Развалины Кентерберийского аббатства. Гравюра по фотографии XIX в.

Папа Иннокентий III хорошо знал, как непрочна была власть этого страстно-прихотливого, безнравственного короля. Он наложил интердикт на страну вследствие того, что Иоанн не хотел признавать предложенного кандидата. Король Французский, Филипп-Август, которому невыносимо было могущество Плантагенетов, поспешил пойти войной, вторгнувшись в Англию. Однако Иоанн, не желая оправдывать насмешливой клички «Безземельного», данной отцом младшему сыну, отвратил от себя опасность решительной мерой: он заявил, что готов принять свои владения в качестве лена от папы.

Иоанн Безземельный (1199–1216).

Статуя с гробницы. Хранится на клиросе Вустерского собора.

Печать Иоанна Безземельного (1199–1216).

XIII в. Париж. Национальный архив.

Изображает Иоанна с моделью церкви в руке.

Въезд свадебной процессии Изабеллы Баварской в Париж 20 июня 1389 г. Миниатюра из «Хроник» Фруассара. Париж. Национальная библиотека.

Этот торжественный акт был совершен в 1213 г., и папский легат, архиепископ Стефан Лэнгтон, снял отлучение с короля. Таким образом, французам не удалось высадиться, но не так легко было Иоанну поладить с оппозицией магнатов, которым Иннокентий приказывал не противиться отныне его леннику. Иоанн, только что вернувшийся после поражения при Бувине, предложил им предоставить дело решению папы и надеялся править по-прежнему, благодаря поддержке такого союзника. Но противная сторона тоже умела постоять за себя. Лондонские горожане, которых как граждан главнейшего города в стране именовали баронами или магнатами, примкнули к врагам короля, и ему ничего не осталось, как пойти на уступки. Он прибыл из Виндзорского дворца на луг Раннимед и подписал договор, предложенный ему баронами (1215 г.).

Это была «Великая хартия вольностей», ограждавшая гражданскую свободу, «Magna charta libertatum», направленная против королевского и церковного произвола, охранявшая права не только дворянства, но и всех классов населения и представлявшая собой род конституции, свидетельствуя об исчезновении розни между норманнами и англосаксами. Этот обширный документ от 19 июня 1215 г. включал 63 статьи, которыми устанавливалось: свободное избрание епископов; устранение незаконных притязаний верховного ленного владыки. Повышение налогов (за некоторыми исключениями) допускалось отныне лишь с согласия высшего совета, членами которого должны были состоять непосредственные ленники короля, бароны и епископы королевства. Обычное право осталось в силе, при постоянном заседании суда в Вестминстере. Решение споров по ленным вопросам предоставлялось судам графств, состоявшим из коронных чиновников, но в присутствии четырех рыцарей. Собственность признавалась неприкосновенной: у свободного лица — его свобода и имущество; у купца — его товар; у несвободного — его земледельческие орудия. Свободный подвергался приговору лиц своего сословия, следовательно, — суду присяжных, и не подлежал обыску. Город Лондон и другие города сохраняли свои старинные привилегии; всякие произвольные пошлины возбранялись; в мерах и весах вводилось однообразие; иностранные купцы имели свободный доступ в страну; недавно огражденные леса не признавались частной собственностью. Провозглашалась амнистия; комиссия из двадцати пяти баронов королевства — в том числе и лондонский мэр — должна была наблюдать за выполнением и впредь всех статей этой великой освободительной грамоты. Иннокентий подверг отлучению баронов и лондонских граждан и отрешил архиепископа Лэнгтона, участвовавшего заодно с ними в таком «развратном» деянии. Тотчас же разгорелась борьба из-за хартии; король вскоре умер (1216 г.), но при его сыне Генрихе, вступившем на престол 9-летним ребенком, эта конституция вошла в силу, хотя зависимость государства от папы и связанные между собой папские и королевские притязания еще долго не переставали посягать на нее. Все продолжительное царствование Генриха занято этой борьбой против хартии и войнами с Францией. Английский историк Маколей замечает, что при счастливом исходе этих войн для французов центр всего могущества перенесся бы во Францию, и Англия обратилась лишь в провинцию сильного французского государства. Если же военные действия закончились бы для французов потерей областей по эту сторону Гаронны, то главным государством стала бы Англия. Но в борьбе за конституцию победа осталась за вдохновителями и сторонниками великого освободительного уложения. Со своим вожаком, Симоном де Монфором, они прибавили к этой хартии еще статут, так называемый «Оксфордский указ», крайне ограничивающий королевскую власть.

Печать Симона де Монфора (ум. 1265 г.).

Лондон. Британский музей.

При возникшей по этому поводу новой борьбе Симон де Монфор, «капитан» партии баронов, пришел к решению, важному по своим последствиям; он созвал уполномоченных от рыцарства, от городов и от «пяти пэров» для совместного заседания в парламенте с баронами. Могущество этих собраний, хотя еще не окрепших, проявилось уже в противодействии царствовавшему тогда дому, как, например, при вопросе о проекте, придуманном Иннокентием IV из-за его ненависти к Штауфенскому дому. Согласно этому плану младший сын Генриха III Эдмунд должен был получить корону Неаполя и Сицилии. Предприятие осталось даже неначатым благодаря разумному отпору парламента, осудившего такую авантюрную политику и отказавшего в выдаче денег (1257 г.).

Генрих III Английский (1216–1272). Статуя с гробницы в Вестминстерском аббатстве в Лондоне.

Печать Генриха III Английского (1216–1272).

Лондон. Британский музей.

В то время как в Англии местная аристократия в соединении с демократическими городскими элементами приобрела большое значение, одержав вышеупомянутую победу над королевским полновластием или неограниченным произволом, — во Франции заметно скорее обратное направление в царствованиях Филиппа I (1060–1108), Людовика VI (1108–1136), Людовика VII (1136–1180), Филиппа II Августа (1180–1223), Людовика VIII (1223–1226) и Людовика IX Святого (1226–1270). Ни в одной стране не возбудила такого энтузиазма мысль о крестовых походах, нигде не держалась она так упорно, но королевская власть извлекла из этого не столько пользы, как могло показаться. При трех первых из упомянутых королей до 1196 г. у короны не было никакого значительного лена. В продолжение всего этого периода магнаты были очень могущественны: народная жизнь протекала в обособленных и своеобразных пределах, и мысль о завоевании Святой земли нашла первых и усерднейших ревнителей среди крупных землевладельцев. Но еще со времен Хлодвига французское духовенство искало у королей покровительства против посягательств светских вельмож.

Въезд свадебной процессии Изабеллы Баварской в Париж 20 июня 1389 г.

Миниатюра из «Хроник Фруассара. Париж. Национальная библиотека.