— Вы не отрицаете, что эти кадры вам знакомы? — тут же утвердительно произнёс майор и начал раскладывать изображения на поверхности стола. — Собственно, именно на это я и надеялся, как и на то, что вы прольёте свет на связанные с ними события.

— Это слишком долгая история, — со вздохом произнёс хозяин квартиры и, усевшись за стол, начал рассматривать изображения.

— А я и не спешу. Надеюсь, у вас тоже нет неотложных дел? Иначе придётся вас вызывать в участок. А возможно, и привлекать, как потенциального похитителя.

— Какого ещё похитителя? — воззрился на майора Коля.

— Предлагаю компромисс: вы не задаёте преждевременно вопросы, ответы на которые, в интересах следствия, не хотелось бы давать, и рассказываете всё связанное с этим, — его взгляд скользнул по разложенным бумагам.

Хозяин квартиры, вздохнув и беря в руки то одну, то другую картинку, немного помолчал, а потом начал на удивление связный, хоть и фантастичный, рассказ. Майор терпеливо слушал, конспектируя, и старался не перебивать, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Поверить в подобное было сложно, а если допустить реальность того, о чём говорил парень, то хотелось бежать куда-то. Становилось страшно жить в мире, где люди способны на подобное. Спустя полтора часа, Синельников начал понимать, что его голова уже едва ли в состоянии и дальше усваивать информацию, а парень, казалось, и не собирался завершать свой рассказ. О встрече с кем-то ещё сегодня стоило забыть: не хватит ни сил, ни времени. Уже затемно, сжимающий ладонями готовую взорваться от обилия весьма странной информации голову, Александр услышал заветную фразу:

— Ну вот, вкратце и всё. Только вы же мне не поверите. Однако лучше бы вам было это не знать. Ничего хорошего это вам не даст.

— Вы мне угрожаете? — напрягся майор.

— Ни в коем случае. Сами же видите: все, кто что-то знал, вне зависимости от того — верили они или нет, к этому моменту либо погибли, либо пропали. Как теперь Василий и Юля.

— Почему вы решили, что Василий пропал? Он на задании.

— По-вашему, я похож на идиота? — невесело усмехнулся Николай. — Вы являетесь ко мне, приносите распечатки кадров с оборудования из его квартиры и задаёте вопросы, на которые он мог бы дать ответы самостоятельно. И к тому же… недели три назад мы с Юлей пытались связаться с ним, но он был недоступен. Оставили ему сообщение, но Василий так и не перезвонил. Из этого, думаю, вполне очевидным является его исчезновение. Логично?

Майор смотрел на парня и ощущал себя не в своей тарелке. Тот был настолько уверен в себе, что Синельников ощутил себя рядом с этим молокососомнесмышленым юнцом и даже не сразу нашёл застрявшие в глотке слова для достойного ответа:

— Ну, что же, с вашими аргументами поспорить сложно, и допустим, что вы правы. Имеются ли у вас предположения о месте пребывания Василия?

— Не буду утверждать, — отводя взгляд, пожал плечами хозяин квартиры.

Синельников впервые заметил признаки нервозности и едва удержался, преодолевая желание схватить парня за шкирку и вытряхнуть всю информацию.

— Возможно, с ним что-то случилось, — вернув прежнее спокойствие, продолжил парень. — Такого я ему, конечно же, не желаю, но он и так слишком долго умудрялся оставаться в живых.

— Однако и вы сами — живы, не находите ли это странным?

— Естественно. Сам поражаюсь. Но есть и еще один вариант. И кстати! — хлопнул себя ладонью по лбу Николай и, оставив гостя в растерянности, кинулся прочь из кухни.

Минут через пять он влетел обратно. Лицо его было неестественно бледным, глаза бегали. Майор, стараясь не привлекать внимания, аккуратно расстегнул кобуру и, не сводя взгляда со странно ведущего себя хозяина квартиры, положил руку на рукоять и немного успокоился.

— Всё плохо, — констатировал тем временем уставившийся куда-то в пространство Николай. — Пойдемте со мной.

