Нас чрезвычайно обрадовало это обстоятельство: в Гаграх намечался его концерт. Мы дружно обернулись к Высоцкому и попросили провести нас туда. Билеты, дескать, дорогие (говорили, что по пять рублей), а суточные маленькие. "Хорошо, — ответил Высоцкий. — Я предупрежу администратора, и вас пропустят".
Но, к великому сожалению, на концерт мы не попали по причине собственного банального загула во время вынужденного простоя группы…"
Между тем тот гагринский концерт Высоцкого случился при следующих обстоятельствах. Поскольку вечера после съемок у Высоцкого были свободными, он решил совместить приятное с полезным: заработать сотню-другую рублей концертной деятельностью. В Гагры он отправился вместе с одним из членов съемочной группы. Возле Зеленого театра они увидели афишу: "Концерты скрипача Олега Крысы, лауреата конкурса Чайковского". Высоцкого сей факт совершенно не смутил — он прошел к администратору и выложил перед ним свою просьбу: дескать, здрасьте, я — Высоцкий, хочу дать у вас концерт. У администратора поначалу отнялся язык — Высоцкого живьем он видел впервые, — но затем он пришел в себя, и они с именитым гостем в течение получаса обсуждали условия предстоящего концерта. Когда Высоцкий и его спутник покидали театр, на здании уже срочно меняли афишу — Крысу на Высоцкого.
Как гласит легенда, уже через несколько дней после концерта по всему побережью от Сочи до Сухуми ушлые дельцы торговали "рентгеновскими" пластинками с песнями Высоцкого с этого концерта. Один такой "рентген" шел по 50 рублей!
29 октября съемочная группа фильма "Большая перемена", в связи с резким похолоданием в Москве, вынуждена была сменить дислокацию — переехала для натурных съемок в Сочи. Туда отправилась небольшая группа актеров, занятых в фильме: Кононов, Крамаров, Маслова, Азер, Гвоздикова, Анциферова, чуть позже туда приедет Ролан Быков.
В этот же день на другом конце страны — в Петропавловске-Камчатском состоялся митинг, приуроченный к началу беспрецедентного похода по Камчатке и Чукотке, в котором одним из участников был известный актер Никита Михалков. Как мы помним, весной этого года Михалкова угораздило попасть служить на флот, причем не куда-нибудь поближе к дому, а в самую что ни на есть Тьмутаракань — на Камчатку. Тогда же журналист Зорий Балаян задумал совершить экспедицию по Восточному и Западному побережьям Камчатки до Чукотки, чтобы повторить тот путь в 4 тысячи километров, который в начале 20-х годов прошел отряд красноармейцев под началом Григория Чубарова, имевших своей целью остановить белогвардейцев, пытавшихся бежать на Аляску с награбленным добром. В состав экипажа, кроме Балаяна, должны были войти еще три человека: представитель Карякского национального округа, сотрудник аппарата Камчатского обкома комсомола и воин Петропавловского гарнизона.
С первыми двумя проблем не было — их нашли практически сразу: обком выделил завсектором пропаганды Евгения Мидовского, от каряков был поэт Владимир Косыгин, известный под литературным псевдонимом Коянто. А вот с кандидатурой воина вышла заминка. Командование Петропавловского гарнизона отказалось присылать своего представителя, мотивируя это тем, что подобная экспедиция дело опасное и рисковать жизнями своих подчиненных оно не хочет. Вот тогда и возникла кандидатура Никиты Михалкова, который изначально, после публикации в "Литературной газете" статьи Балаяна с этой инициативой, выразил согласие стать участником похода. Правда, одного его согласия было недостаточно. В течение нескольких месяцев Балаяну пришлось вести долгие переговоры и с командованием Михалкова, и с Камчатским обкомом партии, и с отцом Никиты, и даже с 1-м секретарем ЦК ВЛКСМ Тяжельниковым. Наконец их "добро" было получено.
Экспедиция отправилась в путь 29 октября. Причем все было обставлено как можно более торжественно: был устроен митинг с аршинными транспарантами, напутственными речами и другой положенной в таких случаях атрибутикой. Правда, народ собрали чуть ли не силой, поскольку добровольно идти на митинг желающих практически не оказалось. Стояла морозная погода, дул сильный ветер, который буквально сбивал с ног. Как пишет в своем дневнике сам Никита Михалков, "хотелось напиться". Однако вместо этого надо было отправляться в дальнюю дорогу.
