— Кто здесь главный? — спросил он, наконец, с неподражаемым акцентом.

— Я — капитан порта, — сказал Бэйнс.

— Я О’Хара, Адмирал Космического Флота Лондондерри, сэр. Некоторые из моих людей пострадали при посадке. Я требую, чтобы им была оказана медицинская помощь и госпитализация.

— Моя аварийная команда и медперсонал стоят здесь, Адмирал. Можно им подняться на борт?

— Конечно, — О’Хара повернулся к младшему офицеру в униформе, который стоял в тамбуре шлюза. — Коммандер Моор, какого состояние оборудования? Эти люди готовы предоставить нам ремонтную бригаду.

Он снова устремил взгляд на Бэйнса, и его лицо стало раздраженным и хмурым.

— Капитан, я должен сделать вам серьезные замечания.

— Да, Адмирал?

— Я приземлился на вашу площадку, сэр, только чтобы обнаружить, что ваш космопорт расположен ближе к магнитному экватору, чем к магнитному полюсу. Уверен, это должно быть очевидно, сэр: любой корабль, который совершает посадку в местности, где горизонтальная сила гораздо больше вертикальной, будет как минимум испытывать серьезные затруднения.

— Совершенно верно, — согласился старина Ларсен.

Адмирал и оба капитана разом посмотрели на него. Потом Бэйнс прервал молчание.

— У вас все корабли наподобие этого, Адмирал?

— Конечно, капитан. А как еще, по–вашему, должен выглядеть межзвездный корабль?

— Мне сказали, — осторожно начал Бэйнс, — что это — “гауссова глушилка”.

— Можно сказать и так. Это слэнговое выражение.

— Дело в том, что это первая “глушилка”, которую мне довелось видеть собственными глазами. Правда, я читал о них в истории освоения космоса, — он немного оживился. — Более того, я никогда не слышал до этого момента ни о каком Лондондерри — ни о Республике, ни о Королевстве, ни о чем‑либо еще. Хотя я надеюсь, искренне надеюсь, что оно в состоянии оплатить урон, причиненный моему космопорту. Кроме того…

Его монолог был прерван появлением одного из подчиненных О’Хары, который, приблизившись к Адмиралу, отсалютовал и доложил:

— Все раненые эвакуированы, сэр.

— Спасибо, коммандер, — О’Хара снова повернулся к Бэйнсу и проговорил очень мягко: — Вы что‑то сказали, капитан?

— Я предлагаю, сэр, — холодно сказал Бэйнс, — что беседу стоит продолжить в конфиденциальной обстановке. Не пройдете ли вы со мной в офис? И вы, капитан Вильямс, если вы будете так любезны. И ваш Главный Офицер, — он помедлил. — Да, и мистер Ларсен. Мне нужен хоть кто‑то, кто разбирается в этих… эренхафтовских движках.

Было поздно, когда Старик, Кемп и Джим Ларсен возвратились на “Гончую”.

Капитан Вильямс направился прямо к себе в каюту, а Кемп и Ларсен зашли ко мне — мы с Дадли Хиллом как раз обсуждали события этой ночи.

— Много бы я дал за то, чтобы хорошенько там покопаться, — сказал Дадли. — Так нет же, дернул их черт выставить в шлюзе вахтенных, да еще и с пушками!

— У бравого Третьего Помощника опять зачесалось шило в заднице, — прокомментировал Алан.

Мы подняли глаза и увидели, что эта парочка стоит в дверях.

— Уже вернулись, — сказал я без особого энтузиазма.

— Заметил нетрезвый Джордж. Если вы пригласите нас и плеснете по чуть–чуть — я не слишком разорил мистера капитана на виски, — мы все вам расскажем.

— Идет. Проходите. Садитесь. Вот бутылка. Вот стаканы. А теперь выкладывайте.

Кемп расположился поудобнее — насколько вообще можно удобно расположиться в этом дурацком раскладном кресле — но я смог заметить, что, несмотря на обычную раскованность, он был не на шутку взбудоражен.

