Другая съемочная группа — фильма "Цена быстрых секунд" во главе с режиссером Владимиром Чеботаревым — вот уже почти две недели снимает натуру в Кижах (Карелия) и в Ленинграде. Фильм посвящен спорту — главные герои в нем конькобежцы. Главную мужскую роль исполняет будущий Фокс Александр Белявский. По большому счету "Секунды" не принесут Белявскому особых лавров, но они изменят личную жизнь актера — именно во время экспедиции, в Ленинграде, Белявский встретит свою будущую жену. Встреча эта выглядела романтично. Как-то в перерыве между съемками актер решил по-быстрому сбегать в магазин, но тут как назло начался дождь. Зонта с собой у Белявского не было, но он оказался у миловидной девушки, которая смело вышагивала по противоположной стороне улицы. Актер, недолго думая, направился к ней. Действовал Белявский как типичный прилипала: "Девушка, к вам нельзя под зонтик? А как вас зовут?" и т. д. Как ни странно, девушка оказалась не "синим чулком" и позволила незнакомому мужчине найти прибежище под своим зонтиком. После чего Белявский окончательно осмелел и выпытал у нее не только имя — ее звали Мила, но и номер домашнего телефона. Как оказалось, Мила была землячкой Белявского — москвичкой, а в Питер приехала на каникулы, будучи студенткой мединститута. Думаете, на этом история закончилась? Ошибаетесь. Но о том, как развивались события дальше, я расскажу чуть позже, а пока продолжим знакомство с другими событиями августа 70-го.
В конце лета родился сын у племянницы генсека Любови Брежневой. Забирать ее из роддома вместе с мужем приехал и отец — родной брат Леонида Ильича Яков. Он привез дочери в подарок букет цветов, детские вещи, а также… французские духи и косметику. По этому поводу дочь сострила: "В самый раз, чтобы ходить за детским питанием".
Сам Леонид Брежнев в конце августа, как обычно, улетел на три дня в Астрахань — охотиться на кабана. По словам личного пилота генсека Вячеслава Федорова, после охоты в самолет добыча никогда не загружалась — видимо, съедалась там же, в Астрахани. Зато всегда был другой "трофей" — по два крупных живых осетра в специальных парусиновых мешках с бирками: "Для Генерального секретаря…" и т. п. По небольшому осетру местные начальники дарили и членам экипажа самолета.
А вот бывший глава государства Никита Хрущев в те дни наконец выписался из больницы и вернулся к себе на дачу в Петрово-Дальнее, Там его застал сын Сергей, который сообщил ему новости последних дней: что КГБ хитростью выманил вариант его мемуаров и что он дал отмашку на публикацию мемуаров на Западе. Хрущев разрешение на публикацию книги одобрил, но на сообщение о передаче материалов в КГБ отреагировал крайне бурно. Далее послушаем рассказ самого С. Хрущева:
"Мне здорово попало. Отец так и не простил мне этого поступка до самой смерти. Он заявил, что я не имел права ни под каким видом отдавать их. Дело не в том, что текст пропадет. Тут дело в принципе. Они нарушают Конституцию. А я взял на себя смелость распорядиться тем, чем не имел права распоряжаться. Он потребовал, чтобы я немедленно связался с Поповым (высокопоставленный сотрудник КГБ. — Ф. Р.) и, заявив от его имени решительный протест, потребовал все назад. В ЦК ходить нечего, они там отбрешутся. Они же говорят, что ничего не обещали. Требовать надо с того, кто дал расписку. А иначе он грозился устроить скандал.
Отец сильно разволновался. Достал валидол, сунул в рот таблетку. Теперь он не расставался с ним. Я боялся, как бы ему не стало плохо с сердцем, но на этот раз обошлось.
— Конечно, хорошо, что можно все восстановить, труд даром не пропал, — немного успокоившись, проговорил он, — но с таким отношением мириться нельзя. Нельзя им такое спускать, — опять начал возбуждаться отец. — Давай кончим этот разговор, — внезапно оборвал он.
