23 февраля в столице Чечено-Ингушской АССР городе Грозном начались волнения, эхо которых достигло Москвы. Там тысячи ингушей съехались к зданию правительства и стали требовать решения проблемы Пригородного района Северной Осетии. В заявлении, переданном властям, перечислялись факты дискриминации ингушского населения в Осетии, главным образом при приеме на работу. Ингуши требовали обеспечить им на территории спорного района равные с осетинами права. Власти решать эту проблему самостоятельно не стали, а срочно дали запрос в Москву. Вскоре оттуда прилетел кандидат в члены Политбюро Михаил Соломенцев, который лично пообещал собравшимся ингушам удовлетворить все их требования и не подвергать репрессиям участников выступления. Высокому руководителю поверили — люди сели в подъехавшие к площади автобусы и разъехались по домам, И только сотня-другая наиболее принципиальных ингушей требовала более весомых доказательств услышанных из уст Соломенцева обещаний. Однако с ними уже никто разговаривать не стал — просто к месту митинга подъехали вместо автобусов пожарные машины и с помощью брандспойтов и милицейских дубинок митингующих в считаные минуты рассеяли по городу.

Генсек ЦК КПСС Леонид Брежнев в те дни был далек от проблем родной державы, поскольку находился с дружеским визитом в Чехословакии. Аккурат в тот день, когда в Грозном заварилась буча, он получал из рук тамошнего персека Густава Гусака высшую награду ЧССР — орден Белого Льва первой степени с цепью. Это была одна из первых весомых зарубежных наград в коллекции Брежнева. Вскоре таких орденов и медалей в ней будет больше сотни.

Из криминальных событий второй половины февраля выделю то, что произошло в Куйбышеве. Там 23-летний курсант патрульно-постовой службы Анатолий Силаев поздно вечером возвращался с дежурства домой. Внезапно он увидел, как от здания, в котором находился продовольственный магазин, метнулись две тени. Заподозрив неладное, Силаев с криком "Стой!" бросился в погоню. Одного он догнал на повороте в переулок и, навалившись ему на плечи, повалил на землю. Завязалась борьба, в которой успех сопутствовал более тренированному курсанту. Однако в тот момент, когда Силаев уже торжествовал победу, к месту драки вернулся второй беглец, в руках у него был нож. Ударив им несколько раз курсанта в спину, преступник помог подняться с земли своему товарищу, после чего они отволокли тело смертельно раненного Силаева в ближайший овраг и присыпали снегом. Только утром следующего дня кто-то из жителей близлежащих домов, торопясь на работу, обнаружил тело курсанта. Самое страшное, но в эти же минуты на работу торопился и отец парня, который, увидев толпу людей возле оврага, решил подойти и узнать, в чем дело. Увидев мертвого сына, отец потерял сознание. Преступников в итоге найдут и осудят, а храброго курсанта за проявленное мужество посмертно наградят орденом Красной Звезды.

В последние дни февраля началась эпопея с написанием и изданием в кратчайшие сроки книги бывшей супруги Александра Солженицына Натальи Решетовской под названием "В споре со временем". Начиналась эта история так.

26 февраля в газете "Нью-Йорк тайме" появилась статья Жореса Медведева "В защиту Солженицына", которая была ответом на недавнюю публикацию в той же газете заметки корреспондента АПН (филиал КГБ) Семена Владимирова "Солженицын в рубище". В последней публикации раскрывались некоторые интимные факты биографии писателя, в частности перипетии его бракоразводного процесса. Опус Владимирова тут же стали передавать "голоса". Решетовская, которая в те дни пребывала не в лучшем расположении духа (месяц назад она похоронила мать), услышала одну из таких передач (даже записала ее на магнитофон) и, найдя в ней массу фактических ошибок и передергиваний, решила дать автору достойный ответ.

