Были и такие в тот день, кто строил совсем иные планы — злодейские. Речь идет о двух жителях Риги — 32-летнем таксисте Красовском и его 23-летнем друге Мезисе. Эта парочка вскоре после новогоднего боя курантов села обсуждать свое будущее нападение на инкассаторов. Инициатором идеи был Красовский. Работая в таксопарке, он пару раз выезжал на своей служебной машине в город для перевозки инкассаторов (в те годы у инкассаторской службы своих машин не было, и она арендовала их в таксопарках). Во время этих выездов Красовский убедился, что перевозка денег осуществляется крайне небрежно, и задумал этим воспользоваться. План его был прост. Злоумышленники должны были заранее узнать имя того таксиста, кому в день "X" предстояло везти инкассаторов (это дело брал на себя Красовский), выманить его за город и убить. Его место в машине занимал Красовский, а Мезис должен был спрятаться в багажнике. На последнем пункте сбора денег грабители неожиданно нападали на инкассаторов, овладевали деньгами и скрывались на этой же машине. Последнюю вместе с телами инкассаторов предполагалось затем утопить в Даугаве.
Мезису план понравился. Да иначе и быть не могло. Красовскому он чуть ли не в рот смотрел. И с программными словами Красовского Мезис согласился безоговорочно. А сказано было следующее: "Если ты так будешь жить, Мезис, то прокоптишь свою жизнь некрасиво и скучно. В жизни надо гореть и рисковать, гибнуть и возрождаться. Хватать большую копейку и не жалеть ее. Вот возьмем мы с тобой большой кусок, уедем далеко-далеко, где нас никто не видел. И начнем новую жизнь".
В этот же день, 1 января, западные информационные агентства сообщили на весь мир об издании книги Александра Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ". Это было издание первого тома на русском языке. Практически все крупнейшие газеты Запада известили своих читателей об этом событии, сделав из него мировую сенсацию. На родине писателя в Советском Союзе население, естественно, пребывало пока в полном неведении, поскольку здешние газеты находились под строгим партийным контролем. А на самом кремлевском верху царила если не паника, то, во всяком случае, большое волнение. 2 января КГБ распространил среди членов Политбюро ксерокопию всего "Архипелага"… (до этого члены высшего советского руководства знали только аннотации на книгу).
В эти же дни с полным вариантом первого тома "Архипелага ГУЛАГ" сумел ознакомиться и видный советский ученый диссидент Андрей Сахаров. О том, каким образом к нему попала эта книга, рассказывает он сам:
"В начале января к нам пришел приемный сын Александра Исаевича, тринадцатилетний Митя — сын Натальи Светловой от первого брака. Было время утреннего завтрака, и Люся предложила ему выпить стакан чаю. Но он отказался. С первого взгляда меня поразила какая-то особенная торжественность в его облике и глаза — отчаянно сверкающие, серьезные, счастливые, гордые. Мальчик прошел в ванную и извлек прикрепленную на спине книгу и вручил ее нам. Уже через 10 минут мы оба — Люся и я — читали эту великую книгу…"
2 января на "Мосфильме" Никита Михалков показал членам худсовета черновую копию своего фильма "Свой среди чужих, чужой среди своих". Практически всем участникам просмотра фильм понравился. Было сказано много добрых слов в адрес как самого режиссера, так и актеров, снимавшихся в ленте. Так же на всех произвела впечатление прекрасная музыка Эдуарда Артемьева. После просмотра кто-то обронил: дескать, это лучший наш вестерн после "Белого солнца пустыни". Абсолютная правда.
3 января советское искусство понесло очередную утрату: на 74-м году жизни скончался актер Максим Штраух. За свою долгую карьеру в театре и кино (без малого 55 лет) Штраух переиграл огромное количество ролей, однако в историю советского искусства вошел прежде всего тем, что одним из первых актеров воплотил образ Ленина в театре и кино. Штраух впервые сыграл вождя мирового пролетариата в 1938 году в ленте Сергея Юткевича "Человек с ружьем". Затем он играл Ленина в фильмах "Рассказы о Ленине" (1958), "Ленин в Польше" (1966). Штраух дважды был удостоен Сталинской премии: в 1949 и 1951 годах. С 1932 года Штраух работал в Театре имени Вл. Маяковского (бывшем театре Революции), где считался корифеем. По слухам, даже в преклонном возрасте он пользовался большим успехом у женской половины труппы. Поговаривали, что в конце 60-х он небезуспешно ухаживал за молодой актрисой Екатериной Градовой, которая впоследствии стала женой Андрея Миронова.
