Город, прозванный Драгоценностью Севера, располагался на большом холмистом острове. Его белые дома, украшенные портиками и колоннами, начинались в ста футах от набережной и тянулись к вершине пологой сопки, словно башенки дивного храма. Внизу они были простыми, вверху – богатыми и пышными. На плоских крышах зеленели сады с роскошной экзотической растительностью. Лепидор и Кула были жалкой тенью на фоне этого величия. На многих флагштоках развевались знамена с эмблемами зажиточных семейств. В восточной части острова возвышался огромный и величественный зиккурат. Он соперничал с сопкой и, достигая двухсот футов в высоту, преуменьшал все остальное своим видом. Его венчали две одинаковые раки, над которыми в безоблачное небо поднимались тонкие спирали дыма.

Гавань представляла собой сложный комплекс причалов и доков, складских ангаров и верфей. Там находились сотни рыбацких баркасов и торговых судов. Даже с такого расстояния я видел лес мачт. Ежедневно в бухту заходило больше кораблей, чем бывало в Лепидоре за полгода. Две эскадры по шесть галер, на флагах которых красовался имперский дельфин, следили за порядком в гавани.

Если верить рассказам отца, столица Океании, сиявшая перед нами в солнечном свете, была лишь вполовину меньше Танета. На входе в бухту нас встретил буксир. Его команда носила форменные зеленые туники из грубой материи. Сам катер ничем не отличался от тех, что курсировали в Лепидоре и Куле. Удивляться тут не приходилось – их строили на одной верфи по одинаковым чертежам.

Капитан катера поприветствовал Бомара и велел спустить буксирный канат. Затем мы медленно двинулись через бухту. Меня поразило ее сходство с гаванью Кулы: лагуна Фарассы также располагалась между островом и материком. Ее отличали только размеры. Столичная гавань тянулась вдоль береговой черты города на сотни футов в каждую сторону. Причальные пирсы напоминали зубья гигантской расчески. Каждый из них был рассчитан на пять-шесть кораблей. За ними виднелись ряды складских ангаров.

Мое внимание привлекло большое пирамидальное здание. Оно имело шесть ярусов, с балконами по всей наружной части. Это был штаб имперского военного флота в Океании и командный центр фарасского клана. Рядом с ним стояли линейные корабли и фрегаты надводной флотилии. Во время прошлого визита я совершил экскурсию по всему комплексу гавани и был ошеломлен размерами некоторых кораблей. Меня привели в восторг тоннели и пещеры под островом, которые служили складскими помещениями и соединяли военный штаб с подводной гаванью, расположенной на другой стороне бухты. Гавань Фарассы была построена за несколько веков до падения Фетийской империи и Таонетарной войны. Сейчас в ней размещалась самая крупная имперская эскадра вне границ самой Фетии. В прошлый раз я насчитал двадцать восемь линейных кораблей, девятнадцать фрегатов, около полусотни катеров и двадцать одну манту.

Буксирный катер тащил нас мимо сотен кораблей, разнившихся по величине – от посудин не больше буксира до белых ше-стимачтовых титанов, сравнимых по высоте со штабом военного флота.

– Вон тот корабль – из Танета, – сказал Бомар, указав на большое торговое судно.

Два буксира, работавших на огненном дереве, медленно вели корабль к стоянке. Баркасы и катера торопливо уступали им путь. Легкий бриз развевал на передней мачте зеленый с черно-красными полосами флаг. На корме, приняв горделивую позу, завернувшись в роскошную синюю мантию, стоял хозяин судна.

– Этот павлин на палубе – всего лишь капитан. Даже не член торгового дома. Вот как все они бахвалятся своим богатством.

Запахи гавани здесь были сильнее, чем в Куле. Крик грузчиков и шум лебедок сопровождались стуком молотков с военной верфи и звяканьем металла из портовых кузниц. Мимо нас, направляясь к морю и едва не касаясь бортами друг друга, прошли два корабля. Их хозяева яростно спорили о том, кто кому должен уступить путь к выходу из бухты. Матросы на палубе ближайшего судна крепили груз и накрывали парусиной высокие штабели с тюками отбеленной одежды. Прямо перед нами проплыл пяти-мачтовый галеон, с оранжево-желтым флагом торгового дома. Его рискованный маневр вызвал поток ругательств у капитана буксирного катера. Через полминуты заспанный хозяин судна перегнулся через борт и неохотно извинился за причиненное беспокойство. Бомар сказал, что галеон из Танета принадлежал торговому дому Форита.

