А посему все вы, коль жить хотите,

в эти Врата со мной войдите

и там про все прочтите.

Рабби Йоси бен Кисма говорит:

«Однажды я шел куда-то,

и повстречался мне человек.

Он поздоровался, а когда я ответил

на его приветствие, спросил меня:

„Откуда ты, рабби?“

Я ответил:

„Я из великого города ученых и писателей“.

И он сказал мне:

„Рабби, соблаговоли жить с нами в городе нашем!

За это я дам тебе миллион

золотых динаров и драгоценных камней и жемчуга“.

И тут я сказал ему:

„Сын мой, даже если ты дашь мне все золото и серебро,

все-все жемчуга и драгоценные камни мира,

я все же не стану жить в другом месте, кроме города

КОЦК,

в котором Знание есть дом!“»

Так написано рукою Аггея пророка:

Мое серебро и мое золото, говорит Господь Саваоф[41].

На своем пути из Белза до Кореца мы наелись меду простоты и веры до отвала. А теперь пойдем попробуем и коцкой приперченности! Путь, конечно, неблизкий. Сколько впереди еще миль до восхода солнца, пока мы подойдем к этой кристально чистой реке, что зовется Вепрем. Но время быстротечно. Если вы расскажете мне хоть одну забавную историю о святом из Бердичева или о святом Медведе, я расскажу вам за это по меньшей мере историй семьдесят семь о Коцке. Стало быть, хвала Господу, скучать вам не придется.

Империя коцких людей — край, пожалуй, неприветливый, бедный и хмурый, как вскоре вы убедитесь сами. Но евреев там — несть числа. Талмудисты, торговцы, поденщики и ремесленники. Мясники, возчики и кузнецы — все с красиво закрученными пейсами. Других вы там не увидите. Гоев немного. Словно они там в исчезающем меньшинстве. Однако вам покажется странным, что в городах, по которым вы будете проходить, нет евреев-изгнанников, евреев-париев, а только гои, но этих бедолаг-гоев и там немного. Нищета ужасная, грязь еще ужаснее. Да и евреи в этих краях живут небогато. По большей части это нищие. Да, это все нищие, из бедных — наибеднейшие. Однако постойте: вскоре встретим их целую процессию. В руке посох, котомка за плечами — так они и тащатся из города в город, из деревни в деревню, как египетская саранча. И то сказать, эти нищие не слишком деликатны, но зато знают себе цену. Постарайтесь их не обидеть, не напугать. Мы грязны и оборванны, но мы равны между собой, ведь мы сыны Израилевы! Мы все потомки Авраама, Исаака и Иакова, мы все царской крови и строго печемся о своем достоинстве. В самом деле, оно для нас превыше всего. Но когда наступает лихая година, мы довольствуемся даже одной-единственной с трудом выпрошенной спичкой. Спичка к спичке, и так до вечера с помощью Всевышнего наберется целый коробок. А это уже целое состояние! Где-нибудь в городе обменяем коробок на деньги и купим себе целую краюху хлебушка. Но, как правило, так сильно нас не припекает. Напротив, обычно весело на этом Божьем свете. Не случается дня, чтобы где-нибудь в округе не играли свадьбу, не отмечали обрезание или не была какая-нибудь пирушка, а без нас, нищих, ничего не обходится. Мы обязательно должны быть там. Так разве нет у нас достаточной причины гордиться своим нищенством? А вы, незваные гости, никому не нужны. Право слово, какой от вас прок?

Да, если брать в целом, веселая жизнь на свете Господнем. Это каждый должен усвоить. Вот почему мы на наш милый свет не хмуримся и не ворчим, а всегда им довольны. И упаси Бог походить на того «плохого гостя» на этой земле, о котором мы читаем в Талмуде. На того плохого, невоспитанного гостя, который всем недоволен, даже если Ты, наш благодетельный Хозяин, достал ему луну с неба. Нет, уж лучше быть тем «хорошим гостем», который довольствуется малым и со светлой улыбкой на устах вежливо благодарит Хозяина небесного за все, что Он ему предлагает, пусть это будет даже сухой ломоть хлеба или глоток воды. Только тем, что мы будем всем довольны, со всем согласны, мы докажем свое высокое происхождение, хорошее воспитание и тонкую душу, то есть все то, что присуще людям поистине благородным. И конечно, будем скромными! Это мой совет. И еще дам вам одно напутствие по дороге в Коцк: защитите себя панцирем гибкости, вооружитесь щитом терпения! И кроме того, не думайте, пожалуйста, что вы уже знаете идиш в совершенстве! Но почему? Да потому что, когда явитесь в Коцк, вам придется учить идиш заново, учить с самого начала, словно там говорят на совсем чужом, незнакомом языке. А для чего этот панцирь гибкости и этот щит терпения? Подождите, сейчас узнаете.

