За то, чтобы разрешить геям жениться, есть два главных аргумента: «на это у всех есть право», и «гей-браки тоже могут приносить обществу пользу». Первый аргумент формулируется из той мысли, что у геев права такие же, что и у остальных, и сексуальная ориентация — не достаточный повод для отказа одной группе людей в наборе определённых прав. Также говорится, что запрет геям на брак — такая же дискриминация, от которой в истории настрадались и женщины, и негры.

Похоже, что это утверждение основано на коренном недоразумении. Геи не ищут равноправия; они хотят создать новую их категорию. Исторически движение борцов за равные права базировалось на мысли, что у всех людей есть права. Например, если мужчины могут голосовать, то и женщины имеют на это право. Но однополые браки — дело другое. На данный момент никто не имеет прав на брак с лицом того же пола. У гетеросексуалов прав на это не больше, чем у геев. Однако же имеющемся у гетеросексуалов правом жениться на лице противоположного пола могут пользоваться и геи. Мазохист может взять в жёны Гаррисона. Сторонники гей-браков хотят видеть в новых правах именно возможность жениться на лице того же пола, с такими же обязанностями и правами, которые несёт обычный брак и, в идеале — узаконенность возможности через юридический пересмотр брака. Чем бы это ни было, но это не поиск таких же прав, что выдаёт то самое недоразумение в поставленном вопросе пересмотра института брака. Речь может здесь идти о гражданском законодательстве, но никак не о равноправии.

Другой же часто выдвигающийся аргумент за гей-браки гласит: они приносят обществу столько же пользы и стабильности, как и традиционные браки, и если этого достаточно, чтобы оказывать обычным бракам поддержку, то на неё также имеют право и геи. Заявляется, что гей-браки стабилизируют гей-сообщество, поднимут авторитет семейных ценностей в глазах общества, обеспечат семейную любовь и домашнее воспитание детям, которые могли бы вообще не иметь семьи, в общем, полнейшая выгода обществу. Мистер Мазохист и общество только выиграют, разрешив ему жениться на Эле-Гомосеке, может быть, этим даже получится умерить некоторые его наклонности (бедняжка Леммивинкс!). Это был лишь поверхностный взгляд на предмет, и чтобы наконец подвести здесь черту, сформулирую, наверно, лучший из аргументов «за»: в худшем случае гей-браки не навредят обществу, в лучшем — принесут пользу.

А самое лучшее доказательство безвредности гей-браков — с ними не было связано никаких серьёзных судебных случаев. Против них обычно выступают другие люди; сами же геи не возбуждают дел против самих себя. Так что мисс Гаррисон следовало бы перестать аппелировать к традициям, священности, или детям в обвинениях однополых браков и усвоить, что единственная причина желания запрета — стремление помешать Мазохисту выйти замуж за кого-либо другого, кроме неё. Без хорошей отговорки её личные чувства не могут образовывать оснований для законного обвинения.

И давайте уже признаем, что брак это не то, что можно предоставлять свободно. Некоторые ограничения всё же есть. Вы можете жениться на одном человеке, противоположного пола, не родственнике. Однако брак вместе с тем — вещь довольно либеральная, поскольку жениться могут насильники, педофилы и даже геи, пока они подходят к вышеописанным требованиям. Все эти ограничения и правила оправдываются возможностью нанесения вреда. Однако нельзя лишать преступников прав на брак просто из-за опасений, без веских причин. И всё же, как доказывалось выше, брак необходимо разграничивать, ведь он слишком важная вещь, чтобы позволять ему вырождаться, поэтому мы не можем давать разрешений на вредоносные практики, будь то многожёнство, кровосмешения или детские браки. Но в каждом случае предоставляется очевидное свидетельство того, что эта форма брака несёт вред. Разрешив детские браки, мы разрешим эксплуатацию детей, которые сами нуждаются в защите. Разрешив инцесты — мы повредим структуру семьи, ведь они делают родственников целями сексуальных отношений, и делают семью небезопасной и нестабильной, а семья — слишком важная вещь, чтобы её разрушать. Точно также дело обстоит с многожёнством, а именно, что это наносит женщинам вред, а обществу — негативные последствия. Но в случае с гей-браками дело обстоит совершенно иначе.

