Где-то пробило четыре, и одновременно с боем часов в дверь постучали. Арриан медленно подошла к двери и приоткрыла ее. На сей раз за дверью стояла не Барра, как обычно, а сама миссис Хаддингтон.

— Милорд просил передать, чтобы вы спустились к нему.

— Я уже объяснила вашей дочери, что не желаю с ним говорить.

Старая экономка покачала головой:

— Не перечили бы вы ему, миледи. Толку от этого не будет, все равно он добьется своего. Спускайтесь-ка лучше со мною прямо сейчас.

— Послушайте… вы не знаете, чего он от меня хочет?

— Он со мною не откровенничает, миледи.

Арриан обернулась: леди Мэри все еще спала. Итак, ей предстоит решать все самой и самой встречаться с этим человеком. В конце концов, не может же она вечно сидеть и дрожать загнанной зверушкой в этой комнате. Но она пойдет к нему, когда почувствует, что готова к разговору, а не когда он прикажет.

— Передайте его милости, что сию минуту я не расположена его видеть, — сказала она.

— Легко сказать — «передайте»!.. — Миссис Хаддингтон опять сокрушенно покачала головой и удалилась, затворив за собою дверь.

Арриан торопливо пригладила волосы, перевязала их зеленой, под цвет ее бархатного платья, лентой и, глубоко вздохнув, вышла из комнаты. Прежде чем спуститься в полутемный холл, она еще немного постояла в раздумье перед лестницей.

Наконец она решительно приблизилась к двери кабинета и хотела уже постучать, когда дверь сама собою распахнулась и прямо перед Арриан возникла высокая фигура хозяина.

— Мне передали, что вы не откликнулись на мое приглашение, и я уже собрался идти к вам.

Вскинув голову, Арриан строго взглянула на него снизу вверх.

— Вы намерены беседовать со мною прямо на пороге или все же позволите мне зайти?

Он поклонился и жестом пригласил ее пройти к камину.

— Прошу вас, миледи. Я подумал, что вам, возможно, интересно будет узнать, как я намерен поступить с вами и с вашей тетей.

Арриан протянула руки к огню, отчего на сердце у нее ничуть не потеплело, и с деланным равнодушием пожала плечами.

— Моя тетя нуждается в помощи эдинбургских врачей, поэтому как только позволит погода, мы покинем ваш кров и таким образом избавим вас от множества неудобств.

Он кривовато улыбнулся:

— Это не совсем то, чего бы мне хотелось, миледи… Может, вы присядете, чтобы и я мог сесть?

— Благодарю вас. Я предпочитаю стоять.

— Что ж, тогда и мне придется стоять. Возможно, вы удивитесь, но мы тут у себя в горах тоже кое-что слышали о хороших манерах.

Они опустились в кресла, и Арриан испытала немалое облегчение оттого, что внушительная фигура лорда Уоррика перестала нависать над нею.

— Миссис Хаддингтон приготовила нам чай с чудесными пшеничными лепешками. Не желаете? — предложил он.

Арриан мельком взглянула на стол. На белоснежной скатерти поблескивал серебряный чайный сервиз.

— Благодарю вас. Я не ем лепешек.

— О, разумеется, — кивнул он. — Уверен, что моя кухня, так же как и мой замок, производит на вас самое удручающее впечатление. Еще бы, ведь вы дочь могущественного герцога Равенуортского! — В его устах титул ее отца прозвучал не очень-то лестно.

Арриан ничего не ответила.

— Что же вы молчите?

— Решаю, говорить ли с вами напрямик, как всегда учил меня отец, или постараться сгладить острые углы, как советует мама. Скажу вам так. Я не вижу нужды извиняться за то, кто я такая и кто мои родители.

Его губы опять скривились в улыбке.

— Сказано истинно по-английски. Пожалуйста, не утруждайте себя выбором между рекомендациями ваших достойных родителей. Я бывал в великолепном замке вашего прадедушки, и остается только гадать, в каких хоромах проживает досточтимый герцог Равенуортский.

— Вы не поняли меня, милорд. Меня с детства учили не судить о человеке по тому, чья кровь течет в его жилах, или по тому, сколько добра он скопил за свою жизнь. Поэтому я ценю в людях достоинство, честь и правдивость. И если у вас, милорд, недостает какого-либо из этих качеств, то вы вряд ли заслужите мое уважение. Если же вы милостиво позволите нам с тетей уехать, то обещаю, что до конца дней я буду вспоминать о вас с благодарностью.

