Койот был аватарой Джима О’Неро. Но Соки никогда прежде не видела в MyWorld мертвых аватар. Может, это такая глупая шутка? Вполне в духе О’Неро. Он знал, что Соки будет волноваться, и вот выкинул очередной свой номер.

«Не буду думать о долбаном придурке Джимми, — решила Соки. — Пусть он сам обо мне думает. Вот пересплю с этим чужим мужиком, подхвачу какую-нибудь жуткую заразу — тогда узнает».

Прошло полчаса, а в душе по-прежнему лилась вода. Ковбой там что, заснул? Или, наоборот, разгонялся? Или вообще решил сегодня ночью заменить секс правой рукой?

Откинув одеяло, Соки сунула ноги в пушистые розовые тапочки (входят в список услуг мотеля) и, прошлепав к ванной, распахнула дверь. Уже стоя на пороге в облаке пара и пытаясь разглядеть, что творится в душевой кабине, она вдруг поняла, как глупо поступила. А что, если маньяк расколотил зеркало и сейчас скачет по ванной, весь измазанный кровью, готовясь полоснуть ее осколком по горлу? От такой картины Соки фыркнула и, прищурившись, шагнула внутрь, во влажное тепло.

Ричард мок под душем, положив руки на стену и прижавшись лбом к запотевшему кафелю. Он стоял спиной к Соки, и поэтому девушка сразу заметила широкий глянцевитый шрам от ожога, проходивший наискось от левой лопатки и до ягодиц. Плечи ковбоя блестели от воды и, кажется, подрагивали.

— Эй, — осторожно позвала Соки.

Молчание. Плеск воды.

— Эй, — повторила она и, мысленно проклиная себя за глупость, ткнула пальцем в спину мужчины.

И тут же отскочила к порогу — а что, если?.. Однако никакого «если» не случилось. Ричард медленно развернулся. Взгляд Соки невольно метнулся вниз, но ковбой оказался быстрей и, сорвав полотенце с сушки, обмотал его вокруг бедер.

— Чего тебе? — хрипло поинтересовался он, отключая воду.

— Ну, ты застрял так надолго. Я подумала, может, тебе плохо.

Ричард мрачно осклабился.

— Мне хорошо.

— Ага. Вижу. Ты что, тут плакал?

— Ты что, идиотка? — с интересом спросил он.

Соки подумала, что, конечно, она идиотка, потому что села в машину с психопатом, бросив Ба и Ма на съедение чайкам и еще бог знает каким тварям в оцепленном армейскими частями Бостоне.

Однако вслух она сказала:

— Не я тут бормотала о каких-то убийствах и Господнем прощении, между прочим.

Ковбой сощурился, склонив голову к плечу. В мертвенном свете люминесцентной лампы его загорелое лицо казалось бледным, как у покойника, а щетина на подбородке почти черной. Плечи не особо широкие, но и не узкие, на сухощавом теле веревками проступают мышцы.

«А он совсем ничего, — подумала Соки. — Как минимум четыре по пятибалльной шкале».

Ковбой шагнул из душа. Ванная была такой маленькой, что Соки снова пришлось попятиться, чтобы не уткнуться носом ему в плечо.

— У тебя на спине шрам, — нервно сказала она. — Здоровенный такой шрам. Где заработал?

Ответа она не ожидала, просто брякнула первое, что пришло на ум. Однако Ричард ответил:

— На пожаре. В конюшне. Горящая доска упала сверху.

— Ох.

— Это случилось давно. Еще в детстве.

— Ты хотел спасти лошадей? — снова попыталась наладить разговор Соки, глядя на то, как капли стекают по плечам и груди ковбоя.

Потемневшие от воды волосы облепили его череп, и на правом виске мужчины проступил еще один шрам, бледный и тонкий.

— Нет, — улыбнулся Ричард. — Я поджег эту конюшню. Хочешь спросить что-то еще?

Соки опять отступила на шаг и, споткнувшись о ковер, растянулась во весь рост на полу, больно стукнувшись локтем о ножку кровати.

Соки проснулась от автомобильных гудков за окном и села, подтянув к груди простыню. Всю ночь она ютилась на краешке, то задремывая, то вновь просыпаясь от храпа вольно раскинувшегося ковбоя, и уснула по-настоящему только на рассвете. Сейчас, если верить часам на прикроватной тумбочке, было семь утра. То есть спала она меньше часа. В окно, закрытое жалюзи, сочился серенький свет, и в этом свете стоял Ричард. Он выглядывал в щель так, словно на газоне под домом засели автоматчики. Или загонщики, наконец-то выследившие опасного зверя. Вчера ковбой тоже изрядно смахивал на волка, только больного и усталого, а сегодня — на здорового, хищного и настороженного. Соки поежилась. Роль Красной Шапочки ей не очень-то улыбалась.

