— Послушай, Лорна, он тут ни при чем.

— Значит, он не знает, что ты здесь?

Жанетта мотнула головой и увидела, что Лорна успокоилась.

— Конечно, нет! Я ему не подчиняюсь, дорогая.

Это была верная позиция.

— Куда положить ребенка?

— Пойдем.

В маленькой спальне стояла кровать с голым матрасом и детская корзинка. Больше ничего не было, ни одной игрушки. На матрасе лежала пара грязных пеленок, источавших неприятный запах. Жанетта сообразила, что матрас, скорее всего, мокрый.

Укладывая ребенка в корзинку, она нежно произнесла:

— Какой красивый! Правда, что Пиппи Лайт — его отец?

Лорна пожала плечами.

— Возможно. По крайней мере, он вышел белый, и я точно могу знать, кто не является отцом!

Она рассмеялась, и ребенок улыбнулся ей в ответ.

Жанетта с отвращением встретила слова Лорны. К счастью, та не поняла этого.

— Послушай, давай оставим его. Пусть поспит.

Они тихо вышли из спальни. Жанетте было жаль ребенка, которого пришлось оставить в корзинке на грязном полу, в пеленках, которые наверняка снова промокли. Она утешала себя лишь тем, что он сыт, хотя это скорее заслуга самой Жанетты, а не его матери. Возможно, Лорна когда-нибудь исправится, но не скоро, очень не скоро.

Она видела детей, игравших на улице до поздней ночи, грязных и неухоженных. Но дома их хотя бы кормили, во всяком случае, временами. Ребенок Лорны будет сниться ей в кошмарном сне. Она была абсолютно уверена в этом.

На кухне Лорна тщетно пыталась прибраться, производя еще больший беспорядок.

— А что это ты вдруг вспомнила Пиппи Лайта?

— Да так спросила.

— А твой брат знает, что ты интересуешься им?

Жанетта ухмыльнулась.

— Он ничего не знает, он только думает, что знает.

Лорна удивленно вытаращила глаза. Слова Жанетты показались ей слишком смелыми.

— Вот что, девочка. Пиппи почти всегда можно найти в его квартире. Но если ты хочешь потрахаться с кем-то, я лучше выведу тебя на других людей, не таких крутых, как он; ты меня понимаешь?

Жанетта неопределенно кивнула.

— Пиппи — опасный человек, — продолжала Лорна. — Время от времени он приходит ко мне потрахаться. Иногда я прогоняю его, хотя он не самый плохой. Будь осторожна. Если ты ему приглянешься, он заставит тебя зарабатывать для него деньги. Ты — несовершеннолетняя, а это его конек. Школьницы…

— А он хорошо платит?

Лорна внимательно посмотрела ей в глаза.

— Ты это серьезно?

Жанетта пожала плечами.

— Возможно, он побоится моего брата?

— Что ты! Пиппи Лайт никого не боится. Он обожает ходить по самому краю.

Последняя фраза была произнесена едва ли не с любовью.

— А где он живет?

— Тебе это действительно нужно знать?

Жанетта кивнула.

— Конечно.

— Я позвоню ему, замолвлю за тебя словечко.

Лорна теперь могла начхать на Джон-Джона. Утром у нее заберут ребенка, потом она выбьет из Пиппи деньги за эту дуреху.

Жизнь становится все лучше и лучше.

Джоани прибыла в Шеффилд в одиннадцатом часу вечера. Не откладывая, она позвонила по номеру, который дал ей Джон-Джон, чтобы условиться о встрече. Поднимаясь в квартиру человека, который должен был доставить ее к Томми, она с любопытством оглядывалась по сторонам. Такое можно встретить повсюду. Будто бы она никуда не уезжала. Повсюду есть районы с убогими муниципальными домами. В каждом таком доме ноздри щекочет запах мочи, пота, подгоревшей пищи, наркотиков и алкоголя.

На площадке у окна стояла осовевшая парочка. Женщина неопределенного возраста, увидев Джоани, разразилась бранью. Мужчина был небритый и нечесаный. Он не заметил бы, если над ухом вдруг рявкнул духовой оркестр. Он был на другой планете, и был счастлив.

Джоани осторожно постучала в дверь нужной квартиры. Открыла ей приветливо улыбающаяся крашеная шатенка.

— Ты — Джоани?

Она кивнула.