В эти же дни печальная весть настигла многомиллионную армию футбольных болельщиков Советского Союза: на закрытом заседании исполкома ФИФА во Франкфурте-на-Майне 13 голосами против 5 у советской сборной отняли последний шанс — запретили проводить ответный отборочный матч с командой Чили в третьей стране. В итоге перед нами поставили дилемму: либо ехать в охваченный смутой Сантьяго, либо отказаться от игры и получить поражение. Наши функционеры выберут последнее, из-за чего советская сборная не попадет на очередной чемпионат мира.
Тем временем известный кинорежиссер Владимир Мотыль (один из авторов бессмертного кинохита "Белое солнце пустыни"), который на "Ленфильме" приступил к съемкам фильма о декабристах "Звезда пленительного счастья" (съемки начались 28 декабря 1973 года), столкнулся с первой серьезной трудностью — один из актеров сорвал ему съемку. Этим актером был Олег Стриженов, который 4 января должен был сниматься в роли Сергея Волконского в эпизоде "кабинет Раевского". С утра все было готово к съемкам, собралась вся группа, и только Стриженова не было. Отправили на его поиски помрежа. Тот выяснил, что столичный актер находится еще в гостинице и обещает прибыть чуть позже. Делать нечего — стали ждать. Но, когда Стриженов все-таки объявился, ставить его перед камерой было невозможно — он был нетрезв. Мотыль отменил съемку и написал на нерадивого актера докладную. Руководство студии отреагировало на нее весьма жестко — расторгло договор со Стриженовым. Начались лихорадочные поиски другого актера. Им станет Михаил Козаков, которого тоже снимут с роли, но об этом я расскажу в свое время. А пока продолжим знакомство с событиями января 74-го.
6 января в ЦК КПСС поступило письмо от некоего гражданина, который предупреждал, что против генсека Брежнева готовится заговор. Стоит отметить, что такие письма в те годы периодически приходили наверх, однако авторы большинства из них не выдерживали проверки на вменяемость. Но этот оказался отнюдь не шизиком. В его письме упоминалось, что ядро заговорщиков базируется в Алма-Ате, что они усиленно готовят покушение на генсека. В столицу Казахстана была немедленно выслана группа чекистов, которые занялись проверкой послания. О деятельности этой группы нет никаких достоверных сведений, только косвенные. Например, известно, что в январе 74-го в журнале "Простор", выпускаемом в Алма-Ате, началась публикация романа У. Форсайта "День Шакала", в котором описывались методы покушений оасовцев на глав государств. Цитирую: "…на винтовке будет стоять глушитель, никто не услышит выстрела… Даже если первая пуля попадет в висок… надо иметь в запасе минимум несколько секунд и успеть скрыться, прежде чем заметят, с какой стороны стреляли… Лучше запастись разрывными пулями… С глицерином или ртутью?.. Пожалуй, с ртутью. Гораздо аккуратней получается… при стрельбе по неподвижной живой мишени со ста тридцати метров… Имея оптический прицел, можно не беспокоиться…" и т. д.
"Простор" успел опубликовать только начало знаменитого романа, после чего его публикация была прекращена по приказу из Москвы. Говорят, инициаторами запрета стали те чекисты, которые искали в Алма-Ате заговорщиков.
В понедельник, 7 января, Иосиф Кобзон забрал из 23-го роддома Москвы свою жену Нелли и новорожденного сына Андрея. По этому случаю певец специально прилетел на один день с гастролей из Киева. В роддом он приехал не один, а в компании близких друзей — композиторов, артистов. На обратном пути случилась интересная история. Когда кавалькада машин ехала по Ленинскому проспекту, ее обогнал на своем красном "Пежо" Владимир Высоцкий и махнул рукой: дескать, остановитесь. В первом автомобиле сидел счастливый отец, который держал своего первенца на руках. Высоцкий спросил: "Твое?" — "Мое!" — ответил Кобзон. "Покажи!" И Кобзон откинул одеяльце с лица новорожденного. "Классный мужик! Поздравляю!" — расплылся в улыбке Высоцкий, пожал Кобзону руку и уехал. А Кобзон, обращаясь к сыну, произнес знаменательную фразу: "Ну, быть тебе, Андрей, либо талантливым, либо бандитом!" Сбылось первое пророчество.
