Когда Крис уговорил ее встать и осмотреть окрестности с балкона, стало понятно, что он выбрался из кровати, постаравшись не будить ее, не просто ради того чтобы сбегать в овощную лавку.
Крис написал на плотном белом песке: «Выходи за меня Мэри» (она заметила, что обращение не выделено запятой), и вот так, не успела она и опомниться в вихре одного знойного дня и двух ночей, кто-то соединил их судьбы навечно перед лицом высших сил, о точном наименовании которых самым корректным образом умолчали, — все это произошло практически в том же месте на пляже. Мэри не особенно понимала, как Крису удалось все так быстро организовать, но ее настолько опьяняла мысль о том, что он решил это сделать, что было уже не важно. А приятнее всего было то, что из-за жары и рациона, состоявшего в основном из местных фруктов, живот у Мэри похудел настолько, что она тоже вполне могла позволить себе надеть бикини, хотя саронг ей все же требовался значительно более длинный.
Честно говоря, она не чувствовала особой разницы между должностями «штатной супруги» и «постоянной девушки для романтических встреч». Они были вместе еще в колледже — последний год практически все свободное время проводили вдвоем в комнате Мэри, — с того момента их отношения развивались уже довольно быстро, но с самого начала Мэри знала, что Крис должен стать тем самым Единственным. С большой буквы. Принципиальный, красноречивый, высокий и мускулистый, он был просто Героем гуманитарной помощи. Первый месяц после знакомства с ним она носилась по колледжу, распевая: «Он единственный», пока даже Айона в достаточно грубых выражениях не попросила ее заткнуться.
Ей потребовалось флиртовать почти целый год, околачиваясь возле библиотеки, прежде чем до Криса наконец дошло, что девушку интересует отнюдь не только добровольческая работа за рубежом, которой он занимался во время студенческих каникул. Крис выступал за их колледж на соревнованиях по плаванию, поэтому гораздо реже бывал в баре, чем Айона, Мэри и Ангус. Но благодаря безупречному хронометру в ее голове, Мэри всегда оказывалась в нужном месте в нужное время в нужном платье, произнося нужные фразы, и в конце концов Криса осенило, когда он как раз наполовину выполнил свою дневную норму — сто раз проплыть длину городского бассейна, — что он безумно влюблен в нее, она же, само собой, в ответ на его откровенное признание разыграла «приятное удивление», и с тех пор они жили, как сиамские близнецы, сросшиеся губами.
Мэри обожала университет. Ей так нравилось иметь свою комнату, свое собственное мнение, собственный набор кухонных ножей всех видов. Но она знала, что Крис не ценитель домашнего уюта, и умышленно проводила много времени у друзей, которым готовила сытный ужин. Хотя он никогда этого и не говорил, но Мэри все же видела, что Крис боялся увязнуть в рутине, поэтому она так и не позволила ему поселиться у нее, несмотря на всю пылкость их отношений. Он изучал иностранные языки ради путешествий, а странствовал так далеко и так часто, как ему хотелось. Чем дальше его заносило от горячих душей, чем болезненнее были обязательные для отъезжающих прививки, — тем лучше. Мэри нравилось осматривать новые места, беседовать с людьми (но при этом ее значительно меньше радовала перспектива отказаться от средств личной гигиены). Через некоторое время казалось уже совершенно естественным, что Крис включил и Мэри в свой, подобный видениям Кубла Хана[21], план кругосветной одиссеи по окончании выпускных экзаменов, тем более что она отложила педагогический курс на более поздний срок — на случай, если они вообще никогда не вернутся.
