— Хорошо.

— И не разговаривай с этим подонком Габриэлом. — Ангус вздрогнул от собственных слов. — Как мне кажется, он уже слишком вышел за всякие рамки.

Нед с любопытством поднял брови, но Ангус покачал головой.

— Потом объясню. Вначале отведу ее в тихое местечко, а потом… Пошли, милая, — сказал он, помогая ей подняться, и она, пошатываясь, как Бемби, пошла к двери, все еще держа в руках пластиковое ведерко для мусора.

Ангус пошел вслед за Айоной, которая осторожно поднималась по лестнице к квартире Мэри, и обратил внимание, насколько приятнее стала выглядеть тоскливая облупленная стена, когда на ней самым удачным образом разместились открытки с красными герберами, вставленные в рамки. Может, Джиму стоит нанять Мэри оформлять жилье для студентов. Они же могут на этом сколотить состояние.

— Секундочку, ключ у меня, — сообщил он, когда они поднялись на самый верх.

Айона посмотрела вопросительно.

— Разве тебе полагается иметь ключ от этой квартиры?

— А почему нет? Вдруг пожар или что-нибудь подобное? У меня ко всем дверям есть ключи. Мэри не будет возражать, если ты приляжешь у нее минут на пять.

Айона пожала плечами, и он отпер и распахнул дверь, пропуская ее войти первой. Она пошла прямо в спальню, по пути прихватив из ванной полотенце, чтобы постелить его на кровати. В животе у нее все еще оставалось неприятное ощущение.

Во всей квартире, где раньше пахло плесенью и сыростью, царили теперь запахи Мэри: свежая краска, горячая ванна, много духов, а еще — запах чужих детей. Когда глаза Айоны привыкли к полумраку спальни, ее поразило, насколько там было аккуратно по сравнению с привычным состоянием жилища Давенпортов. Стены были синие, на окнах висели длинные синие шторы, на полу не валялось никакой одежды. Правда, у окна был выставлен довольно устрашающий ряд разной обуви. В результате можно было подумать, что находишься в сказке — про трех медведей и семерых Белоснежек.

— Разувайся, милая, — сказал Ангус, наклоняясь расстегнуть молнии на ее ботинках. На какое-то мгновение он с удивлением смотрел Айоне на ноги. Не могла же она сдавать экзамен по вождению в ботинках, которые кто угодно счел бы чересчур тяжелыми и неуклюжими?

Айона села на двуспальной кровати и тут же почувствовала, что вот-вот вырубится. Она и не представляла, что настолько измотана, пока не повалилась на мягкий новенький двуспальный диван Мэри.

Ангус снял с нее ботинки и закинул ее ноги на одеяло. Айона уже чувствовала, что проваливается, летит, как камень, брошенный в колодец. В голове ее не было ни одной мысли.

Ангус наклонился к ней и убрал пряди волос с ее лица. Она казалась такой крошечной, усталой и красивой. И немного напоминала зомби.

— Я зайду попозже, посмотрю, как твои дела, — прошептал он и поцеловал ее в лоб. Лоб был мокрый. — Послушай, рядом с кроватью стоит минеральная вода. Я оставлю тебе вот здесь стакан, нужно будет только руку протянуть.

Около кровати Мэри случайно оказалась полная бутылка «Малверн спринг» и коробка одноразовых платочков. Ангус вытащил один и вытер Айоне лоб, а потом, будто о чем-то вдруг догадавшись, взял ее сумочку и открыл.

Как он и предполагал, с собой она захватила «Лед Зеппелин» IV, который он тихонько включил на стоявшей возле кровати магнитоле Мэри, после чего осторожными шагами удалился.

Нельзя было сказать, что атмосфера внизу изменилась к лучшему, но стало значительно более шумно. Паб был уже полон посетителей, а когда Ангус посмотрел список заказов, то с неудовольствием обнаружил, что вычеркнуты пока только первые четыре столика. Он окинул бар взглядом, ища глазами Тамару, которая в тот вечер должна была подавать заказы. Она оживленно разговаривала с компанией в дальнем углу, на которую он до этого обратил внимание, — Тамара размахивала руками туда-сюда и неестественно хохотала.

