Несмотря на то, что он остался мёртвым, Кенни поступил наиболее удачно. Ведь теперь он опять прилетает через космос к вратам Рая, и на этот раз архангела Южного Парка пропускают к вожделенным грудям и остальным вожделенным плотским вкусностям, к которым допускают только и исключительно избранных. «Похоже, мне опять суждено жить в аду одному», грустно думает про себя Сатана. Но в последний момент, как это ни странно, он замечает Мистера Шляпу. Этот поворот, мне кажется, необычен даже для Южного Парка. Во-первых, как же Мистер Гаррисон обойдётся без своего Альтер-эго? Помните, во время битвы между силами зла, американцами и канадцами, мы слышали вопли Гаррисона из-за исчезновения куклы из окопа: «Мистер Шляпа!!! Не-е-е-е-ет!». Ещё мы должны спросить, ради метафизической целостности сюжета, как же Сатана заберёт Шляпу в ад, если Кенни пожелал вернуть всё именно «как оно было», до того, как он поджёг пердёж? И могут ли существовать две Шляпы или больше в параллельных мирах? Что случится, если они встретятся?

В юморе Паркера и Стоуна есть многое от Марка Твена. Когда они за что-то цепляются, то вгрызаются как клещ. Они хотят использовать, прежде всего, публичные обсуждения своих идей, чтобы участвовать в провокационном диалоге о политике, религии, сексе, насилии, смерти, жизни и других дискуссиях взращиваемых в Америке. Иллюстрированные истории, которыми они говорят, походят на испытание обычным норм терпимости, любезности и хорошего вкуса. Канадский посол, обвиняющий США и Канаду, развязавших войну, говорит как будто словами мультипликаторов, когда со странным шотландским акцентом, высмеивающимся весь фильм, произносит: «Это — насечёт цензуры нашего искусства!»

Выставление Терренса и Филиппа как представителей какого-то из искусств — возможно, основная проблема данного вопроса. Что ясно, я сказал бы, даже несомненно — то, что мы нуждаемся в таких художниках, как Паркер и Стоун, чтобы проверять пределы общественной терпимости. Этот часто незрелый юмор не всегда работает, как задумано. Но у них предусмотрена разумная защита: Вы что ожидали от кучки третьеклассников, которые только подражают взрослому поведению, переоценки ценностей? На фоне смешивания сортирного юмора с твердолобыми политиками и неуважением ко всему и вся, они делают громкие заявления о лицемерии современного общества и его эффектах для детей, благодаря чему их можно наиболее глубоко чувствовать и с готовностью диагностировать.

В конце фильма Терренса и Филиппа собираются казнить. Но внедренный Картману электронный чип, который должен препятствовать использованию в речи ругательств, болезненно ударяя носителя током, неожиданно превращается в мощное оружие. Картман обнаруживает свои способности благодаря случаю и начинает преднамеренно ругаться матом, чтобы метать во врагов молнии. Теперь он заряжен теми же самыми техническими средствами контроля, которыми ранее управлялся. Мать Кайла, тем временем, призывает к делу военных из расстрельной команды, и дети из всего Южного Парка, выступают вперед, заслоняя собой канадских комиков. Кайл выступает против своей матери, которая развязала кровавую войну между двумя самыми добрыми соседями в мире, и, поскольку расстрельная команда уже разбежалась, она стреляет из пистолета во лбы Филиппа и Терренса. «Но мне не нужен боец» — жалуется Кайл в этой предсказуемой развязке, «мне нужна мама». Неубедительно, я знаю. Но Паркер и Стоун любят баловаться этим сочным видом морализирования, в конце большинства эпизодов Южного Парка.

«Отставить, детишки!» — отдаёт приказ юным членам Сопротивления похожий на Паттона генерал в каске. «На канале Никелодион и так полно сортирного юмора!» Но дело, как сразу отвечают дети, не в стиле развлекательных программ, а в недопустимости вмешательства государства в художественную продукцию любого сорта. И таким образом, во всех сериях Южного Парка и фильме мы находим контраст грубоватого, но в общем-то, безвредного юмора, с одной стороны, и наихудших кровавых актов насилия, совершаемых во имя сомнительных «ценностей», с другой.

Ни одна религия не освобождена от «отстебывания» Южным Парком, но христианство по очевидным культурным причинам, высмеивается особенно часто. В самом христианстве не очень-то много юмора. За всё Евангелие Иисус и плачет-то всего однажды (от Иоанна 11:35), нигде он не смеется, даже не хихикнет. Вероятно ли это? Кем бы ни был Иисус — истинным Сыном Божьим в смысле учения о Троице, или простым смертным, обожествлённым по недоразумению, в качестве духовного преобразователя и повстанца против Римской оккупации Иудеи, я представляю его невинным и, возможно, даже надрывающим живот с земных шуточек. Ну а раз мы думаем, что Сатана реален, и хотим победить его, то что может сработать лучше всего, как не маленький добродушный подкол и насмешка? Разве дьявол не нуждается в нашем серьезном к нему отношении для выполнения своей грязной работы? Почему бы тогда не присоединиться к творцам Южного Парка и лишить его этого злорадного удовольствия?

ВСЕ ПЕРСОНАЖИ И СОБЫТИЯ В ЭТОМ ИНТЕРВЬЮ, ДАЖЕ ОСНОВАННЫЕ НА РЕАЛЬНЫХ, ЯВЛЯЮТСЯ ВЫМЫШЛЕННЫМИ. ВСЕ ЦИТАТЫ ЗНАМЕНИТОСТЕЙ ПОДДЕЛАНЫ… НЕУДАЧНО.

ИНТЕРВЬЮ СОДЕРЖИТ НЕПРИСТОЙНЫЕ ВЫРАЖЕНИЯ И СЦЕНЫ НАСИЛИЯ И НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ К ПРОЧТЕНИЮ… НИКОМУ.

Мне выпал шанс (вообще-то не выпал) сесть за стол с самими создателями Южного Парка и задать им несколько вопросов про шоу, книгу про шоу, философию в целом (все это — откровенный мозговысер). Интервью было просветительным и стимулирующим (стимулирует и просвещает так же как Панда — Сексуальное домогательство).

Роб Арп (РА): Что вы думаете о книге?

Трэй Паркер (ТП): Нам понравилось, честно, это как будто воплощение нашей мечты. Ещё после публикации «Симпсонов и философии» мы мечтали, что напишут «Южный парк и философию».

Мэтт Стоун (МС): Ага, ещё мы надеемся, что «Гриффинов и философию» никогда не опубликуют. Уж больно это шоу херовое.

РА: Что для вас означает философия?

ТП: Философы только и делают, что ставят всякие «статусы-кво» под сомнение.

МС: Я думаю, что философия — это что-то там про мёртвых греческих парней, которые ходили туда-сюда, говорили много всякой фигни и делали маленьким мальчикам инъекции крутизны в жопу.

ТП: Хорошо подмечено.

РА: Вы читали что-нибудь философское?

ТП и МС (одновременно): Ты издеваешься, ёпть?!

РА: Что в этой книге вы бы хотели выделить особо?

ТП: Я думаю, что её авторы и правда считают Южный парк философским шоу, затрагивающим разные важные темы.

МС: Ага. А я прочувствовал всю мощь и глубину глав, особенно «Голосуй или умри, сука», которое звучит как выражение

Патрика Генри: «Дайте свободу или дайте мне смерть»… но произносимое с чувством, типа это вест-сайд, мазафака.

РА: Что вы бы назвали самым отстойным в этой книге?

МС (смотрит на Трэя): Кто тот чувак, что написал кусок говна, в котором еб и еб и еб мозги какими-то ебаными ошибками и всякой херней, типа такого?

ТП: О да… что-то о Чубакке и сраных уроках логики.

РА: Это была моя глава.

(Молчание)

ТП: Без сомнений, это лучший говна кусок во всей книге.

МС: Без сомнений.

PA: Эта книга — часть серии «Философия и поп-культура», выпускаемой издательством Blackwell, одной из её задумок было использовать явления моды, события и феномены в поп-культуре, чтобы познакомить читателей с философией. Как вы думаете, это хорошая задумка?

МС: Безусловно. Надо любыми способами заставить эту толпу быдла начать думать.

ТП: А я думаю, что она должна называться «Жопоголики и философия». Ну знаете, жопоголики — это как алкоголики, только пристрастившиеся к жопам… как Дик Чейни.