Эйдриан поднял глаза: в квартиру вбежала Сейди, черно-белая колли сестры, возвещавшая прибытие Эллисон и Скотта. Собака потрусила в гостиную, где Рори кормила из бутылочки Лорен. Та при виде собаки завопила от восторга и попыталась высвободиться из рук матери. Колли подошла поздороваться к мужу Рори, Оливье Чанселлору, который примостился возле барной стойки, отделявшей кухню от гостиной. Собака принялась попрошайничать, и Чане, глядя на нее, рассмеялся.

— Ну, знаешь, ты уж совсем избаловалась, — сказал Эйдриан колли, бросая ей кусочек поджаренного хлеба.

— Так, где же наша почетная гостья? — поинтересовалась спускавшаяся по лестнице в сопровождении Скотта Эллисон. Полная противоположность своей младшей сестры, Элли была субтильна, с черными, как у Эйдриана, волосами, держалась скромно, отчего мужчины долгое время не замечали ее — пока прошлой весной в их гостинице не остановился Скотт.

— Я сказал, чтобы она спускалась сюда к шести, стало быть, скоро появится, — ответил Эйдриан, кивая будущему зятю. — Привет, Скотт. Как подвигается работа над новой книгой?

— Идет потихоньку, — вздохнул тот.

Весь одетый в черное, Скотт напоминал одного из злодеев своих романов.

— Привет, Элли. Привет, Скотт, — поздоровалась Рори. Она наконец оставила попытки накормить Лорен и понесла ее к Чансу.

Эллисон, поведя плечами, скинула кофту, накинутую поверх футболки с длинными рукавами и джемпера.

— Здорово, что Джеки приехала, правда? У нас вроде как воссоединение семейства.

— Она привезла письмо? — Скотт повесил куртку и кофту Эллисон в шкаф под лестницей. — После проведенных изысканий мне не терпится поскорее прочитать его. Письмо — последний фрагмент головоломки.

— Когда она прибыла в гостиницу, письмо было при ней. — Рори отправилась помыть руки и помочь на кухне.

— Па-па-па-па. — Лорен запечатлела на отцовской щеке слюнявый, молочный поцелуй. Чане в ответ приподнял ее платьице и, прислонившись губами, пофыркал ей в живот, от чего девочка закатилась смехом.

Глядя на беседующих сестер, Эйдриан подумал, как мало они бывают вместе последнее время. Гостиница открылась уже после того, как Рори переехала жить к Чансу в его квартиру. Сначала Чане консультировал их по финансовым вопросам, позже стал деловым партнером, а потом, когда женился на Рори, и членом семьи. Молодожены построили себе небольшой домик позади гостиницы, чтобы жить рядом, но это уже было не то, все стало не совсем так, как в те времена, когда Рори жила с ними под одной крышей. Теперь вот и Элли тоже собиралась замуж за Скотта. После свадьбы они планировали поселиться в городе, в доме Бушаров.

Этот дом построил Анри Лерош, чтобы отослать от себя их с Маргаритой дочь Николь, заявив, будто она родилась не от него. После его смерти Жемчужный остров и вся корабельная империя Лероша достались его племяннику. Но Николь не стала оспаривать права на наследование. Она вместо этого, взяв девичью фамилию матери и пойдя по стопам Маргариты, стала примадонной театральной сцены в Нью-Йорке, Лондоне и Париже. В этом маленьком домике в Галвестоне она закончила свою жизнь разведенная, в одиночестве и нужде.

Дом впоследствии перешел к потомкам Николь, к «ужасным Бушарам», о которых шушукалось все «изысканное общество». Эйдриан с сестрами после смерти родителей тоже рос в этом доме. Но когда банк Чанса лишил их права выкупа находившегося тогда в залоге Жемчужного острова вследствие просрочки выплаты, они не упустили возможность превратить старинный особняк на острове в гостиницу типа «постель и завтрак».

В настоящий момент городской дом Бушаров принадлежал их тетке, Вивиан Янг. Но та уехала в Нью-Йорк и предложила Скотту с Эллисон жить в нем. В результате посидеть с сестрами по вечерам Эйдриану удавалось не часто, хотя все они по-прежнему работали вместе. Рори с Чансом вели финансовые дела, Эллисон заведовала магазином подарков, а Эйдриан хозяйничал на кухне. По утрам они подавали постояльцам завтрак, а по субботам, днем, для прибывших на катере туристов устраивали на веранде обед, являвшийся частью экскурсионной программы «Обед в Доме с привидениями», который они организовали совместно с Бобби и Пейдж. Вот только отдохнуть вместе всей семьей времени не находилось.

