Усилием воли она заставила себя сконцентрироваться на разговоре. Месье де Но оставался одним из самых верных слуг поверженной королевы и неустанно трудился на ее благо. Перед обедом он несколько раз внимательно прочитал письмо Бабингтона и теперь обсуждал с госпожой последние новости, в то время как фрейлины хлебали жидкий суп, жевали жареные бобы и вяло переговаривались. Важная беседа велась так тихо, что едва удавалось расслышать отдельные фразы. Впрочем, даже из скудных фрагментов можно было понять, что речь идет о предстоящем ответе - том самом, который уже завтра должен был попасть в пустую пивную бочку.

Розамунда оставила напрасные попытки и вновь погрузилась в собственные мысли. Едва оправившись от радостного шока, вызванного внезапным появлением Уила, она поняла, что удивляться нечему: молодой человек служил сэру Фрэнсису, а значит, как и все остальные агенты, рано или поздно должен был оказаться в Чартли, где сосредоточились главные усилия господина секретаря. Что ж, оставалось только радоваться нежданной удаче.

Закончив трапезу, леди Мария прочитала благодарственную молитву и в сопровождении месье де Но удалилась в будуар, чтобы продолжить обсуждение.

Время тайного свидания еще не настало. Пытаясь немного отвлечься, Розамунда взяла перо, чтобы нарисовать по памяти одну из упряжных лошадей трактирщика. Остальные фрейлины занялись рукоделием, в то время как Шарлотта открыла Новый Завет и начала читать любимые страницы.

Углубиться в творчество впервые в жизни не удалось; уже через пятнадцать минут Розамунда отложила перо, медленно, нарочито спокойно поднялась и выскользнула из комнаты, рассчитывая на то, что если ее отсутствие заметят, то решат, что она отправилась в пристроенную к стене кухни уборную. Уж лучше ждать счастливого мига в кладовке, чем сидеть на глазах у всех, напрасно пытаясь скрыть нетерпение.

В кухне никого не оказалось. Служанки уже помыли посуду и ушли. Розамунда взяла кувшин для эля, вышла из дома и деловито зашагала по двору. Как всегда, кладовка встретила темнотой и прохладой; приятно пахло маслом, сыром, сливками и сметаной. Пивные бочки стояли на обычном месте возле стены, и на одной из них нетрудно было различить начерченный мелом крест.

- Розамунда!…

Она вздрогнула, резко обернулась и, расплескав эль, засмеялась от радости.

- Уил… о, Уил, ты бы хоть кашлянул!

- Прости, вовсе не хотел тебя пугать.

Уил в два шага оказался рядом и заключил в объятия давно потерянное и так неожиданно найденное сокровище. Пылко прижал к груди, спрятал лицо в волосах.

- Бог мой, Розамунда! Как же я тосковал! - едва слышно пробормотал он.

- А я, пока не увидела тебя, даже не понимала, насколько соскучилась.

Их губы слились в долгожданном поцелуе. Внезапно обретя друг друга, влюбленные целовались долго и жадно, словно пытались обменяться жизненными силами.

В прохладной тьме они слились воедино, и продолжение оказалось естественным и необходимым. Уил прижал возлюбленную к стене, и она с готовностью отдалась, позволив поднять юбки и с отчаянной страстью погрузиться в горячую влажную глубину. Тихие стоны вторили пламенному ритму вожделения, а когда буря наконец миновала, Розамунда поникла, как сломанная порывом ветка.

Уил не смог удержаться на ногах и привалился к стене, однако тут же почувствовал слабое сопротивление. Со словами извинения выпрямился, сжал ладонями тоненькую талию и заглянул Розамунде в глаза.

- Ах, милая, что за колдовство тебе подвластно?

- Никакого колдовства, - возразила Розамунда и прикрыла пальцем губы. - Никогда не произноси этого опасного слова. Оно порождает могущественное зло.

- Да, нам все это ни к чему, не так ли? - Уил грустно улыбнулся и дотронулся до ее щеки. - Как же ты прелестна!

Уже знакомые слова прозвучали с особым выражением и напомнили изысканную ласку.

Розамунда улыбнулась:

- «Нам»? Значит, мы вместе?

Холодный воздух кладовки напомнил, что юбки все еще подняты выше пояса… наверное, именно так должны выглядеть женщины легкого поведения. Неожиданное сравнение рассмешило. Она сделала шаг в сторону, и подол вернулся на место. Уил тоже усмехнулся и чуть смущенно принялся приводить в порядок панталоны.