В конце октября в Ногинске состоялся суд над известным правозащитником, астрофизиком по специальности Кронидом Любарским. На него съехалось порядка двух десятков диссидентов, и еще больше — около полусотни — чекистов, и столько же тамошних милиционеров. Никого, кроме близких родственников подсудимого, в зал заседаний не пустили, а когда десяток диссидентов все же прорвались в коридор, чекисты, что называется, толпой налетели на них и с помощью тумаков вытолкали их на улицу. Как вспоминал А. Сахаров: "На улице Люся (Елена Боннэр. — Ф. Р.) подскочила к старшему из гэбистов, который стоял немного в сторонке — он командовал этой операцией, — и неожиданно для него дала ему пощечину, крикнув что-то при этом. Он никак не ответил. В обеденный перерыв на входную дверь снаружи был повешен большой амбарный замок, и после перерыва суд возобновился; он — формально открытый — шел под замком! Выразительный символ нарушения закона! Кронид Любарский был приговорен к пяти годам заключения…"
31 октября на 70-м году жизни скончался писатель Александр Бек. Согласно официальной советской историографии, принято считать, что Бек написал два значительных произведения: "Волоколамское шоссе" (1943–1944) и "Жизнь Бережкова" (1956). Однако сам писатель выше этих произведений ставил другой роман — "Новое назначение", который при его жизни так и не был опубликован, поскольку речь в нем шла о вещах запретных. В "Назначении" рассказывалось о бывшем министре (подразумевался министр черной металлургии Иван Тевосян), которого власть отправила на пенсию, тем самым лишив его главного дела жизни. К повседневной жизни бывший министр оказался совершенно неприспособленным (чего стоит эпизод, когда он спускается в метро и никак не может пройти через турникет, поскольку до этого он передвигался по городу исключительно в "членовозе").
В тот же день в чемпионате страны по футболу (до его окончания оставалось три тура) определился чемпион — ворошиловградская "Заря". Это событие большинством болельщиков было охарактеризовано как сенсация, поскольку до начала чемпионата даже самые смелые наблюдатели не могли себе представить, что золотые медали достанутся твердому турнирному середняку из бывшего Луганска. А "Заря" взяла и сотворила чудо. Правда, уже тогда среди футбольного люда ходили упорные слухи о том, что победа "Заре" далась не самым честным образом: мол, многие матчи она выиграла путем подкупа судей, игроков противоборствующей команды и т. д. Впрямую говорили о том, что к победе "Зари" приложил руку сам начальник управления футболом Зенченко, который таким образом возвращал землякам-луганчанам долги за помощь в высоком выдвижении. Короче, шума в связи с этим событием было предостаточно, но конкретных фактов, уличающих "Зарю" в нечистоплотности, — ноль.
Между тем факторов, которые помогли середняку взять "золото", было гораздо больше, чем примитивные подкупы. Ведь и другие команды в те годы тоже их практиковали, однако им это не помогло, а "Заря", как взяла разгон с первых же туров, так и не сбавляла оборотов. И не взятки, конечно же, сыграли решающую роль в ее победе. Просто на помощь родной команде пришла чуть ли не вся область во главе с первым секретарем Ворошиловградского обкома Владимиром Шевченко. Это он чуть ли не каждое утро начинал с того, что внимательно изучал газеты, проявляя особенный интерес к публикациям о молодых футбольных дарованиях. Стоило на его горизонте появиться какой-нибудь периферийной звезде, как Шевченко тут же засылал туда гонца с тем, чтобы переманить его в "Зарю". И редко кто из футболистов отказывался, поскольку блага, которые на них обрушивал Шевченко, были фантастическими. В них входили: новая квартира, машина, одежда (игрокам тут же выдавали пыжиковые шапки, которые считались атрибутом людей, принадлежавших к высшей касте). Кроме этого, в специальном магазине футболистам продавали по льготным ценам разные дефицитные вещи: ковры, дубленки, мебель, а те потом их перепродавали по завышенным раза в два ценам на сторону. Даже от армии игроков "Зари" ловко "отмазывали". Например, однажды Куксов пожаловался Шевченко, что его вот-вот могут "одеть в кирзу", так глава обкома что сделал: вызвал на стадион военкома области и приказал ему уладить эту проблему. И спустя сутки военком лично вручил футболисту военный билет, сказав при этом: "Ты, Толя, играй — не волнуйся, твоя служба уже пошла!"