— Я вот тут все думаю, — сказал Эйдриан, водружая на барную стойку блюдо с закусками.

— Это всегда опасно, — заметила Рори.

— Нет, — ухмыльнулся Эйдриан. — Опасно, когда думать начинаешь ты.

Чане чуть не поперхнулся от смеха, заслужив сердитый взгляд своей благоверной.

— Я хотел сказать, — продолжил Эйдриан, — что нам, возможно, стоит пересмотреть наше домашнее положение.

— Какое такое «домашнее положение»? — удивилась Рори, вручая дочери кусочек хлебной корочки.

— А такое, что я один живу в хоромах с четырьмя спальнями, а вы, семейные люди, ютитесь в домах, вполовину меньше этого. Не кажется ли вам это несправедливым?

— И что ты предлагаешь? — спросила Эллисон. — Чтобы мы со Скоттом после свадьбы переехали сюда, а ты бы уехал жить в тот дом?

— Секундочку. — Скотт поднял руку. — Меня наш дом вполне устраивает. И ты, конечно, не обижайся, но я здесь жить не хочу. Писателю требуются уединение и покой, а тут день и ночь постояльцы, и все вечно чего-то хотят.

— Это понятно, — согласился Эйдриан. — Но мне, единственному оставшемуся в семье холостяку, кажется нелепым занимать самые просторные апартаменты.

— Тут есть два «но»: во-первых, ты старший, и, во-вторых, не останешься же ты до конца жизни холостяком.

— Хотелось бы еще немного им побыть. То есть я, разумеется, собираюсь со временем обзавестись и женой, и детьми, но только не сейчас. У меня даже девушки нет. — Эйдриан сразу подумал о Джеки, но тут же прогнал от себя эту мысль. Даже если бы он интересовал ее, она, казалось, была не из тех женщин, которые спят и видят, как бы поскорее выскочить замуж. Хотя это обстоятельство, учитывая нынешние предпочтения Эйдриана, сделало бы ее идеальной кандидатурой на роль его девушки, если бы сложившаяся ситуация не делала ее абсолютно недоступной.

— Если Скотт с Эллисон не хотят переехать сюда, то, может, поменяешься с нами? — обратился к Эйдриану Чане, глядя на него поверх головы Лорен.

Эйдриан еле удержался, чтобы не согласиться сразу же, потому что ничего так не хотел, как поменяться домами с Чансом и Рори. Однако сам он не мог решиться предложить им такое, ведь Чане построил этот дом за гостиницей на свои деньги.

— Я, пожалуй, подумаю над этим предложением, — невозмутимо проговорил Эйдриан, проверяя, все ли готово к ужину.

Чане робко улыбнулся жене.

— Признаюсь, я все время чувствовал себя виноватым оттого, что Авроре пришлось расстаться с гостиницей. Она всегда мечтала жить здесь, поэтому и настояла на том, чтобы выкупить и отремонтировать этот дом. И вот ей из-за меня приходится жить в другом месте.

— Ты так говоришь, будто я жалею, что вышла за тебя замуж, — улыбнулась Рори.

— Нет, но ты действительно тоскуешь по этому дому.

— Это правда. — Рори с надеждой посмотрела на Эйдриана: — Ты и в самом деле готов с нами поменяться?

— С превеликой радостью, — ответил он. — Вы переедете сюда, и вам будет проще вести дела, а я буду жить поблизости и приходить сюда по утрам на работу. Надеюсь, об условиях обмена мы с Чансом договоримся.

— С деньгами мы как-нибудь разберемся, — согласился Чане.

Рори взглянула на брата:

— А тебе не будет одиноко, когда ты съедешь из гостиницы?

— Уединение и тишина? — Эйдриан вздохнул. — Это, конечно, тяжело, но, думаю, я как-нибудь с этим справлюсь.

На лестнице послышался звук шагов. Эйдриан поднял голову и, увидев остановившуюся на последней ступеньке Джеки, уже не мог отвести от нее глаз. На ней была простенькая, более облегающая, чем обычно, футболка с длинными рукавами в поперечную красно-белую полоску, заправленная в синие свободные брюки. Футболка имела глубокий овальный вырез, в котором виднелось начало соблазнительный впадинки между роскошных грудей.