— Итак, мистер Бэйнс устроил заседание в своем кабинете, — начал он. — Поскольку с нами был этот так называемый Адмирал, редкостный краснобай, нам оставалось только сидеть, как в театре, и слушать. Это было бесподобно. Прямо исторический роман. Надеюсь, вы уже догадались, что этот его Лондондерри — одна из Потерянных Колоний. Что это такое — думаю, объяснять не нужно. Старые добрые времена Второй Волны Экспансии. По дороге из пункта А в пункт Б “глушилка” попадает в магнитную бурю, и ее забрасывает черт знает куда. Реактору каюк, энергии нет, корабль висит посреди Галактики. Выход из этого был только один: они подключили запасные дизели, чтобы хоть как‑то запустить Эренхафта. Им надо было добраться до любой ближайшей планеты. Это лотерея: повезет — не повезет. Если планета пригодна для жизни — значит, удача улыбнулась. А если нет…

— Честно говоря, — сказал я, — если бы мне платили хоть по одному доллару за каждую Потерянную Колонию, которую я найду в книжке или в кино, я был бы богаче тебя.

Алан бросил на меня свирепый взгляд.

— Ладно тебе. Теперь что касается этой “Железной Виселицы” [49]. Этот заблудший ковчег под командованием капитана О’Хара направлялся с Земли в Атлантию. Когда они проходили вблизи Процеона, магнитная буря сбросила их с траектории. Экипаж более или менее взял ситуацию под контроль, но пришлось признать, что они безнадежно заблудились. Наконец удалось запустить дизели. Надеясь, что их молитвы будут услышаны — поскольку двигатели внутреннего сгорания работают на углеводе, который нужен для пищи — отправились на поиски подходящей планеты. Вы слышали, что в секторе между Скоплением Беламы и Империей Вейверли, предположительно, есть несколько миров из антивещества? Это не совсем байки, но эти ребята побывали там. Может, им просто повезло. Они нашли маленькое скопление — полдюжина солнц, и у каждого несколько планет. Из нормального вещества. В общем, корабль приземлился на одну из планет. Два или три поколения вкалывали как проклятые, но в итоге построили общество с весьма развитыми технологиями. Конечно, им очень повезло: несмотря ни на что, корабль не пострадал, равно как и часть груза. Например, уцелел Торваль–дсенский Инкубатор — так что в нем можно было легко выращивать живность любых размеров. Также уцелело несколько шлюпок. А главное, у них было достаточно опытных инженеров и техников. Как говорится в Библии, они трудились и размножались. Теперь они расширяют свои владения. Они научились строить корабли и Эренхафтовские генераторы. Понятно, это единственный вид межзвездных кораблей, который им известен, а до другого они не додумались — разве что их новые корабли гораздо меньше, чем “Железная Виселица”… Вообще мне кажется, что они не слишком изобретательны. Они понемногу колонизовали почти все планеты, своего крошечного скопления. Потом убедились на собственном опыте — очень горьком — что находятся на крошечном островке посередине огромного моря антиматерии. Как далеко оно простирается, они не знали. Кто‑то думал, что их занесло из этой галактики в другую. Поэтому они собрались с силами и сделали самое лучшее, что могли. Потом опять магнитная буря — и О’Хара вместе со своей Железной Виселицей оказался у нас.

— Что касается этого Адмирала… — подал голос Третий Помощник. — А, этот… Как я понял, звание передается по наследству. Первый О’Хара — капитан О’Хара, — сам произвел себя в адмиралы, а заодно и правителем колонии. Его потомки сохранили титул, и положение безо всяких на то оснований. Так что голубая мечта колонистов состояла в том, чтобы дать им маленький корабль и отправить на все четыре стороны. О’Хару не назовешь блестящим навигатором, и вся команда ему под стать — зеленые юнцы. Впрочем, О’Харе и в голову не приходит, что ему больше не видать Лондондерри. Он уже видит себя Посланником — это самое большее, на что он может замахнуться в этой части Галактики. И будет счастлив продолжить путешествие в качестве пассажира.

— А на какие деньги он собирается путешествовать? — спросил я — во мне заговорил офицер снабжения.

— Если он доберется до Центра, — ответил Алан, — проблем не будет. Сколько лет никто не находил Потерянные Колонии — так что блудного сына встретят с распростертыми объятиями.

— Для этого ему нужно добраться до Центра, — сказал я. — А для этого придется хорошенько раскошелиться. Или осесть на какое‑то время на Эльсиноре. А эльсинорцы не отличаются ни гостеприимством, ни великодушием.