«Следовательно, — скажешь ты, — ты допускаешь, что Слово есть некая самостоятельная сущность, состоящая из Духа, Премудрости и разума?». Конечно. Но ты не хочешь допустить, чтобы Слово действительно было чем–то самостоятельным, имея Свою собственную сущность, так что Оно могло бы считаться некой реальностью и даже Лицом и, таким образом, Оно, будучи установлено Вторым после Бога, могло бы привести к признанию Двух — Отца и Сына, Бога и [Его] Слова.

«Но что же такое есть слово, — скажешь ты, — как не голос и звук уст, и, как говорят грамматики, колеблющийся воздух, воспринимаемый слухом, в остальном же, уж не знаю, какое пустое, полое [361] и бестелесное?». А я говорю, что ничто полое и пустое не могло произойти от Бога, потому что не от полого и пустого произошло Оно, и не лишено самостоятельного существования То, Что произошло из такой Сущности и [Само] сотворило такие сущности. Ведь Оно Само сотворило то, что возникло через Него. Да и как может быть ничем Тот, без Кого ничего не может быть, или чтобы полый сотворил бы плотное, пустой — полное и Бестелесный — телесное? [362] Ведь хотя иногда что–то и может стать отличным от того, через что оно произошло, однако ничто не может произойти через то, что является пустым и полым. Итак, неужели пустым и полым является Слово Божие, Которое названо Сыном [Божиим] и даже Самим Богом? Ведь и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин. 1:1). Написано же: Не произноси имени Божиего всуе (Исх. 20:7). Итак, ясно, что Он есть Тот, Кто, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу (Флп. 2:6). Каким же Образом Божиим? Во всяком случае каким–то, а не никаким. Ибо кто же станет отрицать, что Бог есть тело, хотя Бог есть дух (Ин. 4:24)? [363] Ведь Дух есть своего рода тело в своем образе. Но если все то невидимое, что существует, имеет у Бога и свое тело, и свою форму, через которую оно видимо одному только Богу, насколько же более вероятно, что То, Что произошло из Его сущности, Само не лишено сущности. И какова бы ни была сущность Слова, я называю ее Лицом и прилагаю к ней имя Сына, и поскольку я признаю Сына, я защищаю положение, что Он — Второй после Отца.

8. А если кто–то подумает, что я здесь пытаюсь ввести некое προβολη [364], то есть происхождение одной вещи из другой, как это делал Валентин, производя зоны один из другого, то прежде всего я скажу тебе: Истина не должна опасаться пользоваться этим термином, его понятием и смыслом только потому, что ересь уже использовала его. Напротив, это ересь берет от истины то, что привлекает для построения своей лжи. Итак, [скажи мне], произнесено [365] Слово Божие или нет? Если произнесено, то узнай истинное προβολη, и пусть увидит ересь, в чем она подражала истине. Давай же исследуем, кто и каким образом пользуется какой–либо вещью и названием ее. Валентин отрывает и отделяет свои προβολαι от Отца и так далеко от Него их удаляет, что зон не знает своего Отца. И даже если он пожелал бы узнать Его, то не смог бы, так что он совершенно растворяется и рассеивается в остальной субстанции. У нас же только Сын познал Отца (Мф. 11:27), и явил недра Отца (Ин. 1:18), и все у Отца слышал и видел (Ин. 3:32; 8:38), и что поручено Отцом, то и говорит (Ин. 8:26), и не Свою, но Отца сотворил волю (Ин. 6:38), которую знал непосредственно и изначально. Ибо кто познал, что есть в Боге, кроме Духа, Который в Нем (ср. 1 Кор. 2:11)? Слово же образовано Духом и, если можно так сказать, тело [366] Слова есть Дух. Следовательно, Слово всегда было во Отце, как Само Оно говорит: Я во Отце (Ин. 10:38), и всегда было у Бога, как написано: И Слово было у Бога (Ин. 1:1), и никогда не существовало отдельно или отчужденно от Отца, поскольку [написано]: Я и Отец — одно(Ин. 10:30). Это и будет истинным προβολη — стражем единства, на основании чего мы называем Сына произошедшим от Отца, но не отделенным [от Него]. В самом деле, Бог произнес Слово, чему учит и Утешитель, так же как корень произвел побег, источник — реку, солнце — луч [367]. Ведь эти образы есть προβολαι тех сущностей, от которых они исходят. И я не сомневаюсь, когда называю Сына Побегом Корня, Рекой Источника и Лучом Солнца, так как всякое начало есть родитель и все, что из начала происходит, есть порождение, тем более Слово Божие, Которое получает собственное имя Сына. И так же как ни побег не отделяется от корня, ни река от источника, ни луч от солнца, так же и Слово не отделяется от Бога. Таким образом, согласно всем этим примерам я объявляю, что говорю о Двух: о Боге и Его Слове, Отце и Его Сыне. Ведь корень и побег суть две вещи, но соединенные; источник и река суть два образа, но нераздельные; солнце и луч суть две формы, но связанные. Все, что происходит из чего–либо, необходимо вторично по отношению к тому, из чего произошло, однако не отделяется [от него]. А где есть второй, там и два, и где есть третий, там и три. Третий от Бога и Сына [Божия] есть Святой Дух, так же как третий от корня — плод из побега, третий от источника — поток из реки и третье от солнца — сияние от луча. Однако ничто из этого не отчуждается от своего производящего начала, от которого получает свое своеобразие. Так Святая Троица спускается от Отца через соединенные и связанные ступени, ничем не нарушая монархии и поддерживая состояние домостроительства.