Дело в том, что народ хасидский — народ в целом ласковый и приветливый. Мы, что из Белза, не слишком ласковы, надо признать! Зато хасидам из Бориславля, Стрешина, Чорткова или даже из Карлина и Косова в ласковости и смирении нет равных под солнцем.

А хасиды из Коцка? Прости, Господи, таких грубиянов трудно сыскать!

Не иначе как души хасидов коцких не были тогда в то раннее утро у горы Синайской, когда Господь Бог заповедал нам соблюдать правила вежливости и приличия еще прежде, чем дал нам свой Святой Закон. И словно эти коцчане никогда не учили Дерех эрец, ту самую часть Талмуда, которая полностью посвящена благовоспитанному поведению.

Шулем алейхем — приветствие мира и спокойствия — в этом Коцке скажут вам таким грозным голосом, что это приветствие покажется вам проклятием. Если вы попросите хлеба или соли, вам кинут это почти как собаке. А если вы еще посмеете пожаловаться, что в хлебе были отруби или что был он заплесневелый, что сухая селедка была вовсе не селедкой, а подошвой, которую и разгрызть-то нельзя, или если вы разволнуетесь, возмутитесь, что в каше, кроме прочего, попадаются гвозди — да, представьте себе, случались и гвозди! — уверяю вас: вы пожалуетесь или возмутитесь лишь однажды. Во второй раз вы уже никогда не попытаетесь это сделать! А если будете блуждать по бульварам города в поисках дома учения, то лучше никого не спрашивайте, как пройти к нему! Иначе вас ждет полный крах! А когда, наконец, в этом милом доме учения вы будете стоять в уголке и возносить в тихой молитве жалобы сердца своего к Господу, не сомневайтесь: ни с того ни с сего кто-нибудь так грубо врежется в вас, что вы вмиг окажетесь в другом углу дома Божьего и не посмеете даже пикнуть.

При этом, однако, не думайте, что вы находитесь не среди хасидов, а где-нибудь среди насильников содомских. Содомиты, как рассказывает нам Талмуд, намазали невинную девушку медом и бросили ее на произвол пчелам лишь за то, что она дала нищему испить глоток воды и таким образом согрешила против извращенных законов содомских, которые запрещали делать добро и проповедовали зло и всяческие безобразия! Нет, нет, ничего подобного! Уважаемые граждане Томашова, Коцка, Пшисхи, Александры или Геры ничуть не похожи на извергов содомских. Они такие же евреи, как и мы, — целомудренные, отзывчивые, проявляющие милосердие, подобно нам. Но они исповедуют странную жизненную философию. Весьма оригинальную. Они считают, что благодаря вежливому и ласковому обхождению люди становятся тщеславными. Ласковость и приветливость — добродетели сомнительные, и их цена весьма спорная. Ведь они могут нанести человеку большой моральный урон, породить в нем гордость и высокомерие — из всех пороков наихудшие.

А посему в интересах вечного блага наших ближних нам должно обращаться с ними как можно грубее и ни к кому не проявлять слишком большую нежность и вежливость. Напротив, чем человек грубее, тем большей похвалы он достоин.

Пожалуй, против этой логики ничего нельзя возразить. Даже с точки зрения тонкой этики любавичских хабадников[42], а уж о нас, о белзских хнёках, и говорить не приходится. Но есть тысячи иных причин, которые могут по праву возбуждать всеобщее негодование. Достаточно упомянуть, что в Коцке на Пейсах крошат мацу в кофе или в суп, чего не делают никакие другие хасиды, даже самый последний, никудышный из них. Или, к примеру, милые кнедлички Бааль-Шема из толченой мацы, которые мы, все остальные хасиды, обычно едим только на восьмой, последний, день праздника, коцкие хасиды едят с первого же праздничного вечера. Поэтому белзские хасиды совершенно справедливо сочинили про них фразу, ставшую крылатой: Они думают о кнедличках, а не о свободе и спасении в святой беседе…