Под натиском превосходящих сил врага наши войска отступали. Вместе с ними отступали и мы. Шли по таким родным и знакомым донецким степям до станции Суровикино, что под самым Сталинградом. Отсюда я и был командирован на строительство Челябинского металлургического завода.

В то время он назывался Бакальским металлургическим, видимо, потому, что должен был работать на рудах Бакальского месторождения. Решение о строительстве его принято было еще до войны. И вот теперь предстояло соорудить предприятие. На это отводилось невиданно короткое время. Фронту нужен был металл, много металла. Когда мы в феврале 1942 года прибыли на площадку будущего завода, здесь были только перелески, березовые колки, лежал глубокий снег. Ни дорог, ни жилья. Почти никакой строительной техники. Насчитывалось около 150 потрепанных автомобилей, но с обеспечением их горючим возникло немало трудностей, и все они были переведены на газогенераторное топливо.

Было несколько экскаваторов, других механизмов, а также несколько сот лошадей. В основном все работы выполнялись вручную. Рабочей силы сосредоточивалось много — десятки тысяч человек. Их надо было где-то расселить.

К концу 1942 года вокруг сооружаемого завода было уже 12 рабочих поселков с общей жилой площадью 40 тысяч квадратных метров, проложено 51 километр автомобильных и 64 километра железных дорог.

Интенсивно велось и строительство производственных помещений. Возводились электросталеплавильный, доменный, прокатный цехи, другие объекты.

«В уральской действительности через каждый завод, через каждую стройку просматривались самые насущные проблемы страны, — пишет в своей книге «Испытание на зрелость» Н. С. Патоличев, работавший первым секретарем Челябинского обкома КПСС — Челябинский металлургический завод — так он стал называться с 1942 года — яркое тому доказательство. Сказать, что строительство шло форсированно, было бы недостаточно точно: с первого дня оно приобрело характер штурма. Именно благодаря этому уже к концу 1942 года (а строить завод начали зимой, в лютые морозы) полностью были закончены строительные и монтажные работы по трем 30-тонным электропечам, прокатному цеху со станами «800», «450», «350», литейному, механическому, кузнечному, модельному и другим цехам».

У всех было одно стремление — быстрее выдать челябинский металл. И он был выдан 19 апреля 1943 года. В этот день был введен в строй действующих электросталеплавильный цех. Состоялся большой митинг, на котором присутствовали не только те, кто непосредственно участвовал в сооружении объекта, но и рабочие других подразделений. Ведь это была общая радость, которая к тому же подогревалась добрыми вестями с фронта: наша армия успешно завершила Сталинградскую битву, гнала гитлеровцев дальше на запад. Энтузиазм рабочих был велик — они увидели свой вклад в борьбу народа с врагом.

Я в то время работал старшим прорабом на строительстве прокатного цеха. Вручную копали котлованы, подавали материалы, монтировали оборудование. Основными «механизмами» были лопата и кирка, топор и кувалда.

Прокатный цех предстояло пустить в мае 1943 года. Однако в самом начале строительства случилась непредвиденная задержка. Мы уже вывели фундаменты под колонны цеха, и вдруг оказалось, что цех должен быть на 50—80 метров севернее. Надо наверстывать упущенное. Возможно, такое случилось потому, что проектирование шло на ходу. Бывало так, что утром конструкторы выдают чертежи, а во второй половине дня по ним уже ведутся работы. Таковы были темпы стройки, не терпевшей промедления.

В конце концов отставание мы наверстали. Помог энтузиазм людей, которые объединялись в каком-то едином порыве. Память сохранила примеры поистине героической работы. Вспоминаю каменщика Бахмайера. Мастерок в его руках так и играл. Казалось, все приемы работы доведены до совершенства. А он все находил и находил возможности для увеличения выработки. В иные дни выполнял по пять норм.

