Сначала 2 ноября на страницах "Вечерки" появился фельетон Юрия Феофанова, в котором тот высмеивал чрезмерно доверчивых людей, верящих во всякие небылицы. Волею случая автор фельетона оказался как-то в магазине и там такого наслушался… Дескать, в городе объявился маньяк, который почем зря режет женщин исключительно в красном, что из Бутырки сбежала орава преступников и т. д. и т. п. Короче, весь набор слухов, которые в те дни курсировали в столице. Заключал свой фельетон Феофанов призывом не оставлять злоязычие безнаказанным. Дескать, эти разносчики сплетен — хуже вредителей. В общем-то верный вывод, однако автор забыл и другое: этих слухов не было бы вовсе, если бы тогдашние средства массовой информации своевременно оповестили граждан об объявившемся в городе маньяке. Но этого-то сделано не было. Властям понадобился почти месяц, чтобы наконец честно рассказать москвичам о событиях 8 октября.

5 ноября в той же "Вечерке" появилось обширное интервью с самим начальником МУРа Владимиром Коглеевым под красноречивым названием "Длинный язык болтуна". В нем муровец более или менее подробно рассказал о трагических событиях, произошедших возле Таганской площади. Он сообщил, что вся столичная милиция поднята на ноги, что составлен фоторобот маньяка, и на его основе ведется активный поиск преступника. Далее Корнеев призвал граждан не поддаваться панике и не верить разного рода сплетникам. И в качестве примера поведал историю об одном из них — студенте 1-го курса Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева, который направо и налево болтал, что на его друзей напали пятеро бандитов, что сам он был свидетелем автоматного обстрела трамвая с проезжавшего мотоцикла, что по Москве бродят сбежавшие из тюрьмы уголовники. Судя по словам муровца, сплетник понес достойное наказание за свои словесные художества.

5-6 ноября миллионы советских футбольных болельщиков прильнули к экранам своих телевизоров: в эти дни игрались матчи с участием наших команд в розыгрышах Кубка обладателей кубков и Кубка европейских чемпионов. В итоге двум нашим клубам удалось пробиться в следующие раунды своих турниров: 5-го динамовцы Киева победили западногерманский клуб "Эйнтрахт" 2:1 (в первой игре выиграли 3:2), 6-го ереванский "Арарат" одолел у себя на поле ирландский "Селтик" 5:0 (в первой игре ереванцы тоже победили — 2:1). А вот динамовцам из Москвы не повезло: проиграв на выезде одноклубникам из Дрездена, они и дома уступили по пенальти 3:4 и вылетели из розыгрыша.

В эти же дни в газетах появилось сообщение об очередном присуждении Государственных премий СССР в области литературы, науки и культуры. Большинство читателей, развернувших в те дни газеты, были неприятно удивлены тем, что в жанре кинематографа награду получило совсем не то произведение, которое обязано было его получить. Эпохальный сериал Татьяны Лиозновой "Семнадцать мгновений весны", снискавший любовь миллионов зрителей, внезапно проиграл скучному фильму Сергея Герасимова "Любить человека". Это было тем более удивительно, что чуть ли не в течение всего года в средствах массовой информации шла активная пропагандистская кампания в поддержку "Мгновений", хотя, по большому счету, фильм в ней и не нуждался — и без того было ясно, что он любим миллионами. И вдруг бац — премию получает "Любить человека"! Официальную причину такого поворота событий обескураженным гражданам тогда не объяснили (такие были времена), но слухи все равно просочились: говорили, что "Мгновения" угробило Политуправление Советской Армии, которое было недовольно тем, что в ленте возвеличена роль разведки и принижена роль армии в годы войны.