И вот в июне Ангус и Айона отвезли их в Хитроу, а к августу Англия была такой далекой, маленькой и неинтересной, и нужно было как-то отпраздновать собственное превращение в нового и свободного человека, так что свадьба с Крисом на пляже, когда невеста одета в бикини, а кругом нет ни друзей, ни родственников, казалась единственно подходящей для этого церемонией. Если в университете она обрела новое видение самой себя, то в течение четырехмесячного странствия с Крисом в душе Мэри часто возникал испуг. Она понимала, что в поездке ей было бы без него не справиться — он был ее спутником жизни, и именно он делал так, что с ними происходили все эти необыкновенные события. Без него она болталась бы дома, делала бы маникюр и изучала вопросы обучения детей чтению и письму. С ним она прыгала через водопады, питалась мясом неизвестных грызунов, своими глазами видела пейзажи, знакомые только по кинофильмам, знакомилась на практике с обычаями, о которых до этого только читала во взятых у него журналах «National Geographic». Но все-таки, когда наступил октябрь и время их странствий подошло к концу, где-то в глубине души Мэри радовалась возвращению домой.
И уже в самолете домой, надев на глаза недорогую и бесполезную повязку (ее отец телеграфом выслал денег, чтобы молодожены могли взять места поудобнее, чем те, на которые у них оставались деньги), Мэри поняла, что стала другим человеком, и не только в смысле переживания нового жизненного опыта, но и в буквальном смысле. Она не была более мисс Мэри Линч. Ее звали миссис Кристофер Давенпорт.
Мэри закрыла туристическую брошюру, и взгляд ее снова оказался на обложке, но изображенную там босоногую парочку она просто не замечала. Хорошо, что после того бесконечного беззаботного лета у них нет денег на поездку в Гоа, потому что было бы просто пыткой поехать туда, постоянно напоминая себе, что через десять дней они снова вернутся на работу в Лондоне. Мэри сердито тряхнула головой. «Нельзя видеть в жизни только плохое, — одернула она себя. — Возьми себя в руки. Жизнь — это не только бикини и коктейли „пина колада“. Не ты ли сама объясняешь это семилетним детишкам?»
Крис почти сразу по возвращении нашел работу в международной гуманитарной миссии, где ему очень нравилось, а Мэри прошла постдипломный курс педагогической подготовки, — перевелась учиться в Лондон, чтобы жить вместе с мужем. К счастью, один человек из его офиса как раз съезжал с очень недорогой квартиры, — экономность казалась им тогда забавной игрой. Кто приготовит самый дешевый ужин? Как можно сделать ремонт в гостиной с помощью туалетной бумаги и липкой пленки? Никто не верил, что эти молодые люди на самом деле женаты. Крису ужасно нравилось, что их жизнь была такой традиционной, но при этом настолько необычной.
А сейчас они женаты уже пять лет. Иногда Мэри казалось, что прошло уже гораздо больше времени, а иногда — что она только что с ним познакомилась. И она так и не поняла, когда же «романтические встречи» должны превратиться в «супружеские отношения». Возможно, именно в этом и повезло тем, кто избежал церемонии в церкви, со всем ее шумом и по-военному четким распорядком. Никто не пытался обратить их внимание на то, что произошли важные перемены.
Мэри снова посмотрела на часы, — уже четверть шестого. Крис обещал позвонить ей и сказать, где они смогут встретиться. Она еще раз проверила, нет ли на мобильном непринятых вызовов, потому что могла и не услышать звонка среди всех крикливых покупательниц в магазине с громкой музыкой.
Нет. Непринятые входящие звонки — номеров нет.
Она глубоко вздохнула, чтобы слегка ослабить то напряжение, которое уже сгущалось у нее в голове в районе лба. День был не подарок — половина учеников отсутствовала, подхватив какой-то вирус, оставшаяся половина явно настроилась на то, чтобы обеспечить у себя все те же симптомы к концу учебного дня, а по обязательной части программы она должна была научить их таким премудростям грамматики, в которых сама не вполне ориентировалась, — так что после всего этого ей невероятно хотелось часок-другой развлечься какой-нибудь приятной чепухой. По крайней мере посмотреть кинофильм, у которого не будет субтитров на английском.
На самом деле больше всего ей хотелось провести вечер с Айоной, распить пару бутылок вина, покушать карри и не заводить разговоров сложнее, чем обсуждение фильмов с участием Клиффа Ричарда.