- Когда ты уезжаешь?

Розамунда пригладила растрепанные волосы.

- В субботу. Видишь ли, я всего лишь посыльный, мальчик на побегушках.

- Но ведь в нашем распоряжении еще пятница.

- Да, еще целый день. - Уил взглянул вопросительно. - Но что же ты здесь делаешь?

- Шпионю за шотландской королевой, - просто ответила Розамунда. - Кажется, все мы - актеры одного театра, которым умело заправляет сэр Фрэнсис. Он сочиняет пьесу, мы исполняем роли. Ну а для меня это - наказание за… опрометчивость, скажем так.

На лице Уила появилось серьезное выражение.

- Но почему же ты не сказала Уолсингему обо мне?

Розамунда покачала головой:

- Поймали не тебя, а меня. Так зачем же страдать обоим?

- Звучит вполне разумно, но подобная логика превращает меня в недостойного труса.

Он положил руки Розамунде на плечи и печально посмотрел ей в глаза.

Она снова покачала головой - на сей раз еще более решительно.

- Нет-нет, не думай так. Никогда себя не вини. Я приняла решение за нас обоих, потому что только я и должна была это сделать.

Уил снова привлек возлюбленную и поцеловал нежно, мягко, а потом дотронулся губами до опущенных век и неохотно поднял голову.

- Давай не будем вновь испытывать судьбу. Тебе пора возвращаться, пока фрейлины не заметили долгого отсутствия.

Розамунда кивнула:

- Думаю, все уже легли спать, но ты, конечно, прав.

Она подошла к двери, оглянулась напоследок, послала воздушный поцелуй и, прижимая к груди кувшин с элем, торопливо зашагала по уже темному двору.

Вернувшись в дом, Розамунда принесла воды из дождевой бочки, вымылась в кухне и бесшумно скользнула в постель. Из-под двери госпожи свет не выбивался, так что месье де Но, очевидно, уже удалился.

Сон не приходил долго. Тяжкие последствия запретной связи предстали во всей своей неприглядной полноте. Уил по-прежнему оставался бедным придворным без гроша в кармане, которому предстояло собственными руками строить будущее семьи, а она не могла назвать себя иначе как бесприданницей. Правда, с недавних пор к прежнему титулу добавилась сомнительная репутация пережившей позор и изгнание камер-фрейлины. Но даже если бы личные обстоятельства складывались иначе, родственники ни за что не дали бы согласия на брак с Уилом. Брат ясно и недвусмысленно сказал об этом еще во время первого посещения театра, хотя сейчас тот удивительный вечер казался лишь далеким, почти сказочным воспоминанием из другой жизни. Да, пусть они и небогаты, но носят фамилию Уолсингем и гордятся призрачными связями с родом Болейнов.

И все же природный оптимизм не позволил долго грустить, тем более что утро обещало новые радости. В последние месяцы жизнь научила Розамунду с благодарностью принимать подарки тогда, когда их посылает судьба, - ведь в неспокойные времена нового случая может и не представиться.

Филиппе поднял глаза от исписанного листа, который держал в руке, и расплылся в дьявольской улыбке. Молча передал письмо Политу; надзиратель прочитал и удовлетворенно произнес:

- Отлично. Где Крейтон? Время не терпит.

- Когда я видел курьера в последний раз, он направлялся в деревню.

Сэр Эмиас подошел к двери и громко позвал слугу. Спустя мгновение тот появился, всем своим видом выражая готовность исполнить любой приказ.

- Немедленно разыщи мастера Крейтона - он должен быть в деревне. Поспеши: предстоит дело первостепенной важности.

Слуга побежал в Чартли и вскоре обнаружил курьера во дворе таверны «Герб Девре». Тот сидел с бокалом вина в руке и что-то задумчиво чертил в пыли носком сапога. Радость и счастье вчерашнего вечера сменились отчаянием: решить неразрешимую задачу никак не удавалось. Существовал вариант похищения возлюбленной и бегства, но он превращал обоих в изгоев, грозил безжалостной местью королевы и безысходной нищетой. Розамунда умела рисовать, но даже яркий творческий дар не смог бы прокормить семью. Сам же Уил обладал лишь тонким ремеслом придворного льстеца. Обедневшие родители все средства потратили на то, чтобы должным образом представить сына ко двору, и теперь надеялись, что красота, обаяние и хорошие манеры помогут ему жениться на богатой леди и тем самым обеспечить и себя, и близких.