Операция началась вечером 4 января. В тот день сразу несколько групп сотрудников КГБ провели аресты в центре города. Сначала был «повязан» таксист Генрих К., который со своей девушкой прогуливался возле Большого театра. У него были изъяты: золотые кольца, браслеты, монеты, пухлые «котлеты» ассигнаций. Почти одновременно с этим арестом прошел еще один — возле гостиницы «Москва» прямо на рабочем месте — в такси — был задержан таксист — некто Олег Ж. и его подельник по «валютке» студент из Танзании Джума К. До этого чекисты в течение нескольких часов сидели у них на хвосте и фиксировали все их незаконные операции, которых оказалось более чем достаточно для того, чтобы предъявить обоим серьезные обвинения. Видимо, валютчики были настолько уверены в своей безнаказанности, что практически не таясь проворачивали свои темные делишки на глазах у чекистов и простых советских граждан. Их деятельность в тот день была весьма насыщена: они пару раз смотались к ресторану «Урал», где приобрели несколько десятков золотых монет, затем потусовались возле кинотеатра «Ударник» (еще одна тогдашняя валютная точка столицы), затем переместились на Зубовскую площадь. Когда все их незаконные действия были аккуратно зафиксированы на пленку, поступила команда на арест.
Всего в тот день, 4 января, было арестовано 6 человек: Генрих К., Арон А. и его супруга, Олег Ж., Галина К., ее любовник гражданин Танзании Джума К. и гражданин Индонезии Сумали Б. Практически с первых же дней своего ареста все шестеро признали свою вину и стали давать подробные показания о своей незаконной деятельности, которая продолжалась на протяжении 4 лет. Позднее некоторые подробности этих показаний были озвучены в советской прессе, в частности, в «Комсомольской правде». Например, рассказывалось о том, какие «бабки» зарабатывали валютчики на своих махинациях. Вот лишь один пример. В 1969 году Джума К. купил Олегу Ж. два 100-граммовых золотых слитка, которые таксист загнал скупщикам за 2600 рублей. Джума на вырученную валюту — купил аж 48 шуб, которые Олег тут же продал за 14 тысяч рублей (для примера: автомобиль «Москвич-412» стоил тогда 4936 рублей).
Не менее широко жил и Генрих К., у которого во время обыска было обнаружено 123 (!) тысячи рублей. Однажды он заработал за раз 3 тысячи рублей и отправился в гостиницу «Россия», где вот уже несколько дней жил его приятель из Баку. Друзья сначала выпили за встречу, после чего сели перекинуться в картишки, причем играли не на интерес, а на деньги. Генриху в тот день явно не везло, поскольку за несколько часов упорной игры он продул приятелю 4800 рублей. Три «штуки» он отдал тут же, не отходя от игрового стола, а остальные привез час спустя, съездив за ними домой на служебном такси.
Между тем в сети КГБ в те январские дни попали еще несколько валютчиков. Перечислять имена всех арестованных не буду, а назову лишь одно, наверняка хорошо известное читателю, — Юрий Айзеншпис. Да-да, известный ныне «акула» шоу-бизнеса был впервые арестован именно в ходе той «валютной» операции КГБ в 70-м году. Но прежде чем рассказать об этом аресте, стоит хотя бы вкратце упомянуть о том, чем конкретно занимался Айзеншпис в те годы.
Примерно с середины 60-х годов Юрий втянулся в продюсерскую деятельность в среде первых отечественных рок-музыкантов, то бишь стал устраивать концерты в различных культурных заведениях. Поскольку в то время рок-групп в Москве было не слишком много, людям, которые имели с ними дело, было сравнительно легко. Однако по мере роста числа самодеятельных рок-групп (а они в конце 60-х как грибы после дождя стали открываться чуть ли не во всех столичных институтах и школах) это движение стало неуправляемым. Все чаще подобного рода тусовки стали заканчиваться либо пьянкой, либо форменным мордобоем. Чтобы как-то упорядочить этот процесс, взять его под контроль, в Моссовете было проведено специальное совещание, где было принято решение: места под проведение концертов могли снимать лишь официальные лица (например, руководство какого-нибудь института, завода и т. д.). Однако ушлые продюсеры рок-групп нашли выход и в этой ситуации: они доставали фирменные бланки различных учреждение, печати, а подписи ставили липовые. Короче, изворачивались, как могли.