Внимательно всматриваясь в лицо гостьи, Уоррик пытался понять, искренне ли она говорит. Вряд ли, в конце концов решил он. Ведь в ней течет подлая кровь Макайворсов.

Заметив в глазах хозяина жесткий серебристый блеск, Арриан поняла, что мольбы не тронут его сердца.

— Не будем играть в прятки, милорд. — Она многозначительно взглянула на истертый ковер. — Я вижу, что вы ограничены в средствах. Если вы поможете мне перевезти мою тетю в Эдинбург, мой отец щедро отблагодарит вас за это.

Лицо его оставалось совершенно непроницаемым.

— Мне не нужны деньги вашего отца, миледи. Что же касается вашего отбытия в Эдинбург, то боюсь, что из этого ничего не выйдет.

От гнева глаза ее широко распахнулись.

— Неужели вы способны отказать леди Мэри в лечении, которое ей так необходимо?

— Боже упаси. Никто не собирается отказывать несчастной женщине в лечении.

— Но вы только что сказали, что не позволите нам ехать в Эдинбург?..

— Не совсем так. — Взгляд его сделался еще холоднее. — Речь шла только о вас, миледи.

— Вы безжалостный человек! Взгляд Уоррика скользнул по кольцу с рубином, красовавшемуся некогда на пальце его сестры.

— Я рад, что вы это понимаете.

— За что вы так жестоки к нам? Ведь ни я, ни моя тетя не сделали вам ничего дурного! Он прищурился:

— Вы правы, миледи. Лично против вас — так же как и против вашей тети — я ничего не имею. Но, увы — вы невольно оказались пешкой в некой затянувшейся игре… Теперь игра подходит к концу.

Сердце Арриан сжалось от страха, и она уже пожалела, что согласилась на эту встречу.

— Что вам от меня нужно?

— Это очень просто. Я хочу, чтобы вы стали моей женой.

Она уставилась на него как на умалишенного, потом попыталась что-то сказать, но не смогла произнести ни звука.

— Вижу, мое предложение для вас несколько неожиданно. — В глазах его пряталась усмешка. — А теперь поставьте себя на мое место, миледи. Только вчера я увидал вас впервые в жизни, а сегодня уже не желаю себе иной супруги, кроме вас.

— Какая низость! Вы же знаете, что я помолвлена!.. Да и не будь я невестой другого, за вас я не вышла бы ни за что на свете!

— Право, миледи, я несказанно огорчен. Арриан гордо выпрямилась, подчеркивая всем своим видом, что не боится его.

— Я желаю только одного, сэр, — как можно скорее избавиться от вашего общества.

— Не исключено, что вам это никогда не удастся.

— Что вы хотите этим сказать?

— Мне повторить?

— Но ведь мы с вами едва знакомы… Мы даже не нравимся друг другу!

Он усмехнулся:

— Ах, миледи, разве все это имеет значение?

— Никогда! Вы не можете заставить меня стать вашей женой.

Он продолжал смотреть на нее с тем же холодным спокойствием.

— Нет?

— Я не сошла с ума, чтобы соглашаться на такое.

— Нет?

Его уверенность пугала ее даже больше его слов. Это походило на дурной сон. Быть может, нужно просто взять себя в руки и проснуться? Но увы, то был не сон: ее кошмар происходил наяву.

Арриан заставила себя взглянуть ему в лицо.

— Милорд, это просто смешно. Не знаю, зачем вам понадобилась я, но вы мне решительно не нужны. Он налил чашку чаю и протянул ей.

— Может, все-таки угоститесь, миледи? Она покачала головой.

— Нет, благодарю вас. — Она сложила руки на коленях, надеясь, что дрожь в пальцах будет от этого не так заметна. — Я полагаю, нам не о чем больше говорить.

Взгляд его сделался жестким.

— Нам есть, о чем говорить. Мы должны сегодня же решить этот вопрос.

Налив себе вина из хрустального графина, он отпил глоток и принялся неторопливо перекатывать ножку бокала между ладонями. Арриан, как завороженная, смотрела на его руки.