Хитрый и ловкий от природы, непомерно алчный, Пиро не довольствовался казнокрадством, взятками от торговцев, подношениями шоферов и все время искал новые пути обогащения. Как-то в голову ему пришла такая мысль: «Надо бы с каждого прохожего и проезжего, которых сотни на этой дороге, получать куш». И тогда мирза Пиро наполнил камнями и дровами гроб и с почестями водрузил его на обочине дороги на деревянный помост. Когда очередная машина достигала этого места, Пиро обращался к водителю: «В этом гробу покоится тело погибшего солдата. Отвези его в родные места, это в трехстах-пятистах километрах отсюда, в горном районе, плату получишь с его родственников, если они есть. Так что давай грузи гроб!»

Несчастному водителю ничего не оставалось, как положить в карман Пиро 400–500 афгани и воздеть руки с молитвой. Таким образом мирзе Пиро перепадала ежедневно тысяча афгани. Да еще за него и молились. Целых три или четыре месяца гроб был для мирзы настоящей дойной коровой. Получая свою долю молока, начальство закрывало глаза на эту авантюру.

Ловкий и изощренный в канцелярской бюрократии, Пиро был не меньше искушен в ханских и маликских делах. В конце концов он стал обладателем капитала и ханского титула, и теперь в его краях не было ему равного. Жил по соседству с ним один малик, тоже ростовщик и тиран, который нет-нет да мешал Пиро в разного рода сделках. Как соринка в глазу.

Мирза Пиро, к тому времени владелец больших земельных угодий, решил хорошенько проучить соседа, чтобы тот впредь не ставил ему палки в колеса, и теперь только ждал удобного случая.

И вот малик задумал выстроить новый дом, рядом со старым, и с вечера заготовил глину, чтобы утром приступить к закладке фундамента. Узнав об этом, мирза Пиро велел своим людям купить два-три мана буйволятины и принести ему, разрезал мясо на куски и под покровом ночи закопал в глину для фундамента так, чтобы на каждый восьмой-девятый бросок лопаты приходился один кусок. Заметив это, рабочие сначала удивились, а потом стали роптать: «Это мясо вдов и сирот, которых всю жизнь поедом ел малик-тиран, аллах нас предупреждает: если не бросим работу, нам никогда не смыть кровь этих несчастных». Поденщики ушли, а по округе с быстротой молнии разнесся слух, что у некоего малика-тирана в глине закопаны куски человечины. Все отвернулись от малика, не желая иметь дело с живодером. Пиро ликовал: хитрость удалась.

Мирза Пиро первым занялся ростовщичеством в тех краях, но проценты брал не такие высокие, как другие ростовщики. Располагая большим капиталом, он скупал земли и со временем стал самым крупным землевладельцем во всей округе. Пиро из мирзы превратился в хана Пирохана, то есть приобрел ханский титул. На него батрачили десятки безземельных кретьян.

Но не пришлось ему долго быть ханом. Он еще не освоился с ханским титулом, как до всех, начиная от хана и малика и до последнего батрака, дошла весть об Апрельской революции. Земли Хана Пирохана разделили между его батраками, теми, кто работал на него, умирая с голоду, чьи жены прислуживали его женам и ходили за коровами. И Хан Пирохан снова стал мирзой Пиро. Мирза никак не мог примириться с мыслью, что «нищий землепашец, глупец и невежда» завладеет его землей. Этой земле он дал все: веру, достоинство, нравственные устои, а теперь отдать ее даром кому-то!

Как и сотни других богачей, мирза Пиро бежал за границу с деньгами и ценностями, только земли, разумеется, не смог увезти. За границей он нанялся на работу за каль-дары и доллары.

Ханский титул уплыл из рук мирзы, но с мечтой о ханстве он не расстался. Пиро решил купить 100–150 джарибов земли для постройки дома вблизи Пешавара. На это ушли привезенные им деньги и ценности. И все же не хватило нескольких десятков тысяч рупий. Тут Пиро пришла в голову блестящая мысль: вернуться в родные края во главе банды грабителей. Под именем моджахеда он за хорошую плату будет разрушать мосты, школы, больницы, а при налетах на мирные дома и угоне безоружных людей сможет брать с них выкуп за освобождение. Доходов хватит на уплату за дом, и за землю, и еще за ханский титул. И вот сейчас он в качестве главаря моджахедов явился во главе большой банды для завершения «операции».