Между тем страна готовится к празднику — 57-й годовщине Великого Октября (или Октябрьского переворота, кому как удобнее). Толпы страждущих людей в эти дни обычно бегали по магазинам, пытаясь раздобыть что-нибудь вкусненькое к праздничному столу. Но, увы — большинству это не удавалось. Например, лично я помню, что отец с матерью иногда приносили с работы праздничные заказы, а иной раз приходили с пустыми руками — так распоряжался ими жребий. Зато у разного рода "шишек" голова по этому поводу никогда не болела — для них работали спецмагазины, где они могли отовариться всем необходимым по полной программе, да еще по бросовой цене. Про то, как это делалось, рассказывает известный спортивный журналист Е. Рубин:

"Однажды после нескольких выходных по случаю 7 Ноября мы сидели в кабинете Гены Радчука и делились впечатлениями от дней безделья. Радчук рассказал о самом ярком. Ему удалось получить спецзаказ на мясокомбинате имени Микояна. Наборы были готовые и упакованы в коробки. Выдававший их человек сообщил, что обладатель талона на набор может приобрести еще по килограмму говяжьих сосисок и докторской колбасы. Радчук сначала отказался: ни то, ни другое для праздничного стола, который он собирался накрыть вечером для гостей, не годилось. Однако все-таки уступил.

— Утром седьмого ноября мы с сыном решили на завтрак попробовать по сосиске, — рассказывал он. — И не могли остановиться. Ничего вкуснее я в жизни не ел. Позвонил знакомому, который устроил мне поход на комбинат, и он объяснил: оказывается, эти сосиски и колбасу делают из хорошего мяса и не добавляют всякой дряни. Идут эти продукты в кремлевскую столовую, в стол заказов при Доме правительства и в буфеты для членов коллегий министерств. Срок хранения — две недели. Вышел срок — и непроданное развозят по определенным магазинам. Так что случайно и простому люду эта райская пища может перепасть.

Сотрудников "Советского спорта" тоже трижды в год баловали заказами — к Новому году, 1 Мая и 7 Ноября. Секретарши отделов заранее составляли списки. Записывались все без исключения. Накануне праздника звонок собирал нас в зале. К председательскому столу подходил глава месткома и объявлял всегда одно и то же:

— Товарищи! Наборы получены и сейчас будут розданы. Но их меньше, чем записавшихся. Как поступить, решать вам. Либо устроим лотерею, либо вы объединитесь в четверки, и каждая получит набор, который вы полюбовно разделите.

Делить предстояло одну селедку, полкилограмма венгерской колбасы салями, половину копченого палтуса, а также консервные банки с болгарской баклажанной Икрой, фаршированным перцем, сайрой и тресковой печенью…"

8 ноября в Москве, в своей однокомнатной квартире на улице Герцена, на 76-м году жизни скончался знаменитый парапсихолог Вольф Мессинг. Как гласит легенда, слава пришла к этому человеку еще в сталинские годы. Очевидцы рассказывали, что, когда сам Сталин захотел лично удостовериться в его уникальных возможностях, Мессинг тут же удовлетворил это желание: без всякого пропуска вышел из тщательно охраняемого Кремля. В другом случае Мессинг получил в сберкассе огромную сумму денег, загипнотизировав кассиршу и вручив ей чистый лист белой бумаги (деньги он, естественно, тут же вернул).

В последние годы Мессинг плохо себя чувствовал, однако все равно ездил по стране с гастролями. Я уже рассказывал о том, как в июне, в Иркутске он помог тамошним сыщикам разоблачить одну воровку. Вскоре после возвращения в Москву Мессинг лег в клинику Бураковского, чтобы там ему сделали операцию на ногах (он травмировал их еще в годы войны, когда выпрыгнул со второго этажа, спасаясь от фашистов). Как гласит легенда, уезжая из своей квартирки, Мессинг посмотрел на свой портрет, висящий на стене, и сказал: "Все, Вольф. Больше ты сюда не вернешься". Так и вышло — он умер во время операции. Говорят, когда Бураковскому рассказали о последних словах Мессинга перед отъездом в больницу, он выругался: "Что же мне раньше об этом не сказали! Я бы не делал операции. Подождали бы более благоприятного момента".

Сразу после смерти Мессинга в МУР пришла его ассистентка (жена парапсихолога умерла в 1961 году) и подала заявление о пропаже уникального перстня Мессинга, стоимость которого оценивалась баснословной суммой — 700 тысяч рублей. По ее словам, покойный никогда с ним не расставался, всегда носил его на правой руке. Однако на мертвом Мессинге этого перстня почему-то не оказалось. Это дело принял в свое производство сыщик Владимир Горшков. Вот как он рассказывает об этом расследовании: