Продолжаются мытарства кинорежиссера Андрея Смирнова, который на "Мосфильме" закончил работу над фильмом "Осень". Как мы помним, руководство студии даже собиралось послать фильм на фестиваль в Канны (так ему понравилась эта лента), однако воспротивилось Госкино, которое разглядело в ленте о любви недостойные советской идеологии моменты. Смирнову отдали приказ внести поправки. Он подчинился, даже новый эпизод специально написал и снял. Директор "Мосфильма" Николай Сизов, который фильму симпатизировал, сказал: "Ну, теперь все нормально". Далее послушаем рассказ самого А. Смирнова:

"Но Госкино опять не принимает. Павленка (зампред Госкино. — Ф. Р.) просто трясло! С такой ненавистью говорил, будто я личным его врагом стал. Особую ярость вызвала последняя сцена с Максаковой и Джигарханяном. Мне казалось, что это единственная из трех пар — счастливая. Но Павленок не находил слов: "Этот сундучок, на котором ездит эта бл…" Дословно…

Дали второй список поправок. Потом третий. И все равно не принимают! Ермаш сказал: "Сцена "В чайной" омерзительна, ее надо выкинуть во что бы то ни стало!" — "Как так?! Ведь без нее обваливается сюжет, обваливается характер, все валится! Фильма нет!" — "Убрать!"

Уступить было невозможно. Я написал письмо в три адреса: в ЦК — Камшалову, в Союз кинематографистов — Караганову и в ВААЛ — Рудакову. Но сперва проконсультировался с юристом. Спросил: "Могу ли я подать в суд на Госкино СССР?" Мне сказали: "Можете, но ни один судья не возьмет это дело". — "А на студию?" — "Попробуйте… Но вы никогда не выиграете этого дела. Впрочем, сходите на всякий случай еще к Рудакову, заместителю председателя ВААП".

Рудаков меня, к моему удивлению, поддержал. Видимо, настолько тут было ясное дело. Ведь все претензии ко мне — это была чистая вкусовщина. Претензий политических, идеологических предъявить было невозможно. А стало быть, вопрос не должен решаться в административном порядке.

Какое-то время спустя из ВААПа пришла на студию бумага в нашу пользу. Я помню, редакторша, которая ее первой получила, несла ее над собой как победное знамя. Ей грош цена, этой бумаге, конечно, но все-таки то была, быть может, первая в истории советского кино удавшаяся попытка защититься правовым путем, когда организация, делавшая вид, что она общественная (на самом-то деле государственная), все-таки сочла возможным осадить само государство…

Потом Сизов меня вызвал и просил вырезать хоть что-нибудь, для виду: "Ведь он же министр! Ну, уступи хоть несколько метров!"… Но я переставил в фильме два плана, но не вырезал в картине ни одного метра. Хотя в справке написал, что произведено сокращение на 28 метров. Кто заметит? Мы пользовались тем, что никогда над нами не было ни одного начальника-профессионала. И картину приняли!.."

Тем временем Сергей Бондарчук продолжает на Дону натурные съемки фильма "Они сражались за Родину". В съемках задействовано большое количество войсковых подразделений — батальные сцены с ними в фильме станут одними из лучших. Впрочем, от создателя "Войны и мира" иного и ждать не приходилось. К примеру, эпизод авиабомбежки переправы и хутора удалось снять за 7 (!) минут сразу шестью камерами. А ведь в этом эпизоде участвовало несколько сот человек, 15 самолетов ДОСААФ (они базировались в 300 метрах от съемочной площадки), а также стадо коров и овец.

6 июля умер известный кинорежиссер Владимир Корш-Саблин. В большое кино он пришел в 1923 году (был ассистентом режиссера), а первую самостоятельную постановку осуществил в 30-м. Широкую известность ему принесла комедия "Моя любовь" (1940), после чего он снял еще несколько известных картин: "Константин Заслонов" (1949 с А. Файнциммером, Сталинская премия), "Красные листья" (1958). В 1965 году Корш-Саблин был избран 1-м секретарем Союза кинематографистов Белоруссии, а через четыре года присовокупил к этой должности еще одну — стал худруком киностудии "Беларусьфильм". На этих постах его и застала смерть в возрасте 74 лет.

