Мысль о том, что история со звонком — явная выдумка чекистов, пришла в голову Вирджинии в тот момент, когда она взяла в руку трубку — в ней были слышны короткие гудки. Девушка со всех ног бросилась обратно в ресторан. Как оказалось, вовремя. Она успела застать момент, когда кагэбэшники чуть ли не пинками выталкивали журналистов из гостиницы. Это привело француженку в бешенство. Она бросилась на помощь журналистам, вырвала их из рук чекистов и повела к себе в номер. Но старалась она напрасно: журналисты оказались настолько напуганы происшедшим, что предпочли через несколько минут сбежать из ее номера. А Вирджиния, возмущенная происшедшим, отправилась во французское посольство и заставила посла своей страны написать протест по поводу случившегося. Когда Марк перевел приятелю этот рассказ, он завершил его следующими словами:

— Поздравляю, старик! Хорошую девочку ты отхватил! Два дня в Москве, и уже сцепилась с кагэбэшниками. Мне в моем личном деле только этого и не хватает (а Марк был преподавателем в Военной академии).

Минут двадцать они колесили по Москве, пытаясь обнаружить за собой "хвост", но так его и не выявили. Это их несколько успокоило, после чего автомобильная экскурсия по городу продолжилась. Гостью провезли по улице Горького, по Патриаршим прудам, по Садовому кольцу, по Замоскворечью, по Новому Арбату и, конечно, привезли на смотровую площадку на Воробьевых горах. Правда, как заметил Тополь, девушка была не в восторге от увиденного: то ли слякотная Москва выглядела уныло, то ли ей просто хотелось побыть со своим возлюбленным наедине, только взгляд ее красивых глаз излучал отнюдь не радость и восхищение. Но у Тополя в запасе оставался еще один козырь — обед на "Седьмом небе". Но и этот козырь был нещадно бит. Когда в два часа дня они сели за столик на высоте трехсот с лишним метров над землей, то увидели, что ресторан представляет собой не самое лучшее заведение. Во-первых, его конструкция не предполагала наличие танцев, во-вторых, вид из окна оказался не ахти какой (внизу расстилались только грязные крыши, покрытые серым мартовским снегом и расчерченные провалами грязно-серых проспектов), и в-третьих, меню было под стать этому безрадостному пейзажу — лангет, ромштекс и бифштекс, которые, по словам Тополя, были приготовлены из отходов подошвенной кожи фабрики "Скороход". Довершило общее тягостное впечатление "Советское шампанское" краснодарского производства, попробовав которое Вирджиния едва не лишилась чувств.

Понимая, что долгое пребывание в подобном заведении может окончательно испортить их отношения, Тополь вскоре решился увезти свою девушку в другое место — в ресторан Дома кино. Но и там настроение Вирджинии оказалось испорченным, но уже по другой причине. За соседним столиком она заметила актрису Татьяну Доронину, с которой имела счастье познакомиться на приеме у Фурцевой, и на несколько минут подсела к ее столику (та сидела в обществе своего тогдашнего супруга Эдварда Радзинского). Однако вернулась француженка к своим спутникам уже в слезах. На недоуменный вопрос "В чем дело?" она ответила следующее:

— Как вы можете жить в такой стране? Это же тюрьма! Я пригласила вашу самую знаменитую актрису погостить у себя во Франции неделю, а она ответила, что не может просто так сесть в самолет и полететь в Париж. Ей нужно просить разрешение у КГБ и милиции. Она даже побоялась дать мне свой домашний телефон, написав на салфетке служебный телефон Театра имени Маяковского.

Этот случай окончательно выбил из колеи гостью, и она остаток вечера просидела в глубокой задумчивости. Актриса даже не притронулась к тарелке с прекрасным куском мяса по-суворовски. В итоге мужчины тоже расстроились, дожевали свой шашлык и вскоре снялись с якоря. Они отвезли Вирджинию обратно в "Метрополь", и там, прощаясь, она пообещала Тополю, что обязательно ему позвонит. Однако сказала это без особого энтузиазма, из чего тот сделал вывод, что их отношения безнадежно испорчены. И это оказалось правдой, так как больше они не увиделись: сценариста закрутили его литературные дела, а Вирджинию — ее гастроли. Правда, два раза она пыталась дозвониться в коммуналку, где жил Тополь, но того оба раза не оказывалось дома. А через неделю "Комеди Франсез" завершил свои гастроли и уехал на родину.

