– Мне плевать. Пусть делает минет хоть каждому новобранцу, парашютисту, технику или прохожему. – Ро сунула руки в карманы, прошлась по комнате. – Повариха она хорошая.

– Да, хорошая. И, как я слышал, многие парни заскучали, когда она связалась с Джимом. А теперь у нее ребенок. Судя по срокам и по ее словам, это ребенок Джима. – ММ надул щеки. – Она притащила с собой священника. Мать заставила ее ходить в церковь. Долли нужна работа, хочет загладить вину.

Он взмахнул рукой.

– Да, мне жаль ее, но я не согласился бы, если бы не поверил, что она хочет начать все с чистого листа, построить новую жизнь для себя и ребенка. Она знает, что если причинит зло тебе или любому другому, то немедленно вылетит с базы.

– Майкл, я не хочу быть причиной ее увольнения.

ММ долго смотрел на нее мудрыми карими глазами.

– Беру ответственность на себя. Если хочешь, я ее сейчас же уволю.

– Черт, я этого не сказала.

– По воскресеньям она поет в церковном хоре, – ухмыльнулся Майкл.

– Дай мне подумать… Ладно. Прекрасно.

Роуан рывком села на стул.

– Что-то не так, Ро?

– Она говорила тебе, что они с Джимом собирались пожениться и что он обрадовался, узнав о грядущем отцовстве?

– Говорила.

– Я знаю, что он встречался с другими женщинами, Майкл. В прошлом году мы летали на пожар в Сен-Джо и провели там трое суток. Джим закрутил с одной из поварих; похоже, он питал слабость к поварихам. И я знаю, что когда он был свободен, то встречался с ней несколько раз в мотелях где-то между Мизулой и Сен-Джо. И не только с ней.

– Я это знаю. Мне пришлось поговорить с ним. Он хотел, чтобы я прикрывал его перед Долли.

– И я говорила тебе, что в самолете в день гибели он нервничал. Не радовался, а нервничал, дергался. Если Долли перед вылетом вывалила на него новость о беременности, вот и причина. Или одна из причин.

Майкл постучал карандашом по столешнице.

– Я не вижу оснований рассказывать это Долли. А ты?

– Я тоже. Могло статься, она действительно нашла утешение в вере и в пении псалмов, только насчет Джима она лжет или заблуждается. Ну, раз мы все прояснили, я не возражаю.

– Я попросил Марг последить за ней и докладывать мне.

Ро встала.

– Хорошо, меня это устраивает.

– На севере начинаются грозы, – сообщил Майкл.

– Правда? Вдруг нам повезет, и мы полетим на пожар – тогда все, включая меня, перестанут болтать о возвращении Долли…

Роуан вышла из кабинета и пошла в кухню-столовую. Пожалуй, следует поговорить начистоту с главным действующим лицом.

На кухне, где уже двенадцать лет господствовала Марг, полным ходом шла подготовка к ужину. Сама королева – в джинсах, футболке и фартуке с нагрудником – ловко резала на четвертинки картофелины с красной шкуркой. Пышная копна каштановых волос Марг скрывалась под ярко-розовой банданой.

Над кастрюлями, загромождавшими плиту, поднимался пар. Из айпода, стоявшего на рабочем столе, рвалась «Безмолвная». Только Марг выбирала, что слушать на кухне, и сейчас, отбивая ритм ножом, подпевала Леди Гага[15] сильным, хрипловатым голосом.

У Марг были широкие скулы американских индейцев – наследство прабабушки по материнской линии – и доставшиеся от предков-ирландцев веселые карие глаза и молочно-белая кожа. Сейчас эти ирландские глаза впились в Роуан, указывая на женщину, которая мыла в раковине зелень.

Зычно, перекрывая громкую музыку, Роуан возвестила о своем появлении:

– Отлично у вас здесь пахнет!

Медленно выключив воду и повернувшись, Долли застыла.

Ее лицо округлилось, грудь стала пышнее. Светлые волосы были стянуты высоко на затылке в задорный «конский хвост», и Ро подумала, что не помешало бы подкрасить корни… Нет, нехорошо придираться. У молодой матери другие приоритеты. И вряд ли ее щеки стали красными от румян.

Не поднимая глаз, не произнося ни слова, Долли стала вытирать руки.

