– Мое имя тебе ни к чему. Я – не Сполдинг, это ты верно просек. Называй меня «Рик», не ошибешься. А я тебя буду называть: «Марк», пойдет? А насчет оставления заложников и ухода, ты, Марк, наверное, пошутил. Ты только доберешься до места, где твой мобильник зацепит сеть, и вся Полиция Штата Техас будет у меня на хвосте.

– Хорошо, пусть будет «Рик». А откуда ты, Рик, знаешь, что у меня телефон уже не заработал? Может, я уже послал СМС, и сейчас сюда мчится команда поддержки?

Он попробовал творение своих рук, высунув стеклышко «перископа» за кромку окна. Отражение было плохое, но кое-что разглядеть было можно. Двор был пуст. Он положил пистолет на пол и достал телефон. Сигнала не было.

– Ну, Марк, ты совершенно не знаешь Хьюстон. У нас теперь мобильную связь чинят так: кто первый приедет. Если телефонщики – тогда, скорее всего, починят. А если разборщики, то в этом месте мобильной связи больше не будет никогда. Они провода из земли наловчились специальной лебедкой выдирать, слыхал?

Это было сущей правдой. Вот, к примеру, в тупичке у Марка была отличная мобильная связь, а чуть дальше на восток – была «дыра» уже примерно с пол-года. Там однажды ночью команда разборщиков повалила мачту мобильной связи. Если пройти с пол-мили на восток, часто можно было видеть людей, задумчиво бредущих по тропинкам с поднятым выше головы мобильником. Так их «восточным соседям» приходилось принимать и отправлять электронную почту и СМС. В любом случае, шансы, что кто-то приедет чинить мобильную связь в районе свалки до окончания урагана, были невелики.

– Ладно, Рик, – продолжил Марк переговоры, убирая телефон и поднимая с пола пистолет. – Давай так. Я выкину свой мобильник в окно. Ты его по дороге к воротам – подберешь. У Саманты телефон остался дома. У Фредерика ты телефон, наверное, уже отобрал? У Хобсонов телефонов нет, насколько мне известно. Как насчет Кингсли? У них тоже можешь забрать, ясное дело. У тебя будет не меньше двух часов, чтобы слинять отсюда. Главное, все остаются живы.

– Давай лучше так, Марк. Ты выкидываешь в окно и телефон, и пистолет. Потом я тебя свяжу, как остальных. Когда ураган закончится, вас найдут и развяжут, а у меня будет больше суток, чтобы унести ноги из Техаса. Как ты сказал: главное, все остаются живы, – На наживку про Хобсонов и Кингсли сторож не клюнул, и сколько у «Сполдинга» заложников Марку осталось неизвестно.

– Это несерьезно, Рик. Я выкину пистолет, а ты мне пустишь одну из своих пуль Минье в лоб? – Если бы у ФБР по всем крышам сидели сейчас снайперы, может, и стоило бы предложить себя в заложники в обмен на дочь и остальных. Однако, снайперов не было, и разоружаться перед преступником было не более чем сложным способом самоубийства.

– А какая у тебя альтернатива, приятель? Что, если я засеку сейчас время? Скажем, пять минут. А по окончании этого, заметь, Марк, весьма условного, промежутка времени – вышибу гениальные мозги из твоего доброго соседа, Фредерика Р. Штольца, доктора философии? Знаешь, какая будет невосполнимая потеря для химической науки? Вот, наш доктор философии мне тут крутит головой. Наверное, не хочет пулю Минье в лоб, так, Фред? А дальше, я буду засекать по пять минут и стрелять дальше. Сэмми оставлю напоследок, так что у тебя будет время подумать над моим предложением.

– А какая у тебя альтернатива, Рик? – возразил Марк, – Допустим, ты перестреляешь всех заложников. Тогда не о чем будет переговоры вести. Я тебя тогда отсюда уж не выпущу. Из Участка рано или поздно приедут меня искать. И я тебе могу одно гарантировать, Рик. Если ты заложников хоть пальцем тронешь – быстрой смерти у тебя не получится. Если не я, так «Русский Медведь». Мы тебя будем убивать очень, очень медленно. По кусочкам. Сначала, к примеру – отстрелим тебе мужские причиндалы.

