Джон-Джон был потрясен, и это было заметно.

— Следовательно, она использовала гнусную ситуацию в собственных целях? — Он с отвращением покачал головой. — Такие люди, как вы, всегда вызывали у меня омерзение. Если бы Ли обратилась к властям — моя сестра была бы с нами!

— Но откуда нам было это знать?

— Один раз безнаказанно совратив ребенка, он сделает это еще раз. С такими людьми нельзя заключать сделку. В конце концов она могла бы взять деньги и сдать его.

Мэнди язвительно заметила:

— А ты, парень, не промах. Откуда ей знать, что он переключится на другую?

— Пострадала ее дочь, — рявкнул Джон-Джон. — Думаю, это должно было навести ее на мысли. Ли — не кисейная барышня, она знает законы улицы. Тот, кто ступил на эту стезю, не сворачивает с нее. Педофилия — это своего рода болезнь, не так ли?

Все молчали.

Мужчина достал очередную сигарету, его руки тряслись.

— Мы хотели лишь одного — спасти ее от Хералда и его дружков, — проворчал он.

Мэнди ухватилась за слова мужа.

— Этот Хералд — чудовище, нам даже пришлось переехать, чтобы вырваться из его лап. Он постоянно держал нас в напряжении: его люди были повсюду, оскорбляли нас, подбрасывали в ящик идиотские письма… его мамаша… О, это отдельный разговор. В общем, форменный кошмар! Моя дочь стала ходячим трупом: она не могла ни есть, ни спать. Даже из тюрьмы он следил за ней. Ему не нужны были девчонки, он редко вспоминал об их существовании. И Ли, забрав деньги, сбежала — разве можно осуждать ее за это?

У Джон-Джона было тяжело на душе.

— Я все понимаю, но ей следовало бы вывести Томпсонов на чистую воду.

— Подключить к этому фараонов? Но Хералд узнал бы от них ее адрес! Ты должен это понимать, сынок. Полицию так легко подкупить! Хералд доконал бы мою дочь. Мы действовали так, как считали нужным, мы не могли поступить по-другому.

Джон-Джон горестно рассмеялся.

— А теперь страдает моя сестра! Пойдем, Эрл, эти люди действуют мне на нервы.

Он понимал, что они не получат адрес Ли. Во всяком случае, так просто.

В машине они включили сканер и стали крутить ручку настройки, пока не услышали голос Мэнди. Они рассчитывали, что женщина сообщит дочери о неожиданном визите, и оказались правы.

Сканер — благо в их работе. Можно прослушать все: рации полицейских, мобильные и обычные телефоны, а вернее, радиотелефоны, которых большинство в наши дни.

Ли, даже не дослушав мать, разразилась отборной бранью. Мэнди, однако, быстро привела ее в чувство.

— Они произвели на меня неплохое впечатление, дорогая. Не похоже чтобы твой Хералд водил дела с такими, ты же знаешь, каким он был. А этот большой, Эрл… Скажу тебе, дочка, я бы не выставила его из постели!

Услышав это, Эрл захохотал.

— Ты котируешься, Эрл, — сказал Джон-Джон.

Тот лишь пожал плечами.

— Мама, ты ужасна! — голос Ли звучал осуждающе.

— Просто… Ну, он симпатичный.

Мэнди сделала паузу.

— А как насчет маленькой Киры… Ты думаешь, они ее найдут, мама?

— Кто знает, дочка? Надеюсь, найдут. Она так похожа на Кэтлин. Такие же светлые волосы и голубые глаза.

— Бедная козочка!

— Неужели ублюдки Томпсоны замешаны в этом?! Я не завидую им, если эти ребята выйдут на них.

Мэнди умолчала, что брат Киры обвинил ее дочь в том, что она не донесла на них, но Ли, похоже, догадалась. Она быстро сменила тему.

— А у вас с папой все в порядке?

— В общем-то, да. Ты лучше скажи, как вы там отдыхаете?

— О, мы по-прежнему в Пивенси-бей, наслаждаемся последними теплыми деньками. Мы приедем в воскресенье. Девочкам так нравится здесь, мама, да и мне тоже.

— А как насчет фургона?

— Пожалуй, он был немного грязноватый. Но мы произвели генеральную уборку, так что все оʼкей. Кстати, я пересадила цветы в терракотовые горшки для тебя.

— Прекрасно, дорогая, спасибо. Позвоню тебе завтра.

— Спасибо, мама, до свидания.

Мэнди печально вздохнула:

— Я люблю тебя, моя девочка.