Мы погуляли еще, о чем-то говорили, но к вопросу мемуаров больше не возвращались…"
Выполняя требование отца, Сергей уже на следующий день стал звонить в КГБ, пытаясь встретиться с теми людьми, кому он передал мемуары. Однако его постоянно отфутболивали: мол, тот, кого вы ищете, только что вышел, когда будет, неизвестно. Наконец ему удалось поймать одного из "неуловимых" чекистов, но их встреча не принесла Сергею желанного успокоения. Тот выразил сожаление, что не сдержал своего слова, лично извинился и посоветовал обратиться в ЦК. Когда Сергей передал этот разговор отцу, тот сказал:
— Никуда ходить не надо! Ну их!.. Ничего теперь с ними не сделаешь! Ничего от них не добьешься!
В эти же дни конца августа в польском городе Сопоте проходил очередной Международный фестиваль эстрадной песни. Советский Союз на нем представляли следующие исполнители: Галина Ненашева (победитель фестиваля "Красная гвоздика-69" в Сочи), Валентин Баглаенко, ВИА "Песняры", а Муслим Магомаев (победитель Сопота-69) выступал в качестве гостя. Результаты выступлений советских артистов оказались неутешительными: Ненашева, исполнив песню Арно Бабаджаняна "Судьба", осталась без наград, Баглаенко довольствовался призом ассоциации музыкантов польского джаза за лучшее исполнение испанской народной песни, и только "Песняры" взяли приз в своей номинации. Настоящим триумфом завершилось выступление Магомаева, однако ему никаких призов не полагалось.
Стоит отметить, что для Галины Ненашевой тот год вообще оказался неудачным. В начале марта она участвовала в фестивале легкой музыки в румынском городе Брашове и тоже осталась без наград, заработав только утешительный приз — почетную грамоту. И вот новая неудача — в Сопоте, Касаясь этого провала, некий автор, укрывшийся за псевдонимом Журналист, писал в газете "Советская культура":
"В Сопоте Ненашева словно бы утратила свои привлекательные черты. Ее выступление было неинтересным, подогнанным под общий стандарт, который чувствовался даже во внешнем облике, в костюме, прическе, он словно лишил молодую артистку присущего ей обаяния, своеобразия. Виной тому прежде всего несоответствие творческой индивидуальности исполнительницы выбранному репертуару…"
Надо отдать должное, но Журналист в своей заметке сваливал провал не только на одну Ненашеву, но и на тех чиновников, которые отвечали за ее подготовку к фестивалю. Он писал: "Почему наши исполнители были поставлены в невыгодные условия по сравнению с другими участниками состязания? Ведь почти все выступавшие здесь приезжали со своими дирижерами, ансамблями или в худшем случае пианистами-репетиторами. Те, кто посылал Галину Ненашеву на конкурс в Польшу, об этом не позаботились. Не позаботились и о настоящей рекламе…"
И еще о Сопоте-70. Каким-то немыслимым образом в телетрансляцию этого фестиваля по советскому ТВ было включено выступление британской рок-группы "Кристи" со шлягером "Yellow River" ("Желтая река"). Миллионы советских тинейджеров увидели воочию своих кумиров, а кое-кто даже сумел записать на магнитофон этот хит сезона. Спустя полтора года русскоязычная публика услышит "Желтую реку" уже в иной версии — поэт Илья Резник и ВИА из Ленинграда "Поющие гитары" запишут советский вариант этого шлягера под названием "Карлсон".
Тем временем Владимир Высоцкий, посетив Украину, отправился в пятидневное гастрольное турне по Казахстану. Сначала он дал концерт в Кентау, затем переехал в Чимкент, где за три дня (29–31 августа) дал 13 (!) концертов. Самым "урожайным" был день 30 августа — 4 концерта, которые длились с 15 до 21 часа, причем площадки были разные: филармония, Летний театр ЦПКиО, Дворец цементников и вновь Летний театр.
В эти же дни конца августа из роддома выписалась София Ротару, родившая сына Руслана. Когда она с новорожденным вышла на крыльцо, грянул оркестр, который счастливый отец мальчика специально пригласил по этому случаю. В воздухе замелькал фейерверк пробок от шампанского, и грохот стоял на всю округу.