Наконец, «Пэрасур» пришвартовался в доке между двумя каботажными кораблями. Палуба первого была пустой – очевидно, его команда наслаждалась прелестями Фарассы. Другое судно загружалось товаром. До нас доносились крики и ругательства матросов. Капитан каботажного корабля помахал Бомару рукой. Я понял, что они были знакомы.

Когда Суол и Карак принесли багаж, Бомар спустился с мостика и подошел ко мне и Сархаддону.

– Вы были хорошими пассажирами. Катан, желаю вам удачи в Танете. А Сархаддону – успехов в Священном городе. Да пребудет с вами милость Рантаса! Я жду не дождусь, когда граф Элнибал привезет нам радостную весть о преуспевании Лепидора.

Он проводил нас до сходней, а затем вернулся к своим делам. У выхода с причала я оглянулся на «Пэрасур» и подумал, что мы совершили на этом корабле неплохое путешествие. Особенно мне понравилась встреча с гиперианцами в Куле. Сархаддон потянул меня за руку, и мы зашагали вдоль доков.

– Куда отправимся теперь? – спросил я послушника.

– Сначала в военную гавань. Боевые манты добираются до Танета быстрее пассажирских и торговых кораблей. Обычно они перевозят послов, высокопоставленных офицеров и курьеров с правительственными донесениями. Ноты – эсграф, поэтому они возьмут тебя с собой без разговоров. Я представлюсь твоим слугой. Если сегодня не запланировано отплытие манты в Танет, нам придется подумать о ночлеге. Наверное, нам следует остановиться в доме лепидорского консула?

– Мы можем найти его, но лично я не выношу этого лицемерного пройдоху. Он напоминает мне крокодила, спрятавшегося в тростнике. Мой отец всегда останавливается у него. Однако я скорее переночую у торговца рыбой, чем у нашего консула.

– Все ясно. Курьерские манты выходят из порта каждые шесть дней, поэтому ждать нам придется недолго. Если отсрочка продлится неделю, мы можем опоздать на Верховный совет Аквасильвы, и ты разминешься с отцом. При удачном стечении обстоятельств мы отправимся в плавание сегодня вечером. Если же нет, нам остается ночлег во дворце, в гостинице или в храме зиккурата. Лично я против гостиниц и постоялых дворов. Во-первых, это пустая трата денег. Во-вторых, там много дебоширов и авантюристов. Я знаю, ты неплохо владеешь мечом, но мы можем нарваться на отставных наемников с тридцатилетним стажем непрерывных сражений.

– А как насчет храма?

– Он сказочно великолепен. Ночлег нам предоставят бесплатно, и ты сможешь лучше познакомиться со Сферой… Смотри, Катан! Это ворота в военную гавань.

Мы шли вдоль стены, окружавшей территорию имперского флота. Над зубчатым парапетом я видел головы часовых. Из башен торчали стволы импульсных пушек. У широких ворот стояла вереница телег, нагруженных бревнами. Очевидно, этот груз предназначался для верфи. Несколько солдат в сияющих металлических нагрудниках и шлемах с плюмажем проверяли накладные на груз и прочие документы.

– Предоставь переговоры мне, – сказал Сархаддон.

Когда мы подошли к воротам, он обратился к офицеру, наблюдавшему за работой солдат:

– Прошу прощения. С кем мы можем договориться о плавании в Танет?

Офицер смерил нас взглядом, оценивая лучший из нарядов послушника и мою темно-красную мантию с узорчатым кушаком.

– Кто вы?

– Эсграф Катан из клана Лепидора и его слуга.

– Документы?

Он строго выполнял свои обязанности. Достав из кармана кошель, отделанный кожаной тесьмой и серебряными нитями, я вытащил из него свиток с сургучным оттиском клановой печати Лепидора. Документ, подтверждавший мое звание, требовался для доступа на боевую манту и для прохода во дворец, где проводился Верховный совет Аквасильвы. Офицер взял свиток и осмотрел сургучный оттиск. Найдя его вполне приемлемым, он вернул мне документ и указал на территорию гавани.