Сторож вдруг захохотал, – А вот с причиндалами, ты, приятель, сильно опоздал. Мне эти причиндалы отстрелили еще в Ливии! Верь – не верь, а у меня в штанах – звенящая пустота. Обрубок на пол-дюйма остался, чтобы пИсать. Я его называю: «мой клитор». Операция по изменению пола, армейский вариант! А зато мне медальку дали. В качестве полного сексуального удовлетворения, ха, ха!

– А ты когда был в Ливии? – решил разрядить обстановку Марк. Если этот сторож и есть «Шелдонский Мясник», поврежденные половые органы великолепно объясняли, почему ни у кого из жертв не было следов сексуального насилия.

– В девятнадцатом году, приятель.

– Врешь! В девятнадцатом там еще не воевали!

– Кто – не воевал, а кто – воевал. Я там был в «Поджигателях». Собственно, потому что мы там были в 2019-м, – и получилась потом эта войнушка в 2020-м. Все было сделано – комар носа не подточит. Только, наши доблестные ВВС все прокакали. Хотя, им это не впервой.

– Погоди, что за «Поджигатели?» Огнеметчики, что ли?

– Сказал тоже: «огнеметчики!» Твоя наивность не знает границ. Вам что, про такое в ФБР не говорили? «Поджигатели» – это спецподразделение! Мы там сделали так, что это Ливия на Америку напала, а не наоборот… Хотя, все это фигня, старые военные приключения. Давай о чем-нибудь добром поговорим.

Из «звукопровода» послышались стук и хруст – как будто кто-то колотил по пластмассе. Теперь Марк был почти на сто процентов уверен, что перед ним – «Шелдонский Мясник». Однако, стоило запустить еще один пробный шар.

– О добром у нас вряд ли выйдет. Скажи лучше, Рик, а с мясом ты что делал? – Если бы в этот момент Рик удивился: «С каким еще мясом?» – подозрение пришлось бы снять. У него тоже нервы на пределе – спокойно соврать тяжеловато. Да и зачем ему теперь врать?

Однако, предположение подтвердилось. Рик также спокойно ответил, – С мясом-то? Что можно с мясом делать? Супчик. Отбивные. Венский шницель. Венгерский гуляш. Настоящая утонченная кухня! Человечинка – она вкусная. Говорят, кто раз попробовал – на всю жизнь, – Из трубы снова послышался стук.

– То есть, ты просто из-за мяса убивал? – Марк все еще не мог в это поверить.

– Не-е-ет, приятель. Из-за мяса – я бы что попроще придумал. Нет. Ты знаешь, они в лесу – трахаются, а мне – завидно. Убил – успокоился. На какое-то время… Я тебе признаюсь, старик. Когда твой Майк тут работал, до армии… Он все рассказывал, как твои Билли и Рисси сосутся каждый вечер. А я, типа, слушаю: черт, сука! Вот я сижу, с руками и с ногами, и завидую! По черному завидую! И главное – кому? Слепому, безрукому инвалиду-обрубку! Так бы и убил, падла!

Наверное, Майку стоило держать рот на замке, подумал Марк. – Ты ведь не пробовал, Рик. Если бы ты поискал хорошенько, нашел бы кого-то, кто бы любил тебя не только за твои яйца.

– Ага. Разбежались. Я пробовал. Честно. Но без этой штуки в штанах, как-то все неправильно работает… А мясо – это так. Побочный продукт, чтобы добро зря не пропадало. У меня дед был – охотник. Так он всегда говорил: если убил, надо есть. Неправильно, если убивают, и оставляют гнить в лесу. А в общем – смотря с какой стороны к этому подойти. В сущности, я делал то же самое, что наше родное американское правительство, только, так сказать, частным порядком.