— Тебе так нравится, милая? — прошептал Расс. Теперь он ритмически просовывал указательный палец во влажное отверстие, в то время как большой палец медленно массировал маленький бугорок, который, как теперь знала Тимбер, связывал воедино все испытанные до того ощущения.

— Да, — смущенно прошептала она в ответ.

— Тогда потрогай меня тоже, — пробормотал Расс. Он взял ее руку и положил себе между ног. — Ты заставила меня стать большим и горячим. — Когда рука Тимбер коснулась набухшей плоти, Расс застонал. — Милая, расстегни мне брюки. Я так тебя хочу, что вот-вот взорвусь.

Рука Тимбер замерла. Она вспомнила, как Карлин и некоторые другие девочки в школе говорили о том, что с первого же раза можно забеременеть.

— Я… не могу. Расс, я не могу этого сделать.

— Милая, — с трудом выдавливая из себя слова, прохрипел Расс, — ты не знаешь, что это значит для мужчины, когда он так хочет и не может…

— Я тебе уже сказала, — твердо ответила Тимбер. — Я не собираюсь идти с тобой до конца.

Расс снова застонал, но не стал настаивать.

— Ну, по крайней мере дай я сделаю так, чтобы ты кончила.

Вдруг обессилев, Тимбер уступила. Сильные пальцы Расса прикасались к ее телу, ласкали его со все нарастающим возбуждением.

Ощущения были восхитительны. Тимбер казалось, что ее сердце вот-вот разорвется. Когда желание достигло своего апогея, Расс, тяжело дыша, приник губами к ее твердому, словно камень, соску, и Тимбер ощутила, как наслаждение пронзает ее тело.

Расс держал ее в своих объятиях до тех пор, пока не прошла дрожь.

— Черт побери! — наконец сказал он. Его голос дрожал точно так же, как только что дрожало тело Тимбер. — Я знал, что ты восхитительна, но не настолько… С тобой все в порядке?

Тимбер кивнула, все еще не в силах говорить. Неожиданно она подумала о Джеймсе Фортсоне и почувствовала, как по ней пробегает новая волна дрожи. Это просто позор — думать сейчас об отце парня, который только что заставил ее первый раз в жизни почувствовать себя женщиной.

Тимбер все еще была девственницей, но это уже не имело особого значения. И впервые ей стало понятно то странное влечение, которое Морин Дьюлани испытывала к Вулфу.

Как это пугающе и вместе с тем прекрасно!

Все еще дрожа, Тимбер села и отстранилась от Расса.

— Мне нужно идти, Расс. Сейчас не время и не место. Я не ожидала, что испытаю нечто подобное.

Расс засиял от счастья:

— У тебя это было в первый раз, да? Я хочу сказать, в первый раз, чтобы парень доставил тебе такие ощущения?

Тимбер не могла без робости смотреть ему в глаза. Ее тело все еще трепетало, как будто из него неожиданно вылетело полмиллиона бабочек.

— Раньше я никогда не позволяла мужчине прикасаться к себе — если ты это имеешь в виду, — тихо сказала она. — Расс, я хочу уйти.

Расс присел рядом с ней на скамью.

— Прости, Тимбер. Я думал, что… Дьявол, ты сегодня казалась такой искушенной, такой уверенной в себе. Я подумал, что ты уже видала виды. — Он взял ее руку и медленно поцеловал каждый из пальцев. — Ты хочешь сказать, что такая красивая девушка, как ты, никогда не была с парнем так… — Расс прижал ее ладонь к своей щеке, и Тимбер почувствовала, как его мышцы растягиваются в довольную улыбку. — Черт! Давай говорить прямо. Ты до сих пор ни с кем не занималась любовью?

— А что, это очень странно? — холодно спросила Тимбер.

— О Боже, конечно, нет! — Расс поцеловал ее ладонь, и прикосновение его влажного рта вызвало ощущения, с которыми, как поняла девушка, нужно немедленно кончать. Своему телу она уже не доверяла.

— Ты просто чудесная, и все. — Расс встал и подал ей руку. — Отлично! — весело сказал он. — Возвратимся к безумной толпе. Только запомни — последний танец за мной. И предыдущий, и предыдущий перед ним, и… — добавил Расс, помогая Тимбер спуститься вниз.