Гудели, как будто на стоянку мотеля съехалась половина Бостона. Беженцы? Беглецы, как они, или…

Комм на тумбочке пискнул — пропущенное сообщение. Соки быстро включила проигрывание записи. Ба. Девушка чуть не засмеялась от облегчения, увидев на экране лицо Деборы Вачински, хотя та была изрядно рассержена. Глаза цвета голубики смотрели возмущенно, как будто перед Ба был не экранчик комма, а сама Соки, вновь стащившая из кладовой рождественские кексы.

«Соки Мария Рейнольдс, я очень, очень тобой разочарована! — прогремела Ба своим командирским голосом, от которого в былые времена, наверное, приседали все бизоны в прерии. — Здесь такой переполох, а до тебя невозможно дозвониться. Твое поведение, молодая леди, переходит всякие границы!»

Тут картинка на экране дернулась, и откуда-то из-за спины бабушки донесся голос: «Ма!»

«Мама», — радостно осклабилась Соки.

«Так вот, хочу сообщить тебе, — невозмутимо продолжала Ба, — что военные совершенно распоясались. Из какого-то госпиталя сбежали животные…»

«Из института, Ма!»

«Неважно. Они требуют, чтобы мы собрали вещи, сели в их обшарпанный грузовик и покинули город. Через двадцать минут за нами придут солдаты Национальной Гвардии. Мы, конечно, подчинимся, хотя это возмутительное насилие и нарушение наших гражданских прав».

«Мама!»

Соки улыбнулась еще шире, потому что тут мать наконец-то вырвала у бабушки комм и прокричала:

«Соки, мы поедем к твоему дяде Генри в Атланту. Мы будем ждать тебя там. Папа тоже приедет к нам из Чикаго. Непременно возьми теплые вещи — возможно, придется провести там несколько месяцев. Целую, родная!»

На записи к экрану прижались мамины губы, и Соки тоже поцеловала комм, чувствуя себя полной дурочкой. Счастливой дурочкой. Значит, с ними все хорошо. Она съездит к дедушке — не сворачивать же с полдороги. Притом, черт знает, что сейчас у ковбоя на уме. Съездит и вернется к своим в Атланту. Ну и отлично. Пропустит один семестр. Даже здорово, что проблема Парня из Милуоки и Джима разрешилась сама собой.

Соки подняла голову. Пока она слушала сообщение, ковбой не отходил от окна, только поднял жалюзи. К стеклу прилип белый прямоугольник с каким-то рисунком. Девушка пригляделась и поняла, что это листовка, наклеенная с той стороны. Завернувшись в простыню и зябко переступая босыми ногами по вытоптанному ворсу ковра, Соки подошла к окну.

С листовки смотрел мальчишка лет шести, тощий, белобрысый и темноглазый. Соки вспомнила — его вчера показывали по тиви. Пропавший Томас Уиллис.

— Что там?.. — начала она, кивнув в сторону забитой машинами стоянки.

Какие-то люди передавали друг другу листовки. Один, в сером пиджаке, с шерифской звездой на груди, забрался в кузов грузового «Доджа» и орал в мегафон.

— Поисковая партия, — не оборачиваясь, ответил ковбой. — Ищут пацана. Будут проверять лес на той стороне шоссе.

Соки облегченно вздохнула. Значит, дорога пока свободна. Может, и не будет никакой паники, никаких бегущих толп? Ведь Ба говорила — уже вмешалась Национальная Гвардия, эвакуация под контролем.

— Можем ехать? — полувопросительно произнесла она.

Вчера Соки испугалась. Однако ковбой ничего ей не сделал — протянув руку, помог встать, а затем растянулся на кровати и почти сразу же захрапел. Наверное, Соки даже сбежать могла бы. Она и сделала три тихих шага к двери, но Ричард забормотал, заворочался во сне, полосатый свет со стоянки скользнул по его лицу — и показалось, что глаза ковбоя открыты. Соки на цыпочках метнулась в кровать.

Сегодня ей уже не было страшно. Днем вообще не страшно. Потом прямо за окном шериф и его люди. Наверное, Ричард прятался от них, хотя вряд ли местные, озабоченные поисками пропавшего мальчишки, будут вглядываться в чужака.