Отдельные представители интеллигенции выразили положительное отношение к факту присуждения Солженицыну Нобелевской премии. Академик А. Колмогоров: "Солженицыну присудили Нобелевскую премию за 1970 год. Хорошо, что дали: он этого заслуживает. Интересно, пустят ли Солженицына за границу получить эту премию?" Литературный критик, сотрудник "Нового мира" Л. Левицкий: "Это наш большой праздник, ведь Солженицына впервые открыл и напечатал "Новый мир". Заслуженная награда". По поводу получения премии сам Солженицын заявляет, что он поедет в Швецию лишь в случае, если ему будет гарантирована обратная въездная виза. Сообщается в порядке информации".
Стоит отметить, что Солженицын стал третьим представителем СССР, получившим эту престижную премию. До него этой чести удостоились Борис Пастернак (1957) и Михаил Шолохов (1965).
Между тем это была не последняя неприятность, свалившаяся на головы советских руководителей в те дни. Из-за того же "бугра" пришла еще одна ошеломляющая новость: издательство "Литл Браун" собиралось печатать мемуары Никиты Хрущева. Как печатать, недоумевали в Москве, ведь еще в июле мемуары были изъяты у сына Хрущева и теперь хранились под надежным присмотром в КГБ? Чекисты срочно связались с Сергеем Хрущевым и в конспиративном номере гостиницы "Москва" задали ему этот же вопрос. Но тот, и глазом не моргнув, произнес:
— Пока материалы были у нас, о публикации не было и речи. Сегодня этот вопрос следует задать вам, а не мне.
Ответить на это чекистам было нечего. Хрущев же продолжал:
— Поскольку в сложившейся ситуации изъятие мемуаров теряет всякий смысл, я прошу отдать мне их обратно.
Однако в этой просьбе ему было отказано. Видимо, чекисты все еще надеялись, что сообщение о публикации — блеф.
В дни, когда на КГБ свалилось столько проблем, из жизни тихо и незаметно ушел один из самых знаменитых его сотрудников — советский разведчик Конон Молодый, послуживший прототипом разведчика Ладейникова в фильме Саввы Кулиша "Мертвый сезон". Смерть настигла его 9 октября в Медыни, что в двухстах километрах от Москвы.
Молодый долгое время работал в Англии, выдавая себя за преуспевающего бизнесмена Гордона Лонсдейла. Под его руководством с 1955-го по 1960 год нелегальная советская резидентура добыла в Англии и передала на Лубянку большое число важных секретных материалов, в том числе по ядерным двигателям и ракетному оружию, получивших высокую оценку специалистов. Помимо многих миллионов долларов, заработанных Лонсдейлом на легальном бизнесе и переведенных в Москву, Молодый передал секретнейшие документы по новым видам вооружения, ценность которых даже трудно оценить в твердой валюте. И все же в январе 1961 года (после бегства в США из Западного Берлина сотрудника польской разведки М. Голеневского) последовал провал: Молодого и его агентов супругов Гарри Хаустона и Элизабет Джи арестовали: в момент передачи секретных материалов на мосту Ватерлоо. Затем последовал суд, на котором Молодый, чтобы выгородить супругов, попытался взять всю вину на себя, однако из этого ничего не вышло: Хаустон получил 25 лет тюрьмы, его жена — 20. Молодому же повезло — спустя три года его обменяли на английского разведчика Гревилла Винна.
Вернувшись на родину, Молодый вместе с женой и 6-летним сыном поселился в трехкомнатной квартире на 3-й Фрунзенской. А спустя какое-то время совершенно случайно выяснилось, что за Молодым следят… его коллеги по КГБ. А выяснилось это так. Жена разведчика затеяла в квартире ремонт и наняла бригаду рабочих. И их бригадир в первый же день ошарашил женщину заявлением: "Мы тут вскрыли плинтуса и одну стену, а там сплошные провода, как на телефонной станции". Жена срочно позвонила мужу, который работал в Центральном аппарате внешней разведки, и с испугом поведала о ремонтных находках. Молодый приехал через несколько минут, посмотрел на открытие, поцокал языком и позвонил своим коллегам на Лубянку. Те, примчавшись на зов, попробовали состроить хорошую мину при плохой игре, заявив следующее: "Извините, Конон Трофимович! Мы просто забыли (!), что эта квартира в свое время была "кукушкой" и предназначалась для другого человека". Молодый сделал вид, что поверил им, а когда они удалились, сказать близким: "Нет, не верят мне господа-товарищи, не верят…"
Думаете, после этого случая КГБ прекратил следить за Молодым? Отнюдь. Просто теперь все это выглядело гораздо тоньше и деликатнее. Однако Молодый, сам бывший виртуозом слежки, конечно же, все прекрасно видел. Но виду не подавал. А затем он скончался, причем так внезапно, что эта смерть вызвала массу кривотолков, вплоть до того, что его убрали его же коллеги по Комитету.
