Ночью прилетели в Москву на Центральный. Меня облапил Валерий Павлович: «Ну что, сынок! Заварил ты кашу! Но ничего! Я успел с Иосифом Виссарионовичем поговорить!» У Боровицких ворот остановились, у нас проверили документы. Потом все сдали оружие, которого у меня не было, меня даже обыскали. Вошли в приёмную, сели. Ждём и молчим. Из кабинета вышли двое, вытирая пот с лица, злобно посмотрели в нашу сторону, но протянули руки Чкалову, Поликарпову и Швецову. Я их видел на заводе, когда приезжал Сталин. «Каганович и Яковлев, нарком и замнаркома». — раздался голос Сергея. «Не спишь? А кто есть кто?» «С тобой уснёшь! Яковлев — моложе!» Секретарь Сталина снял зазвонивший телефон, молча выслушал и положил трубку. «Товарищи Чкалов, Поликарпов и Швецов! Пройдите!» Я остался сидеть. Каганович и Яковлев немного попереминались с ноги на ногу, но со мной не заговорили, попрощались с секретарём и вышли. «Лейтенант! Если курите, то можете закурить! Пепельница на столике». — раздался голос секретаря. «Спасибо, я не курю!» Несколько раз звонил телефон, но секретарь отвечал, что товарищ Сталин занят и просил его не беспокоить. Опять звонок, секретарь снял трубку, молча выслушал и положил её: «Проходите!» Сердце у меня было готово выскочить из груди. Я поправил гимнастёрку и потянул на себя тяжелую дверь, за ней оказалось ещё одна, открываю: «Товарищ Сталин! Лейтенант Андреев прибыл по вашему приказанию!»

— Проходите, товарищ Андреев. Присаживайтесь! — cказал Сталин и указал мне на стул рядом с Чкаловым, — Вот, товарищ Андреев. Решаем, что с вами делать? Одни говорят, что вас надо арестовать, как врага народа. А я смотрю на вас, ну какой вы враг? Враг, попав в «святая святых», не стал бы говорить о наших недостатках, а постарался бы их углубить. Вот, выяснял у товарищей, которые вас лучше знают: «А не прожектёр ли вы, как многие…» Но и на прожектёра вы не похожи. Аркадий Дмитриевич говорит, что помогая ему создать двигатели, вы даже словом не обмолвились о каких-то привилегиях, авторстве для себя лично. А вчера он создал отдел по разработке турбореактивного двигателя на основе ваших разработок. Ну и что мне с вами делать? — сказал Сталин и встал. Я тоже встал.

— Сидите-сидите, товарищ Андреев. Стоя мне думать удобнее. — Я сел, а Сталин начал ходить по кабинету, пыхтя трубкой. Голос у него тихий, говорит он медленно, даже восклицания делает не повышением голоса, а паузой. Интересная манера. — Каждый из присутствующих здесь говорит, что вы нужнее всего ему. А меня, больше всего, заинтересовали ваши слова о новой системе управления воздушным боем. Война предстоит — тяжелейшая, товарищ Андреев. Против нас — самая мощная, в индустриальном смысле, держава. Да и наши враги: Англия и Франция, активно им помогают. Могут объединиться и напасть на нас. События в Испании нас очень настораживают, не говоря о Мюнхенском соглашении. Что требуется, чтобы создать такую систему?

— Радиолокаторы, радиокомпасы и радиостанции, у которых один канал приёмный, а второй передающий. Флот уже получил радиолокаторы, радиокомпасы, видел в Севастополе. Наши, отечественные. А вот отечественных малогабаритных радиостанций у нас нет. Те, что нам показывали в Каче, слишком тяжёлые, и очень сильно шумящие. Для истребителей они не годятся. Я в Ленинке читал, что в Америке фирма Вестерн Электрик создала малогабаритную радиостанцию на основе, так называемых, пальчиковых ламп, которые изобретены в фирме Белл два года назад. Мне кажется, что изоляционизм, которого придерживается правительство США, позволит нам купить патент на эти лампы. Ведь продали же они нам «Циклон» и патент на него. Может быть, стоит попробовать? — я замолчал.

— Знаете иностранные языки?

— Английский, и читаю по-немецки.

Сталин остановился и внимательно посмотрел на меня.

— Товарищ Сталин! Нам его сам господь бог послал! — неожиданно сказал Поликарпов.

Сталин внимательно посмотрел на него. Подошёл к столу, поднял папку, полистал:

— Надо же! Не обратил внимания! — и бросил папку на стол. Это было моё личное дело.

— Согласен с вами, Николай Николаевич. Всё. Решено. Товарищ Андреев! — Я встал.

— Возглавите комиссию при НИИ ВВС по радиофикации ВВС и разработке тактических приёмов по её использованию. Свяжитесь с наркомвнешторгом и организуете закупку необходимых патентов и оборудования. А также с Наркомом НКВД, который обеспечит вашу охрану и прикрытие во время работы в Америке. Справитесь?

Я молчал. Все смотрели на меня. Мне было страшно.

— Есть, товарищ Сталин!

— Вот это по-нашему! По-большевистски! Мы надеемся на вас, товарищ Андреев! Ничего, в Гражданскую у нас и 16-летние полками командовали!

Все встали. Сталин подошёл попрощаться к каждому. Мне пожал руку и похлопал по плечу:

— Молодой какой! Но это скорее достоинство, чем недостаток!

— Оставили вы меня без помощника, товарищ Сталин! — улыбнулся Чкалов.

— А ты ещё мне найди! Такого же! — улыбнулся Сталин, — Товарищ Андреев. Подойдите к товарищу Поскрёбышеву, он вам Постановление и мандат с полномочиями передаст, и пропуск в Кремль выпишет. Если что — докладывать мне лично!

Спустя полчаса мне вручили бумагу с подписью Сталина, в которой чёрным по белому было написано: С ПРАВАМИ ЗАМНАРКОМА НКО.

Было полчетвертого ночи, но Валерий Павлович всех повёз к себе. Поликарповская команда шумно радовалась победе над яковлевской! Неожиданно для всех, Николай Николаевич объявил, что не будет доделывать И-180, так как он уже морально устарел. И, на листочке бумаги, появился И-185. Поддержал его только я, точнее Сергей, и от руки набросал автомат регулировки охлаждения двигателя, состоящий из пружины, гидроцилиндра сервопривода, термодатчика из биметалла, поворачивающего редуктор гидросистемы, плоских пружин, собранных внахлест, образующих воздушные заслонки и предусматривающий четыре режима работы: открыто, закрыто, ручной и автомат.

— Смотри-ка, Валерий! — сказал Николай Николаевич — простенько и со вкусом!

— Автоматический? И не надо постоянно на температуру масла смотреть? Берём! — шумно прореагировал он. Ко мне подсел Аркадий Дмитриевич:

— Андрей, я, конечно, понимаю, что тебе будет некогда, но ты не забывай мою просьбу!

— Я же обещал, Аркадий Дмитриевич! А вы просмотрите возможность напрямую увязать шаг винта с количеством оборотов на М-82 и 71. Очень неудобно несколькими рукоятками в бою пользоваться. Надо работать одной!

— А если понадобиться чуть прибавить-убавить шаг?

— Под большой палец два фиксатора: верхний — фиксатор газа, а нижний, крючком, — шага винта, а саму ручку сделать поворотной: «больше-меньше».

— Ну, попробуем!

Так, за разговорами, незаметно настало утро. Николай Николаевич вызвал машину, а мне сказал ехать в Наркомат Обороны и представляться Ворошилову: «Но не раньше полудня. Давай я тебя домой подброшу! Поспишь немного!»

Войдя в комнату, я обратил внимание на то, что в ней кто-то побывал без меня. Пошёл умываться. Когда возвращался, то увидел перед моей дверью командира в малиновой фуражке. В горле встал комок. Подошёл к двери:

— Вы ко мне?

— Старший лейтенант госбезопасности Филиппов! Вы — лейтенант Андреев?

— Так точно!

— Мне приказано вас доставить! Одевайтесь! — Он прошёл в комнату вместе со мной, и присел на стул. Я накинул гимнастерку, ремень, одел куртку. Смахнул щёткой пыль и брызги с сапог.

— Я — готов!

Закрыл дверь, мне не мешали. Голос Сергея: «Не волнуйся, на арест не похоже. При аресте всегда несколько человек и обыск». Приехали на площадь Дзержинского, но не к Главному входу, а к боковому. Меня попросили сдать оружие, у меня не было, обыскали. Старший лейтенант повёл меня за собой. Зашли в небольшую комнату, там меня ещё раз обыскали, даже ремень снимали. Привёл себя в порядок, вошёл в приёмную. «Постойте!» — сказал старший лейтенант, а сам вошел в кабинет, закрыв дверь. Тут же вышел, отрыл дверь и знаком показал заходить. Он же закрыл за мной двери. В конце длинного стола сидел лысоватый человек в пенсне. «Нарком НКВД Берия, Лаврентий Павлович» — послышался голос Сергея.