Синельников отпустил рукоять и, осторожно встав, направился к выходу из кухни. Ещё идя по коридору, он услышал доносящиеся из одной из комнат странные звуки. Именно в неё и вошёл Николай. Судя по мебели — это была спальня. На столике, скрипя на особо высоких нотах, надрывались подключенные к какому-то оборудованию колонки.

— Что это? — не понимая, уставился на Николая гость.

— Тсс… слушайте!

«…и голубоглазый молодой человек с тёмными волосами», — произнёс мужской голос.

Майор воззрился на хозяина. Парня в буквальном смысле колотила нервная дрожь. «Вот уж не думал, что его что-то может настолько вывести из равновесия…» — мысленно удивился Синельников. А тем временем едва отличимый, но все же явно принадлежащий другому человеку голос начал вещать некую патриотичную и слащавую историю о неизлечимой болезни и желании напоследок сделать что-то хорошее для подрастающего поколения. Затем послышались улюлюканья и восторженные возгласы и аплодисменты. После этого первый говоривший попросил всех подходящих под описание молодых людей выйти на сцену. Майор терялся в догадках, однако, заметив, как внимательно прислушивается Николай — напрягся. Почему-то казалось, что это какой-то нелепый фарс, отвлекающий манёвр. Весь вечер, с той поры, как Александр направился сюда, его не отпускало ощущение, что за ним следят, что он всего лишь муха в паутине. Кинув взгляд в угол, он заметил спрятанный в углу глазок мини-камеры. «Вот же чёрт. И чего ожидать? Что это за маразм? Чего он добивается? Что за нелепая игра?» Желание убраться отсюда прочь начало нарастать с каждой секундой. А тем временем динамики продолжали транслировать какой-то массовый бред. «Запись собрания какого-то сектантского общества? Дополнительный элемент для деморализации?» Майор сам не заметил, как, вцепившись побелевшими пальцами в рукоять пистолета, шаг за шагом начал отступать к дверям.

— Вы куда? — каким-то безумным взглядом уставился на майора Николай, и Синельников едва сдержался, чтобы не кинуться прочь.

Продолжавшие доноситься из колонок звуки нервировали, вызывали состояние, близкое к истерике. «Психологическое воздействие!» — догадался майор. «Но парню-то это зачем? Валить надо, валить!»

— У меня дела, извините. Срочно ехать надо, — произнёс Синельников, не понимая, что прозвучало это, как детский неуверенный лепет.

— Вы не можете уйти! — мгновенно оказавшись возле дверей, преградил ему дорогу Николай.

— Что?

— Вы чем слушали? Надо что-то…

Майор ничего не понимал, ощущая лишь возрастающее желание убраться прочь. Но парень, не желая его выпускать, упирался и что-то довольно сбивчиво тараторил. Однако слова не доходили до сознания вырывающегося гостя. Боясь, что ещё немного, и он сойдёт с ума, Синельников с силой оттолкнул парня и кинулся к выходу из квартиры. Уже выскочив на улицу, он взглянул на машину и понял, что в таком состоянии не стоит садиться за руль, и направился к ближайшей станции метрополитена. В голове роились тысячи обрывочных мыслей, вокруг мерещились преследователи, и лишь добравшись до дома и заперев все имеющиеся в квартире замки, Синельников ощутил, что мышцы спины и ног с конвульсивным подрагиванием расслабляются. Немного придя в себя, он достал бутылку водки, забился в угол и не заметил, как опустошил тару прямо из горла и скурил целую пачку сигарет, забытую кем-то из гостей.

Пробуждение для Синельникова было сущим кошмаром. Голова раскалывалась, в такт раздающимся воплям мобильного и дверного звонка, вперемешку со стуком в дверь. Тело ломило от проведённой в неудобной позе ночи. Дотянувшись до мобильника, он, скрипя зубами и морщась, нажал сброс и неуверенными шагами, придерживаясь за стены, поплёлся к готовой уже слететь с петель входной двери.

— Ты охренел? — влетая в квартиру, заорал капитан и, окинув товарища взглядом, хмыкнул: — Нормально девки пляшут. Мы с ребятами ночь не спали, пытаясь разгрести закрутившееся вокруг нашего старлея дерьмо и искренне считая, что ты трудишься, не покладая рук… а ты тупо нажрался?