9. Итак, всюду придерживайся этого приведенного мною правила, которым я свидетельствую о том, что Отец, Сын и Святой Дух нераздельны Друг от Друга, и так ты поймешь, что и каким образом называется. И вот, я говорю, что иной есть Отец, иной — Сын и иной — Дух Святой. Плохо понимает это какой–нибудь невежда или извращающий то, что сказано, указывая на какую–то противоположность и из нее заключая о раздельности Отца, Сына и Духа Святого. Я же говорю это по необходимости, поскольку те, кто льстиво выступает против домостроительства монархии, утверждают, что Отец, Сын и Святой Дух суть Один и Тот же. [Я настаиваю], что Сын иной, нежели Отец, не по противоположности, но по распределению, и иной не по разделению, но по различению, так как не Один и Тот же есть Отец и Сын, или Один отличается от Другого лишь образом Своего бытия [368]. Ибо Отец — это целая сущность, Сын же — ответвление и часть целого, как Сам Он говорит: Ибо Отец Мой более Меня (Ин. 14:28). И в псалме Он воспевается меньшим от Отца: Немного [Ты умалил] Его перед ангелами (Пс. 8:6). Также и Отец иной, нежели Сын, поскольку Один есть Тот, Кто родил, а Другой — Тот, Кто родился; Один есть Тот, Кто послал, а другой — Тот, Кто был послан; Один есть Тот, Кто сотворил, а Другой — Тот, через Кого было сотворено. Хорошо, что и Господь, воспользовавшись этим самым словом, в лице Утешителя указал не на разделение, но на распределение [функций в Боге], сказав: Я умолю Отца, и Он даст вам другого Утешителя<…> Духа истины (Ин. 14:16–17). Так [Он показал], что Утешитель — иной, нежели Он (как и Сам Он, как мы знаем, иной, нежели Отец), чтобы этим показать в Утешителе Третью степень [Божества], так же как и в Сыне мы [видим] Вторую [степень] ради соблюдения домостроительства. Да и вообще, разве самими Своими именами — «Отец» и «Сын» — [Они не отличаются] Один от Другого? Ведь как все называется, так и есть, и как есть, так и называется, и вовсе не следует смешивать различные термины, иначе они не обозначали бы тех вещей, которые ими называются. [Но да будет слово ваше]: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого (Мф. 5:37).