Бонд злобно жевал бифштекс, словно это были пальцы Серафимо Спэнга и проклинал тот день, когда он согласился играть эту идиотскую роль. Но затем Бонд успокоился и доел свой бифштекс. Что же его беспокоило? Это было важное задание и до сих пор все шло нормально. Он уже добрался до самого конца цепочки — до приемной господина Серафимо Спэнга, который со своим лондонским братом и с таинственным АВС руководил крупнейшим в мире контрабандным бизнесом. В таких случаях нельзя придавать значение эмоциям. Просто у него было неприятное ощущение, похожее на тошноту, тошноту от долгого и тесного общения с могущественными и отвратительными американскими бандами, от соприкосновения с полной опасностей «сладкой жизнью» гангстеров-аристократов.

Но за чашкой кофе Бонд понял, что это просто тоска по своей настоящей жизни. Он пожал плечами и подумал: «Пошли они все к черту — и Спэнг, и весь этот бандитский город Лас-Вегас». Он взглянул на часы — время было ровно десять часов. Он закурил, встал, медленно прошел через зал и направился в сторону казино.

Игру, в которую ввязался Бонд, можно было продолжить двумя путями — или тихо ждать развития событий или же форсировать события так, чтобы что-то обязательно произошло.

В большом зале была уже совершенно другая обстановка. Стало намного тише. Оркестр уже не играл, ушли толпы женщин, и лишь несколько игроков продолжало сидеть за карточными столиками. Две или три «шиллы» — симпатичные девушки в элегантных вечерних платьях, получившие по пятьдесят долларов для того, чтобы оживлять игру, все еще играли в рулетку. Был еще пьяный вдрызг мужчина, который цеплялся за высокий край стола и громкими заклинаниями пытался склонить на свою сторону непослушные игральные кости.

Изменилось еще что-то. За ближайшим к бару столиком для игры в «очко» с колодой карт в руке сидела Тиффани Кейс.

Вот, оказывается, кем она работает в «Тиаре».

Бонд заметил, что за всеми столиками уже работали симпатичные девушки, одетые в одинаковые элегантные черно-серые костюмы — короткую серую юбку с широким черным ремешком, усеянным металлическими кружочками, серую блузку с черным платком на шее, серое сомбреро, висевшее на спине на тонкой веревочке и черные полуботинки, одетые поверх бесцветных нейлоновых чулок.

Бонд еще раз взглянул на свои часы и не торопясь вошел в зал. Итак, Тиффани должна была проиграть ему пять тысяч долларов. Время, конечно, было подобрано так, что девушка только заступила на работу, а в Платиновом зале еще не закончилось представление с участием какой-то знаменитости. Так что, за столом кроме них никого не будет. Никаких свидетелей, на случай если она что-то сделает не так.

Ровно в 10.05 Бонд спокойной походкой подошел к столику и сел напротив нее.

— Добрый вечер!

В ответ она сдержанно улыбнулась и сказала:

— Привет!

— Какие у вас максимальные ставки?

— Тысяча долларов.

Бонд достал десять стодолларовых бумажек и поставил их за чертой для ставок, тут же к столику подошел старший по залу и стал рядом с Тиффани Кейс. Он лишь мельком взглянул на Бонда и спросил:

— Мисс Тиффани, может быть, молодой человек хотел бы играть новой колодой.

Он подал ей новую, нераспечатанную колоду. Девушка распечатала новые карты и вернула ему старые.

Старший отошел на несколько шагов и словно перестал замечать, что происходит за столом.

Ловким движением рук девушка зашуршала картами, разбила колоду на две части, положила их на стол и безупречно выполнила трюк Скарне. Однако Бонд заметил, что две половинки не смешались, и когда девушка подняла карты со стола, чтобы перемешать их, обе половинки вновь оказались в первоначальном положении. Она еще раз повторила этот маневр и придвинула карты к Бонду, предлагая «снять» часть карт. Бонд «снял» и с одобрением смотрел, как девушка одной рукой выполнила сложнейший карточный трюк под названием «Эналмент».

Итак, новая колода была уже готова и весь смысл этих манипуляций заключался в том, чтобы расположить карты в том порядке, в котором они находились в самом начале. Но все это было проделано блестяще, и Бонд не переставал восхищаться той ловкости, с которой девушка работает.

