После первого убийства осталось несколько улик. В случае убийства Марселя все данные ограничивались моими показаниями, и этого было недостаточно для следствия. В последнем же случае вообще не оставалось никаких улик. Священник умер от яда и был мертв не менее семи часов – это все, что было известно.

Со слов Лорна я понял, что полиция немедленно попросила помощи из далекого Парижа. Кажется, в городе происходила очередная политическая борьба, и комиссар был полон решимости вести это дело самостоятельно. Однако третье убийство лишило его возможности блеснуть своим талантом перед политическими противниками. Но, возможно, давление общественного мнения вынудило его просить помощи.

Штат нашей охраны был соответственно увеличен. Не находясь в тюрьме, но окруженные многочисленной стражей, мы фактически превратились в арестантов. Полицейские окружили отель, заполнили двор, слонялись по коридорам. Они заходили на кухню, где Поль снабжал их огромным количеством напитков. Они часто находились в таком состоянии, что, если бы перед ними появился убийца и признался в своей вине, они вполне могли бы приветствовать его как друга, вместо того чтобы арестовать.

Таким образом, наша стража, призванная выполнять две роли-защитников и тюремщиков, при подобных обстоятельствах не исполняла успешно ни одной из них, А к тому времени, когда прибыли детективы из Парижа, дело уже успело подойти к стремительной и бурной развязке.

Немного опомнившись после своего ужасного открытия в Белой гостиной, я осознал, что опасность, грозившая Сю, неизмеримо увеличилась.

Итак, мы с Сю отправились к полицейским, чтобы известить их о нашем ужасном открытии. Мы пошли вместе, так как я не решался потерять ее из вида в этом дьявольском доме.

Я не говорил ей, что обнаружил в этом черном гробу, но она догадывалась. Я помню, как мы кричали полицейскому во дворе, стоя на той площадке, где я обнаружил первую жертву этого страшного дела. Полицейский встал, глядя на нас, затем, когда он понял беглую французскую речь Сю, его лицо стало выражать изумление и страх. Вероятно, ему пришлось затратить немало усилий, чтобы закрыть свой рот и дать свисток, вызвавший других полицейских. Те прибежали во двор и бросились вверх по винтовой лестнице, вновь спеша вызвать в доме смятение и приступить к очередным допросам и обыскам.

Но я отчетливо запомнил то, что произошло в Белой гостиной в секунды, предшествовавшие их приходу.

Оставив Сю на площадке под присмотром полиции, я вернулся туда, желая показать полицейским, где лежит труп. Уже слыша их шаги, я остановился у рояля и случайно заметил у своих ног на ковре что-то белое. Нагнувшись, я поднял маленький носовой платок. Это был женский платок, и он сохранил слабый аромат духов. Знакомый тонкий, нежный аромат мгновенно вызвал в моем сознании образ Сю. Это был запах гардений. Шаги слышались уже вблизи открытой двери, и я сунул платок в карман. Раздумывать было некогда, но я знал, что Сю не подходила к роялю. В этот момент фигуры в голубых касках ворвались в комнату, и атмосфера сразу накалилась от возбуждения, яростных вопросов и взволнованных восклицаний. Все это напоминало повторившийся вновь кошмар.

Только после полудня мне удалось спокойно поговорить с Лорном и Сю.

Лорн поспешно явился, узнав о новой трагедии. Так же как и я, он считал, что самым важным и неотложным делом было немедленно удалить Сю из этого пристанища смерти. И Сю, наконец, согласилась.

– Я не могу вынести этого, – испуганно сказала она. Лицо ее побледнело, губы дрожали. – Если эти убийства действительно имеют целью завладеть моим наследством, давайте положим этому конец! Я согласна потерять все деньги до последнего цента, чем быть косвенной причиной этих... этих...

Она, задыхаясь, проговорила:

– У меня такое чувство, точно я виновата во всем!

– Глупости! – резко сказал я. Мне не нравилось выражение ее лица и отчаяние, с которым она сжимала руки. – Не вы этому причина. Причиной всему – негодяй, возглавляющий это дело. Не смотрите же так!

