— Звучит не так уж и ужасно, — заметила она.

— Надоело! — резко ответила Кейти. — Ты меня понимаешь? Все это мне страшно надоело! — Она была готова заплакать. Что же теперь делать? — Чесс, мне бы хотелось, чтобы вы с Тимбер поняли: быть состоятельной не так уж сладко. Деньги и согласие — вещи разные. Это не значит…

— Я слышу, что мое имя упоминают всуе! — Голос Тимбер прервал притворные жалобы Кейти. — Как хорошо, что вы пришли, чтобы забрать меня из этого хранилища знаний! Я заявляю, что, если мне придется прочитать еще одну греческую трагедию, со мной самой произойдет трагедия. Кстати, не пропустить ли нам сегодня посещение «тошниловки»? Говорят, там сегодня что-то совершенно ужасное. Сплошная соль с перцем.

— Ты читаешь наши мысли на расстоянии, — сказала Франческа. — Мы как раз пришли за тобой. Кейти хандрит, и надо ее взбодрить.

Тимбер подняла свою связку книг.

— Я только «за». До понедельника у меня осталось два доллара, и можно смело пустить их на ветер. Не надо будет ломать голову, как растянуть их еще на недельку. — Когда Кейти не стала читать свою обычную лекцию насчет невероятной способности Тимбер мгновенно растрачивать свое небольшое месячное содержание, та обеспокоенно спросила: — Эй, Кейти, ты хорошо себя чувствуешь? В последнее время ты немного осунулась и…

— Слушайте, вы когда-нибудь отстанете? — Кейти знала, что такая чрезмерная реакция только укрепит их беспокойство, но ей была невыносима мысль о том, что нужно еще один вечер делать вид, будто ничего не случилось. — У меня просто месячные, и все. — Если бы так! Впервые в жизни Кейти была бы рада менструации. — Вы идите, девочки! Я пойду домой, отлежусь. Я совсем не хочу есть. — Никогда в жизни ей не было настолько неприятно даже простое упоминание о еде. Мысль о двойных чизбургерах, которые ее подруги обычно заказывали у Тредмилла, вызывала у Кейти отвращение.

Франческа и Тимбер мгновенно стали очень заботливыми.

— Пусть Пан напоит тебя горячим чаем с джином, — посоветовала Франческа. — Он мне так сделал на прошлой неделе, и это очень помогло.

— Когда после Нового года я думала, что умру, он дал мне свою грелку. — Раньше Тимбер немного стыдилась своего ежемесячного недомогания. Но Джейсон, узнав, что Морин Дьюлани с печальной небрежностью относилась к делу просвещения своей дочери в этом вопросе, прочитал Тимбер небесполезную лекцию о женских месячных циклах. — Тебе тоже стоит это попробовать.

Возвращаясь в коттедж, Кейти рассмеялась. Ее подруги настолько зависят от Пана, что это становится смешным. Они советуются с ним насчет учебы, денег, мальчиков и даже месячных! И теперь она спешит домой, чтобы выплакаться у него на плече и рассказать о том, что узнала сегодня. Смешно и немного страшно. Без Пана ей наверняка не пережить бы эту ужасную новую трагедию.

Но Кейти знала, что больше ей не к кому обратиться. Она с содроганием подумала о своем отце. А мать и того хуже. Кейти прекрасно представляла, с каким презрением Линн будет смотреть на нее, когда услышит о беременности.

Кейти взглянула на свет в комнате Пана и ускорила шаги. На душе у нее стало легче. Слава Богу, он дома. Ей не нужно переживать это в одиночку. Забыв о своих бесконечных в последнее время головокружениях, Кейти взбежала вверх по ступенькам.

Все ее страхи остались позади. Пан ей поможет. Пан найдет выход. Ведь до сих пор всегда было так.

— Вы уверены, что хотите именно этого, Кейти? Совершенно уверены? — Джейсон выключил радио и заглушил мотор «паккарда». Все тридцать миль дороги в Ла-Велль они не разговаривали, только слушали радио и думали каждый о своем. — Если у вас есть какие-то сомнения относительно аборта, еще не поздно передумать.

Кейти пристально смотрела на ярко освещенный вход в маленький аккуратный домик.

— Я не хочу этого ребенка, Пан, — прошептала она. — Я не могу себе этого позволить. Просто не могу. Боже, я так боюсь! Вы… вы все время будете со мной?