Если до восьми тридцати все заказы на окажутся в кухне, то блюда запоздают и, как он знал, начнется бунт. По мнению Ангуса, единственным недостатком их заведения было медленное обслуживание, а Тамара своим видом как раз показывала тем, кто будет гнобить их паб в своих обзорах, почему дела обстоят таким образом.

Ангус проверил список заказов, проигнорировал просьбу Сэма порекомендовать ему хорошую юридическую компанию, принял заказы с ближайших двух столиков и отправился на кухню, чтобы посмотреть, что происходит.

Как правило, в такое время там бывало шумно: выкрикивали распоряжения, шутили, гремели кастрюлями, что-то мыли, но в этот вечер все были молчаливы: никто не разговаривал, если не считать односложных распоряжений, не смеялся, не прикалывался над остальными. Нед переворачивал на большой сковородке радужную форель, от которой поднимались ароматные струйки пара, и попивал из кружки апельсиновый сок. Рик и Марк, непривычно молчаливые, неистово готовили салаты, — они резали на мелкие кусочки поблескивающую печень и лисички так, как будто выполняли задание на время. Габриэл, как и можно было предположить, с мятежным видом опустил глаза в миску с кремом, который взбивал. Даже парень, мывший посуду, сосредоточенно старался ничего не разбить.

Усталый Ангус положил листочки с заказами и пошел принять остальные.

— Лайам, ты не нальешь Неду еще кружку апельсинового сока, пожалуйста? — попросила Мэри, когда Лайам вышел из погреба с ящиком минеральной воды. Она с точностью до долей секунды наливала одновременно два лагера, один биттер и один «Гиннесс», — краники были рядом.

— Еще одну? Сколько же он уже выпил?

— Четыре или пять. Иногда здесь становится очень жарко, а пил он всегда как бочка. Вот почему у него такая хорошая кожа, несмотря на все его попытки фармацевтическими методами добиться противоположного эффекта. Мэри один за другим перекрыла пивные краны, — кружка «Гиннесса» была наполнена на две трети. — Спасибо, — сказала она, взяв у посетителя купюру, и пробила пиво в кассе. К тому моменту, когда она дала сдачу, «Гиннесс» уже достаточно отстоялся, и его можно было доливать.

— Мне так нравится, как ты это делаешь, — восхитился Лайам. — Ты просто талант.

Мэри почувствовала приятное смущение. Неужели она успела настолько отвыкнуть от комплиментов, что даже малейший намек на похвалу заставляет ее умиляться и чувствовать себя не такой, как все?

— Уметь так четко чувствовать время — это очень эротично, — добавил он, понизив голос. — Начинаешь задумываться, что ты еще так ловко умеешь делать. В смысле точно рассчитывать время.

Слова «рассчитывать время» прозвучали не совсем приятно, но Мэри не стала обращать на это внимание, оправдав его юным возрастом.

— Лайам, не взял ли ты себе за привычку заговаривать зубы пожилым женщинам в пабах?

Он рассмеялся в ответ.

— Нет, да ты и не пожилая.

— Я замужем.

— Да-да… — саркастически протянул Лайам. Он с многозначительным видом обвел глазами паб, а потом посмотрел на нее пронзительным взглядом. — Замужем за человеком, который додумался оставить тебя здесь и свалить куда-то ради собственного удовольствия.

«Ну, вообще-то это правда, — подумала Мэри. — С этим не поспоришь».

— Какого же ты дурного обо мне мнения, если могла такое заподозрить, — продолжал он. — То есть, если бы мне нравились женщины постарше, я бы уже много лет назад увлекся Тамарой, не так ли?

Мэри пришлось согласиться, что вполне естественно в этом случае сделать именно такой выбор.

— У меня никто никогда не вызывал раньше такого чувства, честно. Это такое странное ощущение. Как будто от наркотика. — Он посмотрел на нее, и какое-то мгновение Мэри никого больше кругом не замечала. Перед ней оказалось столько волнующих деталей: его глаза в обрамлении длинных темных ресниц, ямочка в вырезе его рубашки, мускусный запах его лосьона после бритья, — она слышала, как стучит в ее жилах кровь.

Потом до Мэри дошел смысл слов, которые он только что произнес, и она громко прыснула.