Строительством руководил замечательный человек — Александр Николаевич Комаровский. Познакомился я с ним, когда он еще был командующим 5-й саперной армией. Главным инженером стройки был В. А. Сапрыкин, опытный специалист. Эти два человека удивительно дополняли друг друга, они руководили стройкой в теснейшем и постоянном контакте.

Комаровский часто бывал на объектах, знакомился с положением дел, искал пути ускорения строительства. Приехал он однажды и к нам на прокатный. Время было горячее, перед сдачей пролетов под монтаж оборудования. Прошел, глянул опытным глазом. И вдруг обращается ко мне:

— Товарищ Крыгин, что нужно, чтобы прокатный цех был в таком состоянии, что его можно сдавать под монтаж?

Я подумал и ответил:

— Надо, чтобы в течение десяти дней сюда бесперебойно поставлялись лес, кирпич, металл, другие материалы.

Александр Николаевич пообещал, что все это у нас будет. И действительно, мы стали получать в нужном количестве все, что было необходимо. Дневали и ночевали на стройке, но выполнили обещанное. В полтора раза быстрее подготовили пролеты под монтаж. В этот день приехали А. Н. Комаровский и первый секретарь обкома партии Н. С. Патоличев. Посмотрели, что сделано. Вижу: удовлетворены. Комаровский пожал руку и коротко сказал:

— Спасибо!

Само время накладывало отпечаток на действия строителей. Все понимали, что недодать металл — значит недодать оружия защитникам Родины, значит сделать более долгим путь к победе.

Готов один пролет — начинали монтаж оборудования, подготовлен даже небольшой участок — тоже начинали установку. Вспоминаю, так действовал наш мастер на монтаже оборудования Нейман. Он был грамотным специалистом, хорошо разбирался во всех тонкостях монтажа, знал условия эксплуатации механизмов, их назначение в технологическом процессе. С ним было легко работать. Он быстро находил нужные решения, помогал устранять все неувязки.

Немало было примеров поистине героической работы, когда люди проявляли, не боюсь этого слова, чудеса находчивости. Можно смело сказать, что во время строительства завода были внедрены тысячи рационализаторских предложений.

Вот только одно из них. Это было в ответственный период, когда завершалось устройство фундаментов под оборудование. Требовалось в теле фундаментов сделать так называемые шанцы — полости для болтов: предстояло начинать установку механизмов стана «800». Работами руководил прораб Горбенко.

Для формирования полостей применялись деревянные коробки. Но вопрос был не только в том, чтобы их установить в проектное положение. Как извлечь их после затвердевания бетона? Проблему помог решить главный механик «Прокатстроя» А. П. Лепский — человек инициативный и решительный. Коробки разрезали с угла на угол, перед установкой их обертывали бумагой, пропитанной солидолом. Затвердевал бетон — и половинки коробки легко вынимались. Две тысячи шанцев выполнено в фундаменте, и не сделано ни одной ошибки! Это настоящая победа человеческого разума.

В мае 1943 года прокатаны первые слитки. И тут уж мы ходили именинниками. Снова был митинг. Выступавшие говорили, что достигнута большая победа, что челябинский металл поможет нашим доблестным войскам быстрее гнать врага на запад. Присутствовали и представители фронтов, вручали лучшим коллективам знамена.

Надо сказать, что митинги были часто, их проводил политотдел, которым руководил полковник А. Г. Воронков. На митингах мы получали, можно сказать, заряд энергии.

Однажды были изготовлены бракованные колонны. И тоже митинг. Но на нем говорились гневные слова осуждения бракоделов. Каким жизненным уроком стал для них этот митинг…

А. Г. Воронков часто посылал духовой оркестр политотдела на те объекты и участки строительства, где шла наиболее ответственная, напряженная работа. Оркестранты исполняли бодрые марши, и настроение людей поднималось, и работа, как говорится, спорилась. Вспоминается, велись крупные штукатурные работы. Сюда был направлен оркестр. Лучшие отделочники добились рекордной выработки — оштукатурили по сто квадратных метров поверхности. Воронков по этому поводу полушутя говорил, что достигнутые рекорды — заслуга оркестра…