Рассказывает Ю. Айзеншпис: «Так, «под официальную организацию» проводили вечера досуга молодежи. В этом мне помогали знакомые, которые где-то выкрадывали бланки. Но даже в этом случае, учитывая, что вечера иногда заканчивались тем или иным инцидентом, уже неохотно нас принимали. Поэтому надо было делать какие-то инъекции. Иногда деньги были выложены не потому, что этого хотел директор клуба, а потому, что у него по графику положен просмотр кинофильма, на который никто не шел. А ему, Директору, нужен кассовый план. Чтобы снять показ, нужно выкупить минимальное количество билетов. Так начинались первые завязки с директорами Дворцов или Домов культуры. А потом уже за прямые взятки, потому что это стало принимать масштабы индустрии. Вечера стали делать очень часто, каждую неделю, каждую субботу и воскресенье.
Нами заинтересовались. Помню, в ресторане «Золотой колос» проводился вечер, присутствовали человек четыреста. Этот зал сняли под письмо «почтового ящика» (закрытые учреждения. — Ф. Р.). И когда разразился скандал (драка), приехала милиция…»
Несколько раз доблестная милиция «вязала» Айзеншпйса за подобного рода деятельность, однако всегда ему удавалось выйти сухим из воды. Казалось, так будет продолжаться вечно, не вмешайся в это дело КГБ. А «контора глубокого бурения» (так в шутку называли КГБ) вмешалась потому, что Айзеншпис, кроме продюсерской деятельности, еще активно занимался валютными операциями. Вот его и взяли аккурат в православное Рождество — 7 января. Выглядело это так.
Юрий встретил своего приятеля Гиви (по иронии судьбы, он впоследствии устроится на работу в милицию), и тот предложил ему купить три тысячи сертификатов серии «Д» по шесть рублей за штуку. А у Айзеншписа с собой было 15 тысяч рублей, и до нужной суммы не хватало трех тысяч. Юрий предложил поехать к нему домой за недостающими деньгами. Поехали. Возле подъезда Юрий сразу обратил внимание на нескольких мужчин, одетых в одинаковые ондатровые шапки. Он сразу просек: ОБХСС или еще что-то такое. Ему бы после этого свернуть с приятелем куда-нибудь в сторону, ан нет — упрямо пошел в ловушку. Видимо, «серты» жгли ляжку.
На втором этаже, возле дверей в собственную квартиру, Юрий заметил еще двух незнакомых мужчин «в ондатре». Только после этого ситуация, в которой он оказался, стала ему понятна, и он попытался схитрить — стал подниматься по лестнице выше. Но тут сзади раздался недоуменный вопрос одного из незнакомцев: «Молодой человек, вы куда?» — «Как. куда, — попытался прикинуться простачком Юрий, — домой». И в это мгновение из-за двери его квартиры раздался голос 12-Летней сестры: «Юра, помоги мне, кто-то звонит в дверь, стучит. Я боюсь». После этого валять дурочку было бессмысленно, и Айзеншпис спустился rfa площадку. Сестра тут же открыла дверь, после чего товарищи в ондатре втолкнули их с Гиви в квартиру и закрыли за собой дверь. Далее послушаем самого Ю. Айзеншписа:
«Тут уже сразу грубость пошла. Нас обыскали и зачитали санкцию на проведение обыска и арест. Нужны были понятые. В нашем доме не оказалось лиц, желающих стать понятыми. Минут через двадцать привели каких-то людей, начался обыск. Как оказалось, у Гиви «сертов» с собой не было — они были у человека, который проживал в гостинице «Москва». Мы должны были привезти деньги. И Гиви должен был там получить свои комиссионные. А у меня в кармане было 15 тысяч 585 рублей, как сейчас помню: 15 тысяч сторублевыми купюрами, потом какие-то мелкие. Короче, вытащили эти 15 тысяч. Естественно, они думали, что будет гораздо больше, и все тщательно пересыпали: все эти продукты, крупы…
Когда они начали допрашивать, первым делом поставили на стол портфель. Это был мой портфель. И в нем была валюта — 6750 долларов. Сейчас это — большие деньги, тогда — нет, потому что цена 1 доллара была гораздо меньше.