Но Ли уже повесила трубку.

Эрл уже искал Пивенси-бей в справочнике «От А до Я».

— Не нужно, я знаю, где это.

— Мы едем туда сейчас?

Джон-Джон отрицательно покачал головой.

— Нет, в этом нет необходимости.

Эрл пожал плечами.

— Тебе решать.

— Однако не пойму, Эрл, как они могли взять деньги? Неужели трудно было догадаться, что этим они развязывают руки педофилам? Моя маленькая Кира…

Эрл резко крутанул руль.

— Я кое-что знаю о Роу, и, поверь мне, он — опасный тип. Эти люди пытались спасти свою шкуру. Мы все поступили бы так на их месте. И в отношении фараонов они правы. Вспомни, с какой легкостью они дают адреса. Хералд мог бы отыскать их через документы местного судопроизводства, пораскинь мозгами, Джон-Джон.

— Тебе легко говорить, ведь они надругались не над твоей сестрой, а над моей.

— Моя сестра раздулась от амфетаминов. Ни один педофил не решится приблизиться к ней.

Джон-Джон даже не улыбнулся, хотя часто видел Рини. Ей было около тринадцати, а выглядела она на все двадцать девять.

— А если серьезно, Джон-Джон, ты уверен на все сто, что это — дело рук Томпсонов?

— Это, точно, они.

— Неужели они решились бы на это, зная, кто ты?

Джон-Джон вздохнул.

— Хералд тоже был известный парень в своей округе.

Эрл кивнул.

— Да, это так.

Джон-Джон начал скручивать сигарету с марихуаной, присутствие Эрла его не смущало!

— Поехали обратно! Я забыл кое-что сделать, — вдруг приказал он.

Эрл без слов развернул автомобиль.

Мэнди смотрела фильм, а ее муж наливал себе уже второй бокал коньяка. Ночь была богата событиями.

— У меня дурное предчувствие, Мэнди.

Она оторвалась от экрана.

— Но откуда нам было знать, что такое произойдет?

Она не могла свыкнуться с мыслью, что они косвенно замешаны в исчезновении ребенка.

— Сколько Томпсон отстегнул Ли?

— Двадцать пять тысяч долларов.

Ее муж поперхнулся коньяком.

— Ничего себе! Я и не знал, что так много.

— Ты много чего не знал.

— И все же он легко отделался, Мэнди. Скажу честно: сначала я думал, что она выдумала все это. Сама знаешь, какая она порой бывает…

Мэнди перебила его:

— Такое не выдумаешь, особенно, когда речь идет о твоем собственном ребенке.

Он взболтал коньяк, а затем сказал:

— Мэнди, ты знаешь меня, не могу поверить в это.

Она повернулась на стуле, забыв о фильме.

— Ты о чем это?

Он пожал плечами, и его огромный живот заколыхался.

— Я спрашивал Кэтлин, она сказала: Ли научила ее, что говорить…

— Разумеется, она научила ее, что говорить! Малышка могла бы рассказать такое, что нам всем пришлось бы убраться из Англии!

— Ну ладно, ладно, успокойся. Но, честно говоря, Мэнди, наша Ли любит приукрасить, а Кэтлин — вся в нее.

— Заткнись! — Мэнди была вне себя от гнева. Девятилетняя девочка такого не придумает!

— Но, дорогая, сама посуди, когда бы он успел… ну, сотворить такое, ведь Ли с детьми жила у нас…

— Но почему же ты не сказал об этом ребятам? Раз уж ты так уверен, что твоя дочь — лгунья?

— Именно потому, что она моя дочь, — вот почему.

В этот момент в открытое окно влетел камень. Побледнев, Мэнди выглянула на улицу. Внизу разъяренный Джон-Джон колотил бейсбольной битой по их автомобилю.

— Давайте, зовите фараонов! Не хотите вызывать? Даже когда насилуют детей, вы предпочитаете обходиться без полиции, — орал он с улицы через открытое окно.

Мэнди молчала — нечего было сказать.

— Ну, теперь ты довольна, дорогая? — сказал ее муж.

Она села на диван, уткнув лицо в ладони. Она и не думала вызывать полицию. Она не настолько глупа.

Джоани, как обычно, не спала. Она осторожно вылезла из постели, чтобы не разбудить Пола. В кухне она приготовила себе чай, обильно приправив его шотландским виски. Мэри Браннаг принесла эту бутылку днем — она жалела соседку и хотела уменьшить ее боль.