Ратвен?

Мэри кивнула снова.

— Подлая воровка! Кто позволил тебе ее читать? Кто рассказал тебе о тайне? Ты поэтому приехала в Ратвен? Чтобы шпионить?

— Нет, — в отчаянии стала уверять его Мэри. — Я ничего не знала о тайне и совершенно случайно натолкнулась на записи Гвеннет Ратвен.

— Где?

— В башенной комнате. — Она почувствовала, что клинок стал еще сильнее давить на горло. И она больше не могла сдерживать свои слезы. — Я абсолютно случайно нашла их. Они были спрятаны в углублении в стене.

— Ничто не происходит случайно, Мэри Эгтон, а тем более такая вещь, как эта. Ты прочитала рукопись?

Она кивнула.

— Тогда тебе известно проклятие. Ты знаешь, что произошло.

— Я знаю. Но я… я не считала возможным, чтобы сейчас…

Человек в маске презрительно фыркнул, потом он отвернулся и удалился, чтобы посоветоваться со своими приспешниками. Мэри жадно хватала ртом воздух и схватилась за место, где клинок поранил ее нежную кожу; Она видела, как человек в маске начал жестикулировать и беседовать с другими людьми в балахонах.

Наконец он вернулся.

— Судьба, — сказал он, — принимает странные формы. Очевидно, существует причина для того, чтобы наши жизненные пути пересеклись. Предсказание сбывается.

— Предсказание? — спросила Мэри. — Скорее — подкупленный инспектор.

— Замолчи, баба! Я не знаю, почему ирония судьбы выбрала именно тебя, чтобы дать нам ключ к власти. Но так случилось. Именно ты нашла пропавшие рукописи Гвеннет Ратвен. За это я должен быть тебе благодарен.