— Хорошо, хорошо! — смеясь ответила она. — Кажется, я поняла. Ты упомянул о «безумной толпе». Значит, ты тоже читал Томаса Гарди? — Тимбер давно открыла для себя «Тэсс»[7] и перечитывала этот роман десятки раз, отождествляя себя с героиней Гарди так, как не отождествляла ни с кем.

Расс остановился и посмотрел на нее. Затем он хлопнул себя по лбу и патетически произнес:

— О небо, неужели я ее нашел? Нашел девушку моей мечты — красивая, девственница и вдобавок читает классику! Ну конечно же, я читал Гарди. Он для меня воплощение жизненной реальности. Однажды я даже пытался нарисовать ландшафт по «Мэру Кестербриджа», но ничего не получилось. Может быть, я попытаюсь нарисовать Тэсс. — Расс внимательно посмотрел на Тимбер. — Знаешь, а ведь ты — Тэсс. Может быть, я попытаюсь нарисовать тебя.

Тимбер глубоко вздохнула, не веря услышанному. Неужели Расс всерьез сравнивает ее с Тэсс?

— Я думала, что ты учишься на юриста. Я не знала, что ты рисуешь.

Расс помрачнел.

— Старик решил, — коротко ответил он, — что мне следует стать юристом. Или юристом, или врачом, но так как я не выношу вида крови… — Он натянуто усмехнулся и посмотрел на окна отцовского кабинета, в которых горел свет. — Он считает, что искусство — это занятие для женщин и гомосексуалистов. — Заметив растерянный взгляд Тимбер, Расс ворчливо сказал: — Пойдем. Нам лучше войти внутрь, а то все подумают, что я занимался вовсе не шелковицей. — Увидев огорченный взгляд Тимбер, он засмеялся. — Я просто шучу. Тимбер, твой единственный недостаток в том, что ты все принимаешь чересчур серьезно. Давай просто повеселимся — протанцуем всю ночь. Я тебе покажу новый танец «шэг», который разучил во время весенних каникул на Хэнгауте[8] в Панама-Сити.

Настроение у Тимбер внезапно поднялось. Больше всего она любила танцевать, а то, что Расс в свой день рождения выбрал именно ее…

— Что это за Хэнгаут? — со счастливой улыбкой спросила она.

Недоверчиво посмотрев на Тимбер, Расс обвил ее рукой.

— Ты в самом деле хочешь сказать, что никогда не была на пляже в Панама-Сити? И ни разу не танцевала на Хэнгауте?

— Если бы была, то не стала бы тебя спрашивать об этом, — слегка раздраженно ответила Тимбер. Ясно, что она имеет совсем мало общего со своими сверстниками.

— Это место на открытом воздухе рядом с океаном. Там есть скамейки и травяной навес, где продаются пиво и всякие другие напитки. Но самое главное — там все разучивают новейшие танцы, вроде тех, что популярны в Калифорнии, а в Джорджии войдут в моду через два или три года.

— Ты меня научишь танцевать «шэг»?

Расс снова засмеялся:

— А о чем я только что говорил? Пойдем, Тимбер, будем веселиться!

Из окна своего убежища Джеймс Фортсон наблюдал, как его сын привел Тимбер обратно в дом. Джеймс потерял пару из виду, когда они поднялись в беседку, но он прекрасно представлял себе, что Расс собирался там делать.

Юный подонок не теряет времени даром, подумал Джеймс, и острое чувство ревности, как ножом, полоснуло его по сердцу. Он ревновал не только к тому, что Расс увел Тимбер. Джеймс завидовал его молодости, его непринужденным манерам, тому, что он принимает как должное все, к чему Джеймс до сих пор никак не мог привыкнуть.

— Вы удивляете меня, Джеймс! — раздался голос сзади. — Я никогда не догадался бы, что одним из ваших пороков является вуайеризм[9].

Обернувшись, Джеймс заметил Сэвилла, который только что незаметно вошел в кабинет.

— Джейсон! Несмотря на вашу походку, вы передвигаетесь тихо, словно кошка. Проходите. Выпейте со мной! Не знаю, что хуже — этот похожий на кошачью мочу пунш или танцы. Я так и не научился любить ни то, ни другое. — Он налил два больших стакана виски «Джек Дэниелс» и передал один из них Джейсону. — Надеюсь, вам понравится мой любимый напиток. Между прочим, сколько вам лет? Вы из тех людей, о возрасте которых трудно догадаться.