– Вы не можете быть уверенной, что последнее убийство имеет отношение к вашему наследству, – вмешался Лорн.

– Не морочьте мне голову, – вскипела Сю. – Доказательств нет, но вы сами думаете так лее, как и я.

– Да, – невозмутимо согласился Лорн. – Я думаю, что против вас имеется заговор. Особый характер условий, при которых вы должны удостоверить свою личность, благоприятствует выполнению преступных замыслов. Тайное посещение вашей комнаты священником указывает на его причастность к этому делу. Видите ли, пять миллионов долларов это огромная сумма денег.

– Как вы думаете, почему был убит священник? – спросила Сю.

– Имеются две гипотезы, – ответил Лорн. – Он мог быть честным священником и случайно узнал слишком многое о первом или втором убийстве. Из-за этого преступники заставили его навсегда замолчать. Но, возможно, как полагает мистер Сандин, он вовсе не был священником.

– Но кем же тогда он был? Лорн пожал плечами.

– Если он не был священником, то, вероятно, был преступником. Не забывайте, что он обыскал комнату мисс Телли.

Лорн серьезно посмотрел на меня.

– Вы уверены, что он ничего не держал в руках, когда выходил из ее комнаты?

– Я не видел ничего. Лорн обратился к Сю.

– А вы уверены, что ничего не пропало?

– Да, – сразу сказала Сю. Она твердо выдержала испытующий взгляд Лорна, и ее лицо не изменило выражения.

– Если он нашел этот предмет... сувенир, который должен удостоверить вашу личность, – продолжал Лорн, внимательно глядя на Сю, – это и могло стать причиной его убийства.

– Конечно, – согласилась Сю. – Но тогда нужно предположить, что существуют и другие личности, которые тоже стараются добыть... сувенир.

– Их минимум двое, – сказал Лорн, – не считая той особы, которая должна занять ваше место.

Сю заметно перепугалась.

– Вы оба правы, – сказала она. – Сегодня после обеда я пойду в полицию и все там расскажу.

В приемной никого не было, кроме нас. Мадам Ловсхайм была в холле и казалась совершенно спокойной. Ее муж разговаривал с Марианной. Миссис Бинг была в своей комнате. Только попугай сохранил обычный сатанинский облик. Он сошел с плеча мадам Греты, перешел ко мне и стал посматривать на полисмена, ходившего во дворе.

– Если бы только нам удалось узнать, откуда грозит опасность, – сказал я.

– Если бы мы это знали, – ответил Лорн, – мы смогли бы открыть и личность убийцы. Но тайна не может долго оставаться нераскрытой. Наступит день, когда мы обязательно натолкнемся на какой-нибудь след.

– До сегодняшнего дня я был твердо убежден, что мнимый священник...

– У вас еще нет оснований утверждать, что он не был священником.

– Готов держать пари, что полиция никогда не сможет доказать подложность его документов.

– Вероятно, не сможет. Но мы должны иметь доказательства, чтобы пойти в полицию и обвинить его. Если бы он украл что-либо из комнаты Сю, многое стало бы ясным.

Сю молчала, а он продолжал:

– Но поскольку мисс Телли утверждает... Я перебил его.

– Во всяком случае, следует немедленно пойти в полицию и потребовать разрешения на выезд для мисс Телли.

– Но уехав отсюда, я лишусь вашей защиты.

– Я поеду с вами, – заявил Лорн.

– Вы похлопочете за меня, если Френсис не поверит мне?

– Попытаюсь. Но сейчас самое важное, чтобы вы отсюда уехали. Вам угрожает большая опасность, и я жалею, что вовремя не сумел оценить обстановку. Однако я боюсь, что полиция не разрешит вам уехать, даже узнав об этом. Но если преступника обнаружат, вам нечего будет бояться, и поэтому мы должны сделать все, чтобы помочь полиции.

У входа послышались голоса. Кто-то прибыл. Грета говорила по-французски, а чей-то незнакомый голос по-английски задавал вопросы Ловсхайму.

Затем все разыгралось, как на сцене. Мадам Грета подошла к дверям приемной, на мгновение остановилась, затем подошла к Сю и с любезной улыбкой тихо сказала: