21 ноября должен был состояться ответный матч отборочного цикла чемпионата мира по футболу между сборными Советского Союза и Чили. Как я уже говорил, первый матч состоялся в Москве 26 сентября и закончился вничью 0:0. Теперь нашим футболистам предстояло ехать в Сантьяго, чтобы на тамошнем стадионе решить судьбу путевки на чемпионат. Однако поездка не состоялась из-за вмешательства политики.

Как мы помним, 11 сентября в Чили произошел государственный переворот, приведший к власти в стране военную хунту. В стране начались репрессии против сторонников свергнутого правительства: людей убивали на улицах, пытали в тюрьмах, высылали из страны. Центральный стадион города Сантьяго "Эстадио насьональ", где должна была состояться ответная игра по футболу, превратился в настоящий концлагерь со всеми вытекающими отсюда последствиями. Естественно, что советское руководство даже в мыслях не держало посылать свою сборную в эту страну. Был шанс, что руководство ФИФА, учитывая сложившуюся ситуацию, найдет компромиссное решение и перенесет игру на нейтральную территорию. Однако ФИФА направило в Сантьяго свою комиссию, которая сообщила, что никакого концлагеря на стадионе нет и переносить игру на другую территорию нет смысла. У этого решения было два объяснения. Первое: президент ФИФА Стенли Роуз через полгода готовился к перевыборам и боялся переносом матча из Чили в другую страну потерять голоса латиноамериканцев. Второе объяснение: в ФИФА спали и видели, чтобы Советский Союз остался за бортом мирового чемпионата, поскольку в таком случае с ними пришлось бы солидаризироваться и полякам, сборная которых, — кстати, очень сильная — уже благополучно прошла предварительный турнир. Место поляков автоматически доставалось землякам Стенли Роуза — англичанам.

Тем временем в Советском Союзе этот вердикт вызвал бурю негодования. В итоге было принято решение в Сантьяго нашу сборную не посылать. При этом от участия в чемпионате мира наши не отказывались, уповая на разум руководителей ФИФА. Но там этому отказу были только рады. И матч состоялся, как и было объявлено, 21 ноября. Вернее, не матч, а его имитация. На зеленую лужайку заполненного стадиона в Сантьяго (видимо, болельщиков загнали силой с помощью армии) вышли футболисты сборной Чили и закатили мяч в пустые ворота. Так наша сборная оказалась за бортом чемпионата мира (официальное исключение будет датировано 11 декабря).

23 ноября женился певец Александр Барыкин, который в то время был солистом суперпопулярного ВИА "Веселые ребята". Попал он туда случайно. Я уже рассказывал, что свою карьеру в музыке он начинал в родных Люберцах — сначала играл в рок-группе "Аллегро", затем в "Ревайвл" ("Возрождение"). Когда последнюю разогнали местные власти, Барыкин подался в кабак — в кафе при кинотеатре "Октябрь". О, это было знатное место! В те годы там тусовалась модная молодежь, которая шла послушать самых популярных джазменов в лице бывшего пианиста "ВИА-66" Александра Булавы, певца Сермакашева и других. Барыкина туда взяли в качестве солиста, однако его "роковая" манера исполнения стала резко контрастировать с манерой джаз-бэнда. В итоге трубач Геннадий Малышев сказал Барыкину, что тот не их поля ягода, но не выгнал его из группы, а отвел к самому руководителю "Веселых ребят" Павлу Слободкину, отрекомендовав парня так: "Послушай парня! Чего он будет у нас в кабаке пропадать? Еще сопьется к черту! И вместо хорошего музыканта через два года получится из него еще один профессиональный пьяница…" Слободкину новичок понравился, и он зачислил его в свой коллектив. Причем большинство участников ансамбля были против Барыкина — боялись лишней конкуренции. Но потом "спелись". Даже на свадьбу к Барыкину пришли всем составом. И еще два слова о невесте: звали ее Галя Березова, с Барыкиным она была знакома с седьмого класса люберецкой школы.

В том ноябре едва не завершилась только начавшаяся певческая карьера Евгения Мартынова. Как мы помним, летом прошлого года он совершил свое первое большое гастрольное турне по Сибири и Дальнему Востоку, после чего его приняли в московский эстрадный оркестр "Советская песня" при Росконцерте. Тарификационная комиссия установила ему разовую концертную вокальную ставку солиста оперетты и эстрады в размере 13 рублей, а также разовую инструментальную ставку артиста эстрадного ансамбля в размере 6 рублей. В июне 73-го Мартынов завоевал звание лауреата Всесоюзного конкурса исполнителей советской песни в Минске, исполнив там песни "Темная ночь" (Н. Богословский — М. Исаковский), "Летят перелетные птицы" (М. Блантер — М. Исаковский) и свою "Балладу о матери" (стихи А. Дементьева). Эта победа позволила Мартынову в конце июля отправиться на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Берлин в качестве председателя музыкального салона советской делегации. И вот в тот самый момент, когда слава Мартынова как певца начинала греметь по всей стране, врачи внезапно диагностировали у него "переутомление голосовых связок с предузелковыми образованиями на них". Сей вердикт мог грозить больному потерей голоса, если он не начнет лечиться. Мартынову было предписано полное двухнедельное молчание и трехмесячное воздержание от пения. Озадаченный певец поехал "помолчать" к родителям в Артёмовск, а заодно подлечиться у очень хорошего местного ларинголога Д. Соловья.

Во вторник, 27 ноября, громкий инцидент произошел в Новосибирске: там был обстрелян из огнестрельного оружия траурный пост у памятника Славы. В результате серьезное огнестрельное ранение получил один из часовых — ученик 9-го класса школы № 55 Миша Маршуков. А стрелявшими оказались… его одногодки.

История началась за день до происшествия, когда ученик ПТУ № 2 Александр Федотов (фамилия изменена) продал за 50 рублей подобранного на улице щенка. Половину этой суммы он честно отдал матери, а другую решил прокутить на следующий день с приятелями. Утром во вторник, вместо того чтобы идти в родное училище, он зашел в соседнюю школу и подбил на прогул шестерых учащихся 8-9-х классов. Накупив по дороге целую батарею вина — аж 15 бутылок "портвешка", — приятели завалились к Федотову домой. Поскольку закуска была нехитрая — колбаса да хлеб, а организм еще не окрепшим, подростков довольно быстро развезло. Естественно, захотелось подвигов. А у Федотова отец хранил дома винтовку "ТОЗ-8", не имея на то никакого разрешения. Сами понимаете, недорослям, насмотревшимся фильмов про индейцев, захотелось из нее пострелять. Федотов открыл балконную дверь и начал палить по фонарям. Но такая цель быстро наскучила. И тогда его взгляд упал на противоположную сторону улицы, где высился памятник Славы. Вот уже три года, как ученики школы № 55 установили возле него пост из четырех часовых, сменяя друг друга каждые несколько часов. Федотов решил открыть стрельбу по ним.

Когда первая же пуля угодила в памятник и осколки от камня разлетелись в разные стороны, часовым стало понятно, что дело закрутилось нешуточное. Это подтвердили и две следующие пули, которые просвистели в нескольких сантиметрах над их головами. Можно было спрятаться за памятник, но никому из часовых эта идея даже в голову не пришла — оставлять пост они не имели права. А стрелок не унимался. Уже достаточно приноровившись, он очередную пулю пустил точно в цель: она угодила в бедро Миши Маршукова. Из перебитой артерии хлынула кровь. Счет шел буквально на минуты, и парню грозила неминуемая смерть от потери крови, если бы не чудо. И оно произошло. Мимо проезжала снегоуборочная машина, которая подобрала раненого и отвезла его в ближайшую больницу. Спустя несколько часов стрелка "повязали". Правда, отделался он легко: штрафом да тумаками от отца, у которого милиция конфисковала злополучную винтовку.

Что касается часовых, не дрогнувших под обстрелом, то спустя неделю их наградили: Бюро ЦК ВЛКСМ занесло имя Миши Маршукова в Книгу почета ЦК ВЛКСМ, а трех его одноклассников — Дмитрия Борзова, Евгения Бизина и Владимира Буркова — наградило почетными грамотами.