На следующее утро она написала письмо в "Нью-Йорк тайме", но решила не отсылать его почтой, а передать через АПН и позвонила в английскую редакцию. Оттуда за письмом прислали курьера. Вскоре ее ответ "Таковы друзья Солженицына" был опубликован на Западе в подведомственном КГБ издании. А дальше все развивалось по восходящей. В разговоре с работниками АПН Решетовская проговорилась, что пишет мемуары, и те стали склонять ее к тому, чтобы она дала им почитать законченные главы. "Почему бы и нет?" — подумала Решетовская. А спустя пару-тройку дней ей позвонили из того же АПН и предложили заключить договор на издание книги. Далее послушаем саму Н. Решетовскую:

"Я потеряла мужа, умерла мама, пережила попытку самоубийства и чудом не погибла. Нужна была какая-то новая жизненная цель. И она появилась: вспоминая, все пережить заново. Книгу я дописывала на одном дыхании и сдала вовремя.

Потом началось что-то странное. Куда подевались повышенное внимание и любезность редактора? Из тридцати листов приняли только четырнадцать. Выпадали главы, которые казались мне самыми важными. Например, глава "Окружение", в которой говорилось о героическом поведении Сани на фронте. Ведь и в нашей, и в западной печати стали проскальзывать намеки на какие-то сомнительные поступки Солженицына во время войны. Все не только сокращали, но и совмещали. Не то чтобы извращали, но как-то переиначивали, явно отдавая предпочтение главам, где моя обида на него была обнаженнее, сильнее. Я спорила до хрипоты, дралась за каждую строчку. Мне говорили: "Вам нужно занять определенную платформу, иначе книга не выйдет в свет". Я отвечала: "Мне не нужно чужой платформы, у меня есть своя — правда".

Конечно, все сокращения в книге были сделаны тенденциозно, ушедшие главы и опущенные эпизоды меняли смысл, но все равно Солженицын представал в ней не таким, каким рисовала его наша пропаганда. Что он якобы во время войны бежал из окружения, бросив свою батарею, что живет он на подачки ЦРУ…"

Стоит отметить, что книгу "В споре со временем" КГБ предполагал выпустить сначала на Западе, а уж потом, если того потребуют обстоятельства, и в Советском Союзе. Поэтому первое издание вышло в Италии, а советское — только в 1975 году. Однако не будем забегать вперед и вернемся в год 73-й.

27 февраля в Братиславе стартовал очередной чемпионат мира по фигурному катанию. И уже на следующий день случилась сенсация: во время выступления советской пары Ирина Роднина — Александр Зайцев (они танцевали под мелодию "Метелица") внезапно пропал звук. Согласно правилам, в подобных случаях спортсмены имели полное право прервать выступление и потребовать повторного старта. Однако наша пара невозмутимо продолжала кататься без звука, чем буквально покорила зрителей. Когда номер завершился, стадион буквально взорвался от грома аплодисментов, а судьи выставили фигуристам высшие оценки не только за артистизм, но и за мужество и находчивость.

Согласно официальной версии, исчезновение звука было вызвано перебоями в электроснабжении радиорубки. Однако в кулуарах чемпионата живо обсуждалась и другая версия: об умышленной диверсии, направленной на то, чтобы советские фигуристы ни в коем случае не смогли получить золотые медали (многие чехи не могли простить русским оккупации своей страны в 68-м). Еще одну версию случившегося много лет спустя озвучила фигуристка Людмила Смирнова, участвовавшая в том чемпионате:

"Пленку тогда остановили специально. У ребят просто была не до конца накатана программа. В финальной ее части они не поспевали за музыкой, и во время выступления могли возникнуть накладки. В результате Зайцев с Родниной чисто откатали программу до середины, и тут, как бы случайно, вырубилась музыка. По правилам фигуристы должны были остановиться, но Жук, стоявший у бортика, стал кричать: "Дальше продолжайте!" Они спокойно и чисто доработали оставшиеся элементы. Так из них потом еще и героев сделали: "Вот какие молодцы, не растерялись!" Естественно, они не растерялись. Просто заранее были готовы к тому, что отключат музыку. Жук вообще был мастером на такие штуки…"