Не пустовали и эстрадные площадки столицы. Например, 1–2 февраля в ГЦКЗ "Россия" состоялись авторские концерты ленинградского композитора Андрея Петрова, в которых помимо автора участвовали популярные артисты эстрады с берегов Невы: Эдуард Хиль, Мария Пахоменко, Людмила Сенчина и др.; 1-7-го в Государственном Театре эстрады (ГТЭ) шел спектакль "От и до" с участием двух гениальных комиков Тарапуньки (Юрий Тимошенко) и Штепселя (Ефим Березин), 4-6-го в "Октябре" собрались поклонники творчества певицы Гелены Великановой, 6-го в Доме офицеров Академии имени Жуковского — Льва Барашкова, 9-10-го в ЦДКЖ — Владимира Макарова, 11 -13-го в ГЦКЗ "Россия" состоялись "Вечера песни" с участием Владимира Трошина, Олега Анофриева, Майи Кристалинской, Галины Ненашевой, Льва Лещенко, Нины Дорды, ВИА "Веселые ребята" и др. В эти же дни в Москве гастролирует популярный американский певец Дин Рид, концерты которого проходят на двух самых престижных площадках: ГТЭ (12–13, 24, 27–28 февраля) и ГЦКЗ "Россия" (15-16-го).

В среду, 16 февраля, министр внутренних дел СССР Николай Щелоков подписал приказ об образовании внутри своего ведомства нового подразделения — Московского управления милиции и следственного отдела на воздушном транспорте. Появление этого приказа было не случайным: как известно, в октябре 70-го в Советском Союзе впервые произошли сразу два вооруженных захвата самолетов "Аэрофлота", которые дали толчок для подобного рода захватов и в дальнейшем. Чтобы обезопасить воздушные суда от подобного рода посягательств, в структуре МВД было создано специальное подразделение, а в феврале 72-го к нему присовокупили еще одно — в Москве. Руководить столичным управлением поставили генерал-майрра милиции Эрика Хрисанфовича Абрамова, который до этого руководил службой охраны общественного порядка Москвы.

И еще несколько слов о правопорядке. В те дни в Москве силами столичной милиции была разоблачена группа лиц, которая занималась изготовлением и сбытом огнестрельного оружия. По меркам сегодняшнего дня дело обычное, но по тогдашним — настоящая сенсация. А разоблачить "оружейников" помог случай. На станции метро "Академическая" милиционер Анатолий Сельянов обратил внимание на мужчину, который подозрительно держался за левый бок — так, будто придерживает что-то. Милиционер решил проверить свои подозрения. Он попросил незнакомца пройти с ним в комнату милиции. Тот попытался было прикинуться простачком — мол, извини, служивый, опаздываю, — но Сельянов был опытный служака и, взяв гражданина под локоть, повел его в нужном направлении. Каково же было удивление обитателей комнаты милиции, когда под пиджаком задержанного был обнаружен обрез винтовки. Понимая, что попался, мужчина начал давать чистосердечные показания и рассказал о целой банде, которая изготовляла огнестрельное оружие.

17 февраля в творческой среде столицы вновь у всех на устах оказалось имя Александра Галича. Как мы помним, полтора месяца назад его исключили из Союза писателей, и вот теперь на него обрушился новый удар — его исключили и из Союза кинематографистов, в котором он состоял без малого четверть века. Происходило исключение достаточно буднично. В тот день на заседание секретариата СК было вынесено 14 вопросов по проблемам узбекского кино и один (№ 7) — исключение Галича по письму Союза писателей СССР. Галича исключили чуть ли не единогласно, причем его самого на этой экзекуции не было.

16 февраля Главным управлением по художественному кинематографу была принята новая кинокомедия Эльдара Рязанова "Старики-разбойники", а на следующий день фильм был разрешен к прокату. Между тем лента еще 1 только будет готовиться к выходу на экран, как вокруг нее разгорится нешуточный скандал, инициатором которого станет корифей отечественного кинематографа режиссер Марк Донской. На одном из совещаний в Комитете по кинематографии он весьма нелестно отзовется о новом фильме Рязанова, причем прибегнет к недостойному для интеллигентного человека методу: соврет, что фильм не нравится и самому режиссеру-постановщику. А чтобы это выглядело более достоверно, Донской бросит в зал реплику "Правда, Эльдар?", прекрасно зная, что Рязанова на этом совещании нет. Когда через пару дней Рязанову расскажут об этом эпизоде, его охватит бешенство. Он оставлял за мэтром право не любить его фильмы, но он не мог простить ему подлости, к которой тот прибег, — сослался на его имя, зная, что оппонента в зале нет. И этот случай произошел в тот момент, когда фильм был только-только завершен, ему еще не успели присудить категорию, не определили тиража. Подобный выпад уважаемого в кинематографии человека мог дать серьезные карты в бюрократические руки и осложнить выход фильма на экран.

