…Птица-Соки видела больших черных жуков с глянцевитыми надкрыльями, облепивших ее насест. Жуки утащили Ррричарда (он хороший) и еще одного, старого, от которого пахло кислятиной и болезнью. Потом жуки взялись за ее добычу. Надо было дать им отпор.

Девушка-Соки, уходившая по тропинке между тотемными столбами все дальше к ржавым горам, оглянулась через плечо. Ворон Йель, пляшущий в небе, предостерегающе каркнул, но она все-таки обернулась и увидела, как военные в черных бронежилетах, с автоматическими винтовками выталкивают из машины Ричарда и бородатого старика. Ричард не стал стрелять — может, потому, что военные окружили нары, на которых она пряталась. Двое поволокли к выходу огромное, как будто еще раздувшееся в смерти тело Джорджа. Остальные вытащили ловчую сеть.

«Они думают, что я птица», — сказала себе девушка-Соки.

Эта мысль отрезвила ее настолько, что она начала различать слова. Вместе со словами пришел страх. Страх снова погнал девушку-Соки прочь, по равнине, заросшей мескитом, полынью и бизоновой травой, к горам, наливавшимся чернотой. Освобожденная Со-ки-ворона радостно расхохоталась. Дикий восторг охватил ее, мир снова стал теплым, красным и вольным, полным трепыхающейся добычи. Она расправила крылья и выпустила острые когти, чувствуя за спиной силу приближающейся стаи.

— Спасибо за подарочек, — сказал Энди.

Его коротко остриженный затылок с волосами цвета гнилой соломы торчал над спинкой переднего сиденья. Маршал задумчиво смотрел в этот затылок. Избавиться от пластикового наручника было несложно. Убить водителя, не позаботившегося надеть каску, — дело пары секунд. Слева, рядом с доктором, сидел еще один боец со штурмовой винтовкой. Глупо. В тесноте джипа винтовка не поможет. Зря их не погрузили в фургон с остальными солдатами. Расправиться с двумя противниками маршал мог без труда, но пока его интерес не угас. Только смутно тревожила судьба Соки. Как бы она не задохнулась. Как бы ей не сломали руку. У девчонки такие хрупкие кости… Сейчас, когда ее не было перед глазами, стало гораздо легче думать о ней как о прежней веселой Соки.

— Я слышал о том, что «генбот» может передаваться людям и вызывать аберрации, но сам пока еще не видел, — обернувшись, сказал человек в очках.

Энди говорил с гнусавым британским акцентом. Широкое, чуть одутловатое лицо, нелепый чубчик надо лбом. Глаза за стеклами очков казались сонными.

— Вы Ричард, — без вопроса в голосе произнес он. — А меня зовут доктор Эндрю Уайлд.

Старик завозился слева на сиденье. Выставив президентскую бородку, он спросил срывающимся тенорком:

— И когда же ты предал меня, Энди?

Доктор Эндрю Уайлд снял очки, вытащил из кармана ковбойки несвежий носовой платок и принялся протирать стекла. Глаза его без очков стали беззащитными: с опухшими, покрасневшими веками, они часто моргали.

— Не надо обвинять меня, Джеймс, — скороговоркой ответил британец. — Вы сами виноваты. Вы же спятили, двинулись на этой идее Машины. По-вашему, у нас тут чуть ли не восстание роботов со Скайнетом во главе.

— Вы всегда неверно меня понимали, — устало откликнулся Харпер. — Я пытался упростить все для вас. Вы ведь биохимик, Энди. Вы ни черта не понимаете в математике и квантовой механике.

Доктор Уайлд водрузил на нос очки и только затем посмотрел на своего учителя. Теперь он не выглядел беззащитным — скорей, раздраженным.

— Я прекрасно разбираюсь в математике, Джеймс. Вы вечно меня недооценивали. Ваша теория — бред.

— Тогда почему она работает?

— Она работает!

Кажется, доктор Уайлд был готов возмущенно всплеснуть руками, и удержало его лишь присутствие спецназовцев.