В тот день, когда Тополь водил свою французскую возлюбленную по ресторанам, несколько советских футбольных клубов проводили игры в рамках розыгрыша европейских кубковых турниров. Так, киевские динамовцы встречались у себя дома с мадридским "Реалом", а столичный "Спартак", тоже на своем поле (в Сочи), принимал "Милан". Киевляне так и не смогли распечатать ворота своих соперников, сыграв "всухую" 0:0, а "Спартак" и вовсе проиграл 0:1. Ответные матчи должны были состояться через две недели.

В пятницу, 9 марта, сыграли свадьбу актеры МХАТа Борис Щербаков и Татьяна Бронзова. Как мы помним, расписались они 3 марта, чтобы наконец перебраться из разных комнат общежития в отдельную, полуподвальную. 8 марта им вручили ключи от нее, Таня быстренько навела там порядок, и на следующий день после репетиции они пригласили к себе весь свой мхатовский курс. На свадьбу также пришли главреж МХАТа Олег Ефремов и драматург Михаил Рощин. Они в это время писали пьесу "Старый Новый год", и у Ефремова в этом же общежитии была маленькая комнатка, где они работали. В тот памятный вечер 9 марта Ефремов предоставил эту комнату родителям Тани, чтобы им было где переночевать. Сам же Ефремов заскочил к молодоженам минут на двадцать, чтобы поздравить их и пожелать счастья в личной жизни.

В тот же день председатель Госкомиздата Борис Стукалин собрал пресс-конференцию и сообщил о том, что 27 мая Советский Союз подписывает конвенцию об авторских правах. Этот шаг Стукалин мотивировал следующим обстоятельством: дескать, советские издательства переводят и издают гораздо больше книг иностранных авторов, чем иностранцы — советских авторов, а это — огромные финансовые убытки (истинная правда: лишь в 1972 году наши издательства опубликовали 8 100 000 экземпляров книг одних только американских авторов). Однако была и скрытая причина подписания нашей страной этой конвенции — борьба с "самиздатом". К тому времени "самиздат" превратился для КГБ в настоящую головную боль, и справиться с ним внутренними силами было невозможно: запрещенные к публикации в СССР книги писатели переправляли на Запад, где их издавали тысячными тиражами и тайно привозили на родину. Однако с подписанием конвенции передача рукописей за границу будет уже рассматриваться как нарушение закона о монополии внешней торговли, то есть как контрабанда. Советский Уголовный кодекс предусматривал за это наказание — заключение в лагерь сроком от 3 до 10 лет и ссылку на 5 лет. Теперь, как говорится, не забалуешь.

А теперь из Москвы перенесемся в Ялту, где разворачивается настоящий детектив. Начался он несколькими днями ранее, когда в тамошнее УВД от негласных агентов поступила информация о том, что в городе объявился неизвестный мужчина, который располагает крупными суммами денег. Поселившись в доме официантки кафе "Ницца" Щелбах, он водит ее по ресторанам, где сорит деньгами, заказывая дорогие ужины и одаривая счастливую девушку подарками. В наши дни подобное барство не вызвало бы никакой реакции со стороны милиции, но в те годы остаться незамеченным для стражей порядка оно просто не могло. В итоге в ялтинском угро была создана специальная группа под руководством заместителя начальника УВД полковника А. Бурлета и начальника отделения угро майора Иванова, которая занялась "отработкой" незнакомца. Буквально за считаные часы было установлено, что незнакомец является жителем города Шевченко Гурьевской области Казахской ССР, который приехал в Ялту отдохнуть вместе со своим земляком. 10 марта оба они в компании уже упомянутой Шелбах и ее подруги — тоже буфетчицы, но уже ресторана "Джалита" — выехали в кратковременное путешествие на теплоходе "Узбекистан" в город Сухуми. Эта поездка, сами понимаете, надежно контролировалась ялтинскими сыщиками, которые прицепили к четверке "хвост" из нескольких своих сотрудников. Сами же ялтинские сыскари нанесли незапланированный визит в дом буфетчицы Шелбах, надеясь обнаружить там новые детали биографии ее квартиранта. И чутье не подвело визитеров. В одном из тайников они нашли целлофановый пакет, в котором находилась большая сумма денег (несколько тысяч рублей, большая часть из которых была со следами плесени), ключи от разных автомашин в количестве 90 (!) штук, три перстня, обручальное кольцо, а также два паспорта, один из которых принадлежал квартиранту Шелбах Юрию Казакову, другой — его приятелю Вадиму Сидорову. Когда об обнаружении этих вещей доложили руководству Ялтинского УВД, было принято решение устроить в доме Шелбах засаду, с тем чтобы задержать ее сожителя и познакомиться с ним поближе.