Мирза Пиро, словно занятый чем-то очень важным, не сразу обратил внимание на учителя и крестьян. Затем равнодушно скользнул по ним взглядом и тоном, полным высокомерия, обратился к учителю:

— Слыхал я, мулла, что ты и вся твоя паства стали неверными.

— Благодарение богу, вся моя паства и я — правоверные мусульмане, ничего худого не совершили и во всем следуем законам шариата.

— Но здесь исламу грозит опасность! Почему же вы не уходите, не бросаете свои дома?

— Здесь исламу ничто не грозит. Ислам — священная вера, и сам себя защищает. Не стало ростовщиков и взяточников, запрещена торговля сестрами и дочерьми. Разве это противоречит исламу? Ведь это как раз и есть истинное мусульманство! А бежать из мусульманской страны — позор! Ты сам знаешь: бегут те, у кого нет иного выхода.

— Моджахеды, истинные мусульмане, сжигают школы и больницы, а вы, кафиры, свою школу охраняете от моджахедов! Разве это не преступление против шариата?!

— Школа — колыбель знаний, — с недоумением ответил учитель. — Там учат детей читать священный Коран. Изучение Корана — долг каждого мусульманина. А теперь сам суди, кто неверный. Тот, кто сжигает школу и священный Коран или кто охраняет ее!

Учитель хотел сказать еще что-то, но Пиро, поставленный в тупик, его перебил:

— Некогда мне разговаривать с тобой, дураком и безбожником. Заплатишь за свои грехи штраф, шестьдесят тысяч афгани, в помощь моджахедам. Чтобы через два дня деньги были здесь! Тогда отпущу тебя! Иначе — смерть!

«Откуда мне взять столько денег? — подумал учитель. — Во всей деревне их не найдешь». И он обратился к Пиро:

— За что меня штрафовать? Я ведь не исповедую никакой другой религии. Разве шариат дает вам право грабить мусульман?

— Хватит! Не желаю больше слушать тебя, кафира! — заорал Пиро, приказал отвести учителя в сторону и расправиться с ним. Что же до односельчан, Пиро решил потребовать с каждого пятьдесят тысяч афгани, если же деньги не будут доставлены, всех убить.

Пиро дал крестьянам два дня сроку. Было ясно, что их ждет смерть. За два дня родные не сумеют собрать такую сумму.

В день, назначенный для уплаты денег, люди до рассвета встали, чтобы совершить омовение и молитву. Бодрствовали только часовые, остальные бандиты крепко спали и не помышляя о молитве. Просыпались они лишь с восходом солнца. Вдруг послышался какой-то странный шум. Часовые разбудили главаря и всю банду.

Бандиты не напрасно встревожились. Двое жителей деревни видели, как угнали в горы учителя и крестьян, и сообщили об этом на ближайший пост защитников революции. Отважные солдаты днем обнаружили логово бандитов, а ночью окружили его таким тесным кольцом, что даже кошке было не проскользнуть. Бандиты яростно сопротивлялись, бой длился до полудня. К защитникам революции подоспела помощь, кольцо вокруг бандитов сжималось все теснее.

Потеряв несколько человек убитыми, бандиты поняли, что сопротивление бесполезно и, побросав оружие, сдались. Крестьянам отдали тело учителя и отобранные у них вещи. У Пиро, Хало и остальных бандитов за плечами висели мешки с награбленным добром. Защитники революции взяли их с собой, чтобы передать властям. Бандитов ждало заслуженное возмездие.

Перевод с пушту А. Герасимовой

Дул холодный осенний ветер. Догорала вечерняя заря. Со всего села собрались во дворе землепашцы, пастухи, гуртовщики. У стены, освещенной солнцем, стояла большая красная деревянная тахта, застеленная красным расшитым покрывалом. На тахте, откинувшись на подушку, возлежал крупный, смуглолицый, полный мужчина с жесткими усами и короткой всклокоченной бородой. Это был большой хан всей округи, и село входило в его владения.