Джейсон с чувством пожал ей руку:

— Душенька, доктор сказал, что туда никто не должен входить, кроме пациентов. Вы должны это понять. Он нарушает закон, и чем меньше людей в этом замешано, тем для него лучше. Но я буду ждать здесь до тех пор, пока все не закончится. Все будет в порядке, и я отвезу вас домой. Ну, не домой, а в тихое место, где вы сможете отдохнуть. А потом мы поедем домой, и с вами все будет хорошо, Кейти.

— Пан… — Кейти трясло как в лихорадке. — Он не один из тех мясников, о которых столько говорят? Я слышала об одной девушке, которая стала истекать кровью и…

Джейсон прижал Кейти к груди.

— Господи, если уж вы решились, то даже не думайте о подобных вещах. — Он с нежностью погладил ее по голове. — Не этого я хотел для вас, Кейти, — серьезно сказал он. — Вам следовало бы лежать в современной больнице, в окружении лучших врачей и сиделок, чтобы у кровати стояли цветы, но так не получается. При сложившихся обстоятельствах это лучшее, что мы можем сделать.

— Вы уверены, что он настоящий врач? — прошептала Кейти.

Джейсон кивнул.

— Я это проверил. Он, конечно, не самый лучший, но свое дело знает. Мне рассказала о нем сиделка в Пьедмонте и поклялась, что он лучший из тех, на кого мы можем рассчитывать. — Он обошел машину, чтобы помочь ей выйти. — Послушайте, Кейти, — Джейсон пристально посмотрел на девушку, — может быть, мы вместе позвоним вашим родителям, и я объясню им…

Кейти печально вздохнула:

— Нет, Пан, только не мои родители. Я не хочу, чтобы они в этом как-то участвовали. Я вам когда-нибудь рассказывала о Рэгс? — тихо спросила она, остановившись в дверях. — Это была собака — коккер-спаниэль, первое живое существо, которое я действительно любила. Я любила эту собаку, Пан. И знаете, что сделала моя мама, когда узнала, что Рэгс беременна? — Джейсон отрицательно покачал головой. — Я была тогда в лагере. Мать погрузила мою собаку в машину и отвезла в Маршалл-парк. Там она ее и оставила. Просто выкинула на улицу.

— Она не очень хорошо поступила, — Джейсон поморщился, — но все же разница между собакой и собственной дочерью огромна.

— Разве? — Кейти усмехнулась. — Ладно, пусть моя мать не станет меня выбрасывать на улицу. Но я бы предпочла именно это, чем всю жизнь потом выслушивать высказывания отца по поводу моего морального облика.

— Ваше отношение к родителям не должно заставлять вас совершать поступки, о которых потом вы можете пожалеть.

Обернувшись, девушка посмотрела на своего старшего друга. Она уже почти успокоилась.

— Дело не в этом, Пан. Я много думала и каждый раз приходила к одному и тому же выводу: с этим ребенком я не смогу устроить свою жизнь так, как хочу. Я обязательно должна когда-нибудь попасть в Вашингтон. Но с незаконнорожденным ребенком меня не изберут. Общественный деятель не должен иметь сомнительное прошлое.

— Аборт не просто сомнительное дело. Это незаконно. А если этот факт раскопают журналисты, когда вы будете на политическом Олимпе?

Кейти опустила глаза, стараясь скрыть с новой силой охватившее ее волнение.

— Ну, ведь об этом знаем только вы и я. Ох нет — и доктор, конечно. Но уж он-то наверняка ничего не скажет.

Кейти уже вошла в дом и не видела выражения лица Джейсона. Это потом, много позже, она будет гадать, не тогда ли у Джейсона Сэвилла созрел его дьявольский план. Пока же Кейти не могла отделить в своем наставнике добро от зла.

Хуан Морено просунул голову в палату, занимаемую Кейти. Она была благодарна, что он прервал ее безрадостные воспоминания. Джейсона больше нет. Пора оставить прошлое позади.

— Вы спали? — любезно поинтересовался Морено.

— Да, — с улыбкой ответила Кейти. — Вы пришли меня разбудить, чтобы дать еще снотворного?

— В этом нет необходимости, как, собственно, и вообще в дальнейшем лечении. У вас крепкое здоровье, мисс Макфоллз. И я рад сообщить, что вы снова абсолютно здоровы.

— У меня хорошая наследственность, доктор Морено. К тому же я слежу за собой. Этого требует профессия.