– На ужин жареная свинина, картошка с розмарином, масляные бобы и морковка. Равиоли с тремя сырами и овощами. Средиземноморский салат. На десерт фунтовый кекс[16] и черничный пирог, – заполнила паузу Марг.

– Как поживаешь, Долли? – спросила Ро.

Долли с вызовом вскинула голову.

– Замечательно, а ты?

– Не жалуюсь. Может быть, передохнешь, прогуляешься со мной?

– Мы заняты. Линн…

– В ее же интересах поскорее вернуться, где она там шляется… – прервала Долли Марг. – Иди и поторопи ее, если увидишь.

– Я должна вытереть зелень… – Долли, как и все, даже самые отчаянные смельчаки, под суровым взглядом Марг съежилась. – Ладно, ладно. – И, отшвырнув тряпку, пошла к двери.

Роуан переглянулась с Марг и последовала за Долли.

– Я видела фотографию твоего ребенка. Она красавица.

– Это ребенок Джима.

– Она красавица, – повторила Роуан.

– Она дар Божий. – Долли скрестила на груди руки. – Мне необходима эта работа, чтобы обеспечивать ее. Надеюсь, из христианского милосердия ты не станешь настаивать на моем увольнении.

– Слушай, Долли, христианство здесь ни при чем. Мы же нормальные люди. Я никогда ничего не имела против тебя и сейчас не ищу неприятностей.

– Я буду готовить для тебя точно так же, как для остальных. Не доставай меня, и я тебя не трону. Преподобный Латтерли говорит, чтобы прийти к Богу, я должна простить тебя, но я не могу.

– И за что же тебе меня прощать?

– Из-за тебя мой ребенок вырастет без отца.

– Возможно, тебе так легче, но мне плевать, что ты там думаешь.

– Другого я от тебя и не ждала.

– Тогда я счастлива, что не разочаровала тебя. Можешь сколько угодно уверять, что нашла Бога или что родилась заново, это меня не касается. Но у тебя ребенок, и тебе необходима работа. Ты отлично готовишь. Так что работай и не задевай меня. В любой момент, как у меня возникнет желание прийти на кухню, я приду, здесь ты или нет. Я не собираюсь подстраиваться под тебя и твои дурацкие претензии.

Долли открыла было рот, но Роуан жестом остановила ее.

– И еще одно. Ты уже набрасывалась на меня с ножом, и первый раз тебе это сошло с рук. Не вздумай повторить. Новорожденный ребенок или нет, я с тобой разделаюсь. Держись от меня подальше, и я тебе не помеха.

– Ты бессердечная сука и скоро за все заплатишь. Это ты должна была умереть в тот день, а не Джим! Это ты должна была с визгом падать в огонь!

Развернувшись, Долли бросилась обратно на кухню.

– Зашибись! – пробормотала Роуан. – Классно поговорили.

Поздним вечером Роуан просмотрела в диспетчерской данные локатора, записи в журнале дежурного, карты. Пожары полыхали в окрестностях Динали на Аляске и в Мраморных горах в Северной Калифорнии. Тревожные новости, но главным виновником ее бессонницы, разумеется, была Долли. Ро подумывала, даже где-то в глубине души надеялась, что часть ночи проведет в транспортном самолете, однако сирена молчала, и никто не стучался в ее дверь.

Вторую ночь подряд Роуан снился Джим. Она проснулась раздраженной, взвинченной, озлобленной на свое подсознание за то, что оно так легко поддается на провокации, и решила развеяться привычным способом: как следует пробежаться.

Вскоре ее догнал Галл.

– Вырабатываешь привычку?

– Вчера я первым выскочил на трек, – напомнил он. – Люблю начинать день с хорошей пробежки. Помогает стряхнуть сонливость.

Галл присмотрелся и понял, что Ро немного злится, заметил тени у нее под глазами.

– Ты бежишь на время или на расстояние?

– Я просто бегу.

– Тогда расстояние. Я люблю придерживаться плана.

– Я заметила. Думаю, три мили.

Галл хмыкнул.

– Ты можешь больше. Пять.

– Четыре, – возразила Ро, просто чтобы оставить за собой последнее слово. – И вообще, я, когда бегаю, люблю думать о своем. Ты мне мешаешь.

– Ничего, у меня есть музыка. – Не обидевшись, Галл похлопал по плееру, примотанному к руке.