Рязанов не стал медлить с ответом Донскому и в тот же день, когда до него дошла весть о происшедшем, позвонил ему домой и предупредил о своем немедленном прибытии. Ирина, жена мэтра, встретила гостя на удивление радушно, даже пригласила его за стол отобедать. Но Рязанов с ходу пресек всякие попытки его умаслить, заявив, что в доме врага он не ест. Донской попытался было смягчить ситуацию, посоветовав гостю не придавать значения сказанным им на совещании словам, — мол, занесло старика, извини, — но Рязанов был непоколебим:

— Оскорбили меня при всех, а извинение просите наедине?! Не выйдет! Сумели публично напакостить, при всех и прощение просить придется.

— Что же мне делать? — спросил Донской.

— Писать публичное извинение в Госкино, на имя министра.

— Ну зачем же так, Эльдар? — попыталась вмешаться в разговор жена мэтра.

— Чтоб в следующий раз ваш супруг не молол невесть что, а думал прежде, — жестко ответил Рязанов.

— Но я не знаю, что писать, — вновь подал голос Донской.

— Не бойтесь, я продиктую, — успокоил его Рязанов.

Донскому не оставалось ничего иного, как усесться за стол и вооружиться ручкой. Рязанов начал диктовать: "Уважаемый Алексей Владимирович (Романов — председатель Комитета по кинематографии. — Ф. Р.)\ В моем выступлении на совещании такого-то числа я заявил с трибуны, будто бы Рязанов сказал мне, что ему не нравится его собственная картина "Старики-разбойники". Так вот, я не беседовал перед совещанием с Рязановым, ничего подобного он мне никогда не высказывал. Я увлекся и произнес неправду. Приношу извинения собранию, Вам и Э. Рязанову".

Едва в документе была поставлена последняя точка, как Рязанов схватил его, видимо, опасаясь, что заявитель может передумать, и, сложив вчетверо, спрятал в карман. Затем скоренько распрощался и ушел, вполне удовлетворенный результатом. Но, едва он оказался на улице, как на душе у него заскребли кошки. По его же словам: "Я чувствовал, что в применении напора, силы и непримиримости где-то переборщил. Я ведь настроился на сопротивление Донского, на его ершистость, на отрицание вины, а увидел лишь пассивное послушание, очень непривычное. И хотя оскорбили меня, я испытывал жалость к нашему кинематографическому корифею…"

В эти минуты Рязанов даже готов был порвать злосчастное заявление, но затем взял себя в руки и отправился прямиком в Малый Гнездниковский переулок, в Кинокомитет. Однако вручать бумагу лично председателю он не стал, а передал его секретарше. После чего попрощался и ушел. И больше судьбой этого документа не интересовался.

И еще о "Стариках-разбойниках". Фильм не понравился не только Марку Донскому. Например, исполнитель главной роли в фильме Юрий Никулин тоже считал его самым неудачным в своей кинобиографии. Правда, обвинял он не режиссера, а себя — дескать сыграл роль плохо. Но факт есть факт: с тех пор Никулин в фильмах Рязанова не снимался.

Но вернемся к событиям февраля 72-го.

Вся страна с замиранием сердца продолжает следить за событиями в Зеленом Доле, о которых идет речь в многосерийном телефильме "Тени исчезают в полдень". Вечером в субботу 19 февраля шла предпоследняя, 6-я серия фильма. Дело близится к развязке: в этой серии Устин Морозов срывается и выбрасывает из саней пожилого журналиста, который слишком близко подобрался к разгадке тайны гибели его сына Федора. Серия заканчивается на драматическом моменте: Устин вваливается в свою избу и сообщает своей жене Пистимее страшную весть: "Сорвался я, конец…"