— Заходи, дорогая. Быстро нашла меня?

Внутри квартиры обстановка была необычной. Яркие стены, безукоризненная чистота и хорошее освещение: повсюду горели лампы. Воздух был ароматизирован иланг-илангом. Напротив входной двери висел плакат с изображением Мэрилин Монро.

Стены гостиной оказались темно-зелеными. Вдоль них стояли шкафы из гарнитура «Хабитат», а в центре — полые стеклянные столы.

Джоани приободрилась. Она не любила нерях.

Женщина улыбнулась, обнажив неровные белые зубы. «А она не так уж и молода», — почему-то подумала Джоани.

— Чашечку чая или что-нибудь покрепче, а может, того и другого? — спросила хозяйка.

Джоани застенчиво улыбнулась.

— А как насчет виски?

— Вот это по-нашему!

Спустя пять минут они сидели на диване с рюмками в руках.

— Нервничаешь, дорогая, — сказала женщина.

Джоани улыбнулась.

— Да, это так.

Женщина протянула руку:

— Мэри Дринквотер, хотя, пожалуй, более правильно называть меня Дринкводка.

Джоани громко рассмеялась.

Затем Мэри перешла на серьезный тон:

— Мою дочь тоже убили. Ей было семь, когда она пропала. Спустя три дня ее тело обнаружили в квартире соседа. Он изнасиловал ее, убил и засунул в пакет для мусора. Выяснилось, что он и раньше проделывал такое. Даже отсидел два года за развратные действия, а потом еще восемь за убийство. Он, кстати, помогал нам в поисках. Никто и не думал на него. — Мэри двумя большими глотками осушила рюмку. — Ты проходила мимо его квартиры, когда поднималась к нам. Его мать по-прежнему живет здесь. Она хорошая женщина, вся иссохшая из-за сына. До этого случая я и не пила вовсе. Теперь я думаю: зачем жить, раз моей дочери больше нет? Видишь ли, Джоани, люди, конечно, сочувствуют мне, но им не понять, что это такое — потерять ребенка. Когда слышишь о подобном, думаешь: «Какой ужас!» — и крепче прижимаешь к себе собственных детей. Слава Богу — они рядом. Но затем ты включаешь телевизор и забываешь об опасности до следующего раза. — Она тяжело вздохнула и продолжила: — Это так тяжело — видеть по ночам лицо своего ребенка, слышать его голос. Дети верят, что ты можешь все. Но ты не делаешь ничего для них как раз тогда, когда они больше всего нуждаются в этом. — Она схватила Джоани за руку. — Когда ты знаешь ублюдка, убившего твоего ребенка, судебное разбирательство ни к чему. Тебе известно, что большинство педофилов принимаются за старое, когда выходят на свободу? Я объясняю это самонадеянностью психиатров, которые считают, что можно излечить то, что не поддается лечению. Горбатого могила исправит, а можно и по-другому — кто с лысинкой родился, тот с лысинкой и умрет, так и здесь: если мужчина балдеет от детей, он всегда будет хотеть детей. Убей его, милая, или, если хочешь, я сделаю это за тебя. Я тебя прекрасно понимаю, у тебя все написано на лице! — Она больно стиснула руку Джоани. — В этой стране нет справедливости, во всяком случае, для нас. Деньги — вот что волнует суды. Грабитель получает больший срок, чем педофил, вдумайся в это!

Джоани почувствовала, что наконец-то встретила родственную душу. Мэри лучше других понимала ее состояние. Она сама была в таком же положении.

Теперь очередь за Джоани.

Джон-Джон смотрел на лежавшую в постели девушку. Она была негритянкой. У нее были жесткие курчавые волосы и огромных размеров задница, на которой мог бы уместиться целый чемодан. Она была красивой, умной и дорогой. Очень дорогой. В течение нескольких часов она принадлежала ему и вполне оправдала запрошенную сумму.

Она прекрасно справлялась со своими обязанностями — настоящий профессионал.

Прежде всего она сказала ему, что никогда не отдается за просто так: бесплатная любовь не входит в ее ассортимент.

— Не платишь — не имеешь. — Эти слова были сказаны с таким пафосом, что рассмешили его.

Однако смеялся он зря. Квартирка Кэндис выглядела достойно. Он сожалел о том, что его мать не скопила такого же добра за долгие годы, проведенные в бизнесе.