Многие из наших прав — исключительные, или неизменяемые. Единственно законной причиной, по которой правительство может вмешаться в наше право на самоопределение может считаться лишь предотвращение насилия. Так что, если явной угрозы нет, причин для вмешательства власти тоже нет. А применительно к однополым бракам нам можно сказать, что если они не демонстрируют такую же угрозу обществу, как от других форм брака, то и нет причин для их запрета или незаконности их практикования — так могло быть в случае, если в Конституцию когда-нибудь прошли бы поправки, связанные с гей-браками. Но до разрешения геям жениться всё равно ещё очень далеко. А права — вещь занятная. Даже если показано, что причин запрещать права нет, это ещё не веское основание для предоставления прав. Это может быть всего лишь развязыванием рук людям и разрешением им делать с их частной жизнью всё, что они хотят. Но геи хотят жениться, и они ищут удобного случая, чтобы им дали полноценное на это право.

Раз мы показали, что нет причин для неправомерности гей-браков, то можно показать, что правоверность необходима, и почему это важно для института семьи в целом. Брак — семейное мероприятие, и хотя традиционно считается, что лишь мужчина с женщиной могут по-настоящему родить ребёнка, это не значит, что должно оставаться такое положение дел. В серии «Следи за яйцом» Стэн и Кайл вместе исполняют роли родителей гораздо лучше, чем Стэн и Бебе. Картман вообще разбил яйцо. Так что, для того, чтобы быть хорошим родителем, мало быть гетеросексуалом, так же как недостаточно отнимать родительские права за гомосексуализм. Как функциональная ячейка, семья служит опорой обществу и даёт детям защиту и воспитание. И в данном определении ничего не говорится конкретно про мужчин и женщин с их возможностью родить ребёнка. Ведь есть усыновление. Одинокие родители могут работать и получать сверх этого пособия. И кстати, также работали недавно гей-семьи. И хотя есть штампы, семью можно образовать разными способами. Если семья должна служить функциям, а именно воспитывать детей и быть стабилизатором в обществе, и если нет никаких подозрений, что геи не могут содействовать этой функции и её укреплению, то тогда следует разрешить им соединяться брачными узами, для нашей же выгоды. Кстати, Защитники Брачного Акта никогда напрямую не служили благополучию общества, они просто отрицали права геев на женитьбу. Но браку угрожает нечто большее. Как в 1996 г. заявил в отношении ЗБА Джон «Гигантская клизма» Керри: «Если бы это действительно был акт в защиту брака, он бы расширял опыт обучения для будущих отцов и матерей. Он бы предоставлял консультирование проблемных браков, лечение по требованию тех, кто страдает от алкоголя и наркотиков… он бы дополнял Акт Против Женского Насилия». И далее в том же духе.

Охрана брака от опасности важна, но геи ею не являются. Несомненно, всё было бы не так уж плохо для детей у геев, если их отцов признавало бы общество, разрешило бы им публично обвенчаться и закрепить брак имеющейся системой прав и привилегий, по сравнению с жизнью в обществе, поучающем его стыдиться своего папы-гея.

При всём мною сказанном, я бы хотел прояснить, что не считаю всех противников гей-браков фанатиками. И они, скорее всего, не одобрили бы призыва Гаррисона на «дрюли-бой». Они правильно делают, что ищут обоснования и законности гей-браков, чтобы обезопасить сердце общества — семью. Но если ваши доводы неудачны и вам не остаётся больше ничего, кроме как нервно реагировать или испытывать моральное негодование и отвращение, то, хотя вы и имеете право на своё мнение, вы не можете требовать от государственной политики руководствоваться вашими моральными вкусами, тем более за счёт других. Но и сторонники гей-браков также должны понимать всю суть, что есть обоснованные опасения за институт брака. Подобные вещи легкомысленного отношения не терпят.