В воскресенье, 7 июля, в ФРГ завершился чемпионат мира по футболу. В финальной игре встретились хозяева турнира и сборная Голландии. Трансляция по советскому ТВ началась в шесть вечера. Игра получилась на редкость интересной. Уже на первой минуте немцы сбивают в своей штрафной площадке голландца Иоханна Круиффа, и судья указывает на одиннадцатиметровую отметку. Пенальти реализует Нейскенс. Однако спустя 25 минут похожая ситуация повторилась уже в штрафной голландцев. На этот раз сбили с ног с нарушением правил немца Хельценбайна. И Брайтнер делает счет 1:1. Голландцы бросаются в атаку, но фортуна в тот день явно не на их стороне. На 42-й минуте Герд Мюллер блестящим ударом добывает для своей команды заветное "золото".

Второй тайм начался со стремительных атак голландцев, однако немцы защищались так умело, что ни одна из этих атак не увенчалась успехом. Тем более трибуны переполненного стадиона горячо поддерживали немцев. В итоге счет в игре так и не изменился — чемпионами мира стали футболисты ФРГ. Любопытно отметить, что в Голландии были так уверены в победе своей команды, что незадолго до чемпионата тамошняя почтово-телеграфная служба подготовила к выпуску аж 100 тысяч марок с надписью "Голландия — чемпион мира". В результате весь тираж пришлось ликвидировать.

В эти же дни актрисам Зое и Виктории Федоровым пришли очередные письма от их мужа и отца — американского гражданина Джексона Тэйта. Как мы помним, посредником в этом общении выступала американка Ирина Керк. В начале лета она получила от Тэйта четыре письма для Федоровых, но никак не могла переслать их в Россию, поскольку прежний посыльный — француз — не смог выехать в Москву. Пришлось искать нового. Наконец в июле такой человек был найден: им стал профессор кибернетики и философии Михаил Агурский. Он и доставил письма по нужному адресу: в дом № 4/2 на Кутузовском проспекте, где проживали Федоровы.

В тот день Виктория стояла в длиннющей очереди на прохождение ежегодного техосмотра машины. Отстояла около двух часов и, зная, что предстоит еще отстоять примерно столько же, решила на несколько минут отлучиться и позвонить домой, предупредить мать, чтобы та не ждала ее к обеду. Но не успела она произнести первое слово, как мать прервала ее: "Немедленно приезжай домой! У меня есть для тебя важные новости". Виктория попыталась отбрехаться: дескать, не могу — потеряю место в очереди. Но мать была неумолима: "К черту техосмотр, приезжай!" Далее послушаем рассказ самой Виктории:

"Я помчалась за машиной и приехала домой. На столе лежали несколько писем от Ирины и четыре — от отца. Боже, какой великолепный праздник! Он жив! Он не забыл меня! Я с жадностью считала его письма, смахивая слезы, застилавшие мне глаза и мешавшие читать.

Потом мамуля рассказала, как к ней попали письма. Позвонил какой-то мужчина и, не представившись, спросил:

— Вы ждете писем с Запада?

Мамуля пробормотала что-то невнятное. Мужчина сказал:

— У меня есть для вас кое-что. Мы можем увидеться?

Они договорились о встрече. Это был Михаил Агурский, который пошел ради меня на огромный риск…"

В пятницу, 12 июля, на "Мосфильме" состоялось обсуждение кинопроб для новой комедии Леонида Гайдая "Не может быть!". Практически все кандидатуры представленных режиссером актеров были одобрены. Среди них Леонид Куравлев (жених Володька), Михаил Пуговкин (Горбушкин), Михаил Кокшенов (Верзила), Нина Гребешкова (жена Горбушкина), Савелий Крамаров (Серега), Валентина Теличкина (невеста) и др. Была также одобрена кандидатура Валерия Золотухина на роль Семушкина, однако позднее, в процессе подготовки к съемкам, он из этого проекта выйдет, предпочтя сниматься у Иосифа Хейфица в Мелодраме "Единственная". Кстати, на "Единственной" Золотухин влюбится в тамошнего помрежа, закрутит с ней роман, о чем будет рассказано чуть позже. А пока вернемся к событиям июля.