Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Волчок подавленно молчал.

— Я сегодня лишь отстранил тебя от полетов, но если подобное повторится еще раз, придется принимать меры покруче. И позволь, Валера, тебе заметить: мы все-таки выполняем испытательные полеты. Заруби себе на носу: ис-пы-тательные! А с небом не шутят. В небе либо летают, либо… Дошло?

— Дошло, — чуть слышно отозвался Волчок.

— Все! — тяжелая ладонь Аргунова легла на стол. — С понедельника приступаем к изучению конструкции нового самолета. А теперь — по домам.

Волчок жил неподалеку от Аргунова.

— Ты не торопишься? — окликнул его Аргунов, когда они вышли из автобуса.

— А что такое? — В голосе Волчка послышалось отчуждение.

— Не сердись, оставим обиды на работе.

— Я не сержусь.

— Вот и отлично. Зайдем ко мне?

— Нравоучения будете читать?

Аргунов рассмеялся:

— Ох и ершист же ты!

— Приходится быть ершистым, — сказал Волчок, и лицо его посветлело и оживилось. — Да вы не думайте, Андрей Николаевич, я ведь ершист не от злобы, просто у меня характер такой. Знаю, за дело строгают, а все равно упрямлюсь, в бутылку лезу. Ну ничего, исправлюсь. Да?

— Это от тебя зависит.

Аргунов открыл дверь и легонько подтолкнул вперед оробевшего Валерия:

— Заходи и найди себе какое-нибудь занятие, а я сейчас…

Пока Аргунов возился на кухне, готовя кофе, Волчок, осмелев, заинтересовался книгами, что стояли на полках.

— Богатая у вас библиотека, — заметил он, когда появился Аргунов с двумя дымящимися чашками кофе.

— Это все от жены осталось. Запоем читала. Я только про авиацию собираю. — Андрей взял с полки книгу: — «Голубая моя планета» Титова. Читал?

— Не успел.

— Ну, братец, за такими вещами надо следить, — мягко пожурил он Волчка. — Да, вот еще: «Один в бескрайнем небе» Бриджмена. Стоящая вещь! Жаль, что у нас мало об испытателях пишут.

— Да, — мечтательно вздохнул Волчок, — написал бы кто-нибудь про нас — заводских испытателей.

— В герои захотелось? — насмешливо спросил Аргунов.

— А что? Другим можно, а нам нельзя? — разгорячился Волчок, но, уловив едкую усмешку Аргунова, тут же поправился: — Не обязательно ж про меня. Вон Струев! Летает как черт!

— Летать-то летает, но иногда зарывается. Бесшабашничает.

— Андрей Николаевич, вы меня поражаете, честное слово. Смелость — это разве бесшабашность?

— Бывает смелость во имя чего-то и бывает — просто так.. Но тогда она уже не называется смелостью.

— А как?

Аргунов пожал плечами.

— Что-то вроде озорства. А мы ведь взрослые люди. — Он оглядел Волчка и рассмеялся: — Хотя о тебе этого, конечно, не скажешь…

— Скажите, Андрей Николаевич, а как вы испытателем стали? — спросил Волчок.

— Совершенно случайно. Не веришь? Дотащил однажды до аэродрома машину неисправную, а ко мне с предложеньицем: не хотите ли стать испытателем?

— Шутите вы все, Андрей Николаевич, — обиженно сказал Волчок.

Лицо Аргунова сделалось задумчивым.

— И все-таки это правда: мне помог случай. Там и начальник ЛИС сидел, не Востриков, другой. Он-то и предложил мне стать у них испытателем. Так что, Валера, никакая машина панибратства не любит. Особенно новая. С ней всегда держи ушки топориком.

— Да какая же она новая?! — возразил Волчок. — Вот на фирме — там действительно новая! Опытный образец! А здесь, — он махнул рукой, — серийная. — Андрей напряженно, точно впервые увидев, смотрел на него, а Валерий, войдя в раж, не замечал его взгляда, горячился еще больше: — Какие мы испытатели? Облетчики! Черновая работа! Прямо смех разбирает. Я-то думал: попаду в испытатели, а тут… Да мне и вас жалко, Андрей Николаевич!