— Вы пытались предупредить Морган, так? Тогда, в августе, когда она уехала на конференцию в Париж. Думали, международный звонок не засекут? Или что Амершам спустит вам это с рук? Наивно и глупо. Потом, вы сами говорили, что бесполезно вмешиваться в ход событий. И смотрите, к чему это вас привело.

— К тому, что вы меня предали? — с еще большей усталостью спросил Харпер.

Солдат слева от него громко хмыкнул. Доктор Уайлд свел к переносице редкие брови.

— Машина работает для предсказаний. Для ситуаций, четко ограниченных заданными условиями.

— Я и не утверждал обратного.

— Вы утверждали, что она не прогнозирует будущее, а создает его. Можете считать, что я полный осел в математике, но даже ослу очевидно, какая это чушь.

Маршал отвернулся. Их джип шел вторым в колонне. Первым двигался тот, куда запихнули Соки. Там, судя по всему, ехал командир спецназовцев. Замыкал процессию фургон с солдатами. И похоже, они направлялись к университету. Золотая искра Капитолия осталась позади, а впереди над плоскими крышами складов затемнели деревья парка. Закатное солнце било в окно слева. Мэттьюс повернул голову, сощурившись против света. Лицо Харпера в этом сияющем ореоле выглядело словно иссохший лик мученика, побитого камнями. За ним чернела маска спецназовца. Спецназовец напряженно смотрел вперед, туда, где над литой чугунной оградой поднимались болотно-зеленые лиственницы и рыжели осенней листвой дубы. Деревья облепили черные точки. Вороны. Очень много ворон.

На полдороги к горам Соки остановилась у древнего дольмена. Под крышей из базальтовой плиты кто-то развел костер и варил суп в пузатом бронзовом котле. От костра аппетитно пахло дымком и мясным варевом. Подойдя ближе, Соки обнаружила, что серый валун, притулившийся у одной из стен дольмена, вовсе не валун, а старик в изодранной, как тучи под порывами штормового ветра, мантии. Завидев Соки, старик поднялся и принялся помешивать в котле деревянной ложкой.

Отчасти девушка понимала, что все происходящее — сон или бред. Она шла по собственному домену в соцсети MyWorld — эту равнину, и эти горы, и тотемные столбы она рисовала сама, используя встроенный графический редактор. Среди пользователей MyWorld ходили легенды, что после смерти хозяина душа на какое-то время застревает в его домене. Недаром эта социальная сеть давала хостинг самым большим виртуальным кладбищам. Но Соки была не мертва, а домен был не совсем ее доменом. Повелителя Кромахи она туда точно не приглашала.

— Не меррртва, — раскатисто согласился старый колдун. — Пока не меррртва. Как, по-твоему, я стал Повелителем Ворон?

Соки пожала плечами и присела на теплые закопченные камни у костра.

— Возможно, — сказала она, — твоя мать была прекрасной женщиной, которую полюбил Король-Ворон. Он унес ее к себе в гнездо на вершине самого высокого дерева, и там родился ты.

— Возможно, — согласился Кромахи, помешивая ложкой. — А возможно, я был деревенским дурачком и совершил кое-что нехорошее, и меня прогнали из деревни камнями, так что пришлось ночевать с воронами в поле. Ты знаешь, что главное в воронах?

— Они любят поговорить?

— И это тоже. Но вообще-то главное в них то, что у них жесткое и горькое мясо, и варить их следует с ягодами можжевельника, отчего суп приобретает особый аромат. Вот, хочешь угоститься?

Взяв с тряпки, разложенной по другую сторону от костра, выточенную из дерева миску, Кромахи зачерпнул ложкой щедрую порцию своего варева. Потом протянул миску Соки. В желтовато-серой жиже плавали побуревшие листья, красные и черные ягоды и белые-белые тонкие косточки.

— На них неплохо гадать, — заметил Кромахи, снова усаживаясь у базальтовой плиты и приобретая сходство с валуном. — Хочешь, предскажу тебе будущее?

— Я знаю свое будущее, — вздохнула Соки.

Сказки она тоже неплохо знала, все благодаря Ба. В сказках только полные дураки принимали пищу из рук хранителей порога, на полпути между царством мертвых и царством живых. Съешь здесь хоть что-то — и останешься навсегда.