В начале октября вместе с женой и приятелями — летчиком-испытателем Владимиром Романенко и его супругой Милой — он отправился по грибы в Медынь. Вечером сели у костра, выпили. Вдруг в разгар веселья Молодому стало плохо, началась рвота, он потерял сознание. Романенко удалось отвезти его в сельскую больницу. Там дежурный врач констатировал инсульт и паралич правой стороны тела. А 9 октября, не приходя в сознание, Молодый скончался. Было ему всего 48 лет. Как напишет позднее К. Хенкин:
"Конон вогнал себя в гроб почти намеренно, методически разрушая организм алкоголем. Причина была одна: отчаяние от собственной ненужности, понимание, что выхода нет, что все, что было в жизни интересного, — позади. А впереди — ничтожное существование…"
Стоит отметить, что уже 13 октября почти все иностранные газеты сообщили о смерти знаменитого советского разведчика-нелегала, а в Союзе некролог напечатали в "Красной Звезде" только спустя неделю после смерти. Однако хоронили Молодого с большими почестями. Гроб с телом выставили в фойе клуба Дзержинского, и сам Андропов пришел туда, чтобы отдать последнюю дань памяти чекиста. Похоронили Молодого на Донском кладбище. И еще: он стал первым из послевоенных нелегалов, которого поместили в пантеон героев-разведчиков в Зале Славы Первого главного управления КГБ СССР.
В день смерти Молодого в Англии, где он проработал много лет и которую прекрасно знал и любил, один из участников группы "Битлз" — Джон Леннон — справлял свой 30-й день рождения. Вспомнил я об этом потому, что и в Советском Союзе было множество людей, в основном среди молодежи, кто считал эту дату "красным" днем календаря. Среди них в первую очередь надо назвать знаменитого отечественного битломана, питерца Колю Васина, который прославился тем, что незадолго до дня рождения послал Леннону телеграмму с поздравлением, а благодарный Леннон в ответ прислал ему пластинку с записью своего концерта в Торонто. На этом концерте Леннон исполнил свою знаменитую песню "Дайте миру шанс", которая на долгие годы стала гимном антивоенного движения во всем мире. Стоит ли говорить, что после такого подарка авторитет Васина среди битломанов взлетел на недосягаемую высоту.
Тем временем продолжается визит Президента Франции — он посетил города Новосибирск, Самарканд. Вспоминает все тот же Н. Полянский:
"О Новосибирске, в котором я был впервые, сохранились каледойскопические воспоминания. Очень живописна были расположены загородные особняки Новосибирского обкома КПСС, где разместили гостей, — на берегу прозрачной извилистой речки с широкими пляжами из гравия. Стоял сухой, морозный вечер, когда мы приехали, приятно пахли смолой высокие сибирские кедры, и совсем не было холодно — гости были в легких пальто, без головных уборов в отличие от нас, москвичей, привыкших кутаться в теплые пальто, шарфы и шапки.
Толпы журналистов, не получавших никакой серьезной информации о переговорах (по крайней мере, с советской стороны), искали каких-нибудь светских впечатлений. На следующее утро, например, с десяток журналистов и фоторепортеров увязались за группой женщин во главе с миловидной г-жой Шуман (женой министра иностранных дел), решившей прогуляться по берегу реки. Спектакль в Новосибирском оперном театре также дал неожиданную пищу для прессы: г-жа Помпиду, прогуливаясь в антракте в фойе театра и почувствовав, как что-то прилипло к подошве ее туфли и мешало идти, непринужденным, свободным жестом сняла туфлю с ноги и попыталась отлепить приклеившуюся к подошве конфетную обертку. На следующий день ряд французских газет вышел с большими фотографиями, изображающими крупным планом первую даму Франции со снятой туфлей в руке.