Он посмотрел ей в глаза, пытаясь увидеть в них понимающую улыбку — уж слишком странная это была игра.

Она сдала ему две карты и две карты взяла себе. Вдруг Бонд понял, что ему нужно быть очень осторожным. Он должен играть именно так, как от него ожидают — иначе он нарушит расположение карт.

На игральном столике было написано, что «Сдающий берет карту на шестнадцати и останавливается на семнадцати». Очевидно, они ему дадут такие карты, что не выиграть просто невозможно, но, на всякий случай, если за столом будут сидеть другие игроки или кто-то подойдет, чтобы просто посмотреть, выигрыш его должен выглядеть как везение — ведь нельзя же все время сдавать ему двадцать один, а девушке семнадцать.

Он взглянул на свои карты. Валет и десятка. Он поднял глаза на девушку и покачал головой. У нее было шестнадцать, она взяла еще одну карту — король. Перебор. Рядом с ней стоял ящичек с серебряными долларами и жетонами по двадцать долларов, но тут подбежал старший по залу и подал девушке жетон на 1000 долларов. Она взяла жетон и бросила его Бонду. Он положил его за линию для ставок и забрал свои деньги. Она сдала ему и себе еще по две карты. У Бонда было семнадцать и он снова покачал головой. У девушки было двенадцать, потом пришли тройка и девятка, двадцать четыре — опять перебор. Подошел старший и подал еще один жетон. Бонд его тоже положил к себе в карман и оставил первоначальную ставку. На этот раз у него оказалось девятнадцать, а у девушки десятка и семерка. По правилам она больше не могла брать карты и еще один жетон оказался в кармане у Бонда.

Широкие двери в конце зала открылись и в помещение хлынула толпа людей с только что закончившегося представления. Скоро они окружат все столики. Ему осталось сыграть еще один раз. А потом он должен встать и уйти. Девушка с нетерпением смотрела на него. Бонд поднял свои две карты. Двадцать. У нее тоже оказалось двадцать. Бонд улыбнулся такой тщательно продуманной хитрости. К их столику подошли два новых игрока и девушка быстро сдала ему еще две карты. У него оказалось девятнадцать, а у девушки шестнадцать.

Вот и все. Старший по залу не стал даже передавать девушке жетон — он сразу бросил его прямо Бонду, и при этом изобразил на лице плохо скрываемую ухмылку.

Бонд положил жетон в карман и поднялся.

— Мамм-м-ма ми-и-иа! — сказал один из вновь подошедших игроков.

Бонд посмотрел на девушку и сказал:

— Спасибо, вы прекрасно сдаете.

— Приходите еще, — сказала девушка, глядя Бонду прямо в глаза.

Какую-то долю секунды она еще смотрела на Бонда, затем снова занялась картами, тщательно их перемешала и поднесла карты одному из новых игроков, чтобы тот их «срезал».

Бонд отвернулся и, продолжая думать о девушке, прошелся по залу. Время от времени он оглядывался на стройную девушку в очаровательном вестерновском костюме. По видимому, она показалась симпатичной не только Бонду, и вскоре за ее столиком сидело уже восемь мужчин и еще несколько стояли рядом и следили за игрой.

Бонд почувствовал прилив ревности. Он подошел к бару и заказал себе рюмку бурбона и родниковую воду — надо же отпраздновать лежащие в кармане 5000 долларов.

Бармен достал свежую бутылку воды и поставил ее рядом с рюмкой «Олд Грэндэда».

Бонд вспомнил, что ему говорил Феликс Лейтер и спросил:

— Откуда эта вода?

Бармен сделал серьезное выражение лицо и ответил:

— Из района Болдера. Нам ее каждый день привозят свежую. Не волнуйтесь — она настоящая.

Бонд швырнул на стойку серебряный доллар, и со столь же серьезным выражением лица сказал:

— Не сомневаюсь. Сдачи не надо.

Бонд стоял, повернувшись спиной к стойке бара и обдумывал свой следующий шаг. Итак, деньги свои он уже получил, и Шейди Три ему говорил ни в коем случае больше не играть.