— Все? — тихо спросил Аргунов. — Тогда слушай меня внимательно. На собрании я тебе не сказал, щадя твое самолюбие, а теперь скажу. Зазнайка ты! Легкодум. А еще хочет, чтоб про него книги писали…

Волчок пытался возразить, но Аргунов повысил голос:

— Слушай!.. Да, у нас черновая работа, а задумывался ли ты когда-нибудь над тем, что от этой работы зависит жизнь войсковых летчиков? Сотен. Тысяч. Ты лишь мелочь не доглядел, что-то упустил — и это может обернуться трагедией. «Облетчики»… Да, облетчики. Я бы даже не так сказал — мусорщики! Мусор выгребаем. Ну и что? Разве от этого меньше ответственность? Конечно, на фирме работа чище. Так сказать, в белых перчатках. Но кто-то должен выполнять работу и в рукавицах!

Андрей резко отодвинул от себя чашку с кофе, встал.

— Надеюсь, Валера, что это в тебе по молодости лет. А чуть повзрослеешь да осмотришься… — Он прошел к книжной полке, достал тонкую синюю книжечку с золотым тиснением: — Ты сказку Экзюпери читал?

— Сказку? — удивился Волчок.

— Да, именно сказку. Про маленького принца. А ты что, не знаешь, что известный летчик писал сказки?

— В первый раз слышу.

— Тогда тебе будет очень полезно почитать эту сказку. Особенно то место, когда маленький принц рассказывает летчику о своей крохотной планете. Понимаешь, каждое утро он начинает с того, что выпалывает баобабы. И если бы он не выполол хотя бы несколько баобабов, они бы разорвали его планету. Вот и нам надо выпалывать свои «баобабы».

11

Валерий возвращался домой с раздвоенным чувством. С одной стороны, Аргунов, конечно, прав: кому-то надо делать работу и в рукавицах. С другой же стороны, хотелось чего-то большего… Иначе зачем он вообще пошел в испытатели, бросив инструкторскую работу? Там и то было интересней. А что? Учить салажат первым полетам, чувствовать себя нужным кому-то! А здесь… Как это Андрей Николаевич сказал? «Выпалывать баобабы…» Смешно, ей-богу. Экзюпери, прославленный летчик, не раз смотревший смерти в лицо, — и вдруг какие-то там сказочки. Что-то тут не вязалось, а что именно — Валерий понять не мог.

В квартире был полнейший беспорядок: недавно купленная стенка стояла нераспакованной, письменный стол за неимением кухонного был заставлен чашками и тарелками. В тарелке плесневел недоеденный кусок колбасы.

— Пора, пора ехать за женой, — сам себе сказал Валерий, — хоть бы навела в доме порядок.

Оксана и сама рвалась к нему, в каждом письме спрашивала: когда же? когда? Валерий все медлил. Сначала из-за квартиры: не везти же жену в гостиницу, потом из-за того, что решил сначала обставить квартиру, теперь… А теперь просто-напросто некогда. Разве повернется у него язык попросить недельный отпуск, когда на ЛИС столько работы?.. Значит, другие за него должны отдуваться?

И все-таки нужно было что-то предпринимать. В последнем письме Оксана так и заявила:

«Не хочешь приехать за мной, так и признайся. Значит, я тебе больше не нужна…»

«Глупенькая… Еще как нужна! Каждый день без тебя, как пытка…»

Валерий закрыл глаза, и тотчас же Оксана встала перед ним, как наяву: маленькая, толстенькая, черноглазая. Ямочка на левой щеке. Вот смешно-то: на правой щеке ямочки нет, только на левой. И оттого кажется, что рот у нее кривится немножко вбок, когда она улыбается. А уж когда смеется! Она так заразительно умела смеяться, что могла в любой момент рассмешить его, в каком бы мрачном настроении он ни был. Вот так руками зажмет виски и закатится смехом.

Зазвенел телефон, и Валерий с неохотой поднял трубку: отвлекли от приятных воспоминаний.

В трубке послышался рокочущий басок Струева:

— Ты где это пропадаешь, Волк? Целый вечер звоню…

— Зашел к Аргунову.

— Тебе не хватает его на службе? Небось опять устроил разнос?

— Да нет, просто поговорили за жизнь.

— С ним поговоришь… А звоню я тебе вот по какому поводу… — Он, наверное, прикрыл трубку рукой, потому что стало плохо слышно. — Тут у меня гости. Вернее, одна гостья… Одна, но хорошенькая. Если ты придешь, и другую пригласим. Ну как?

— Да нет, что-то не хочется.

— Чудак человек, все же по-джентльменски: посидим, послушаем музыку, попьем кофейку. Ну и глоток коньячку, если, конечно, захочется…

21
{"b":"208844","o":1}