Я приехал на пермском поезде в пять часов утра. С сумками, со всем дерьмом в руках. Куда идти, я не знал. Знал только, что, судя по карте, где-то во-оооон там должна быть квартира, коммуналка, в которой можно кинуть вещи и умыться. И утром я шел с Московского вокзала по Суворовскому проспекту, тащил свою скромную коллекцию пластинок (тогда она казалась мне настоящим сокровищем) и проигрыватель.
С собой у меня была достаточно приличная сумма. Уже тогда я пытался как-то зарабатывать. Какой именно это был бизнес, сейчас я сказать не могу. Скажу только, что не криминальный. Я привез с собой кое-какие деньги, но примерно за полгода все их потратил. Тусовался я очень активно, и деньги быстро кончились.
Ко мне постоянно приходили друзья. У меня дома сложилось довольно модное место. Это была просто комната в коммуналке. Но у меня постоянно сидела толпа народу. Сидеть у меня считалось круто: прийти ко мне в коммуналку, послушать музон, побаловаться с вертушками, потусоваться. Приезжало много всяких знакомых, которые меня прикармливали, приносили какие-нибудь маковые рулеты. Потому что я реально полгода жил на одних макаронах, и то если повезет. Жестко было. Но при этом середина 1990-х была, наверное, лучшей порой моей жизни. Денег мне хватало только на макароны, а если оставалось что-то еще, я бежал в видеопрокат, который находился через дорогу, чтобы брать видеокассеты. Я старался смотреть хотя бы один новый фильм в день. Если получалось, то я был счастлив. Все было реально, все было по правде.
Ко мне постоянно приезжали знакомые и говорили:
– Блядь! У тебя вертушка! У тебя вся хуйня, – почему ты не выступаешь?!
Надо понимать: в первой половине 1990-х в Петербурге было от силы пять комплектов вертушек. А в Москве, может быть, два. Ну, и как-то пошло:
– Дай вертушки, а? Ну, и сам заодно поиграй.
DJ Дэн (Андрей Котов, участник группы «Мальчишник»): У нас был концерт в Петербурге, и там мы познакомились с Бумером. Это был такой карикатурный фрик. Он тогда еще не играл, а только плясал… Это теперь он пытается переписать историю – будто все началось с него. Но на самом деле в те годы он был еще никто…
DJ Федор Бумер: После переезда в Петербург я быстро стал рейвером, с крашеной головой, в виниловых штанах в обтяжку. Я был мега-фриком! В оранжевой футболке, в каких-то латексных, блядь-пиздец, штанах… Война и немцы! Первый раз я отыграл в клубе «Лагуна», куда меня привела подружка. А потом как-то пошло, поехало, и уже через два месяца я играл практически везде.
Сводил я очень хорошо. Сводил, скретчил, и с техникой у меня было всё в порядке. И один из моментов, почему меня стали везде приглашать, был связан с тем, что я играл… ну, не знаю… я играл круто. Технично. По тем временам никто не скретчил, – а я играл хаус и при этом скретчил. Многие приходили не послушать, как я играю, а посмотреть:
– Круто Федя скретчит! Давай! Покажи фишку! Ты-жи-жи-жи-уооооооо! Бля-ааа, вот это круто!
На тот момент, кроме меня и DJ Тоника, скретчил только Женя Грув. Но Женя Грув для нас уже был совершенно не авторитет. Мы уже скретчили намного круче. Мы делали всякие технические фишки: вертелись, играли спиной и даже задницей. И, кстати, одно время я много гастролировал именно с показательными выступлениями. Был в жюри каких-то конкурсов местные диск-жокеев. А в 1995-м Леха Хаас приехал откуда-то и говорит:
– Блядь, ты охуенную музыку играешь! Это ведь джангл! Я хочу, чтоб ты с этой музыкой играл в «Тоннеле»!
Он начал ставить меня в «Тоннеле». Хоть я и не был резидентом клуба, но играл часто. Я, наверное, стал первым молодым диск-жокеем, которого приняла вся эта старая тусовка, сложившаяся еще на Фонтанке. Потому что никто из молодежи в то время еще не появился. Единственным молодым дискжокеем, которого как-то восприняли, был я.
DJ Слон (Олег Азелицкий): А потом «Тоннель» накрылся, и на какое-то время самым заметным местом в городе стал «Трансформатор». Клуб был, конечно, насквозь бандитский, но вечеринки там случались неплохие. Это заведение все время переходило от одной группировки к другой. От воркутинских к казанским, от них еще к кому-то… Некоторые люди из этих бригад сейчас, кстати, уже сидят в Думе… остепенились…
DJ Фонарь (Володя Фонарев): Бандиты, которые ходили на вечеринки, никуда не делись. (Смеется.) Они и сейчас ходят. Просто трансформировались. Ну, наверное, к середине 1990-х их стало меньше. Кого-то застрелили, кто-то сторчался, кто-то сменил форму бизнеса.
DJ Костя Лавски (Константин Петров): Бандиты очень активно тусовались года четыре. Ну, считай с 1991 по 1995-й, а потом куда-то все запропастились. Хотя, в общем, понятно куда – в землю.
DJ Кома (Алексей Дунаевский): Но тогда бандиты в «Трансформаторе» еще замечательно отдыхали. Сперва по колесу, потом – по пять, потом героин. У них были такие настоящие наркоманские «качели».
DJ Костя Лавски (Константин Петров): Специально для них стали открываться заведения уже совсем нового типа. Считай, спортивные клубы: почти что качалка под музыку. Бандосам стали уже совсем не нужны ни наши рожи, ни наша музыка. Потому что если рэйвер ел таблетку для того, чтобы лучше понять музыку, то для бандитов таблетки были самоцелью, а музыка – это фон. Просто, чтобы лучше вставляло. А вставляло их лучше всего под такую низкопробную голландскую колбасу.
Илья Барамия (музыкант, группа «Елочные игрушки»): Как-то мы должны были выступать, а перед выступлением весь день писали новый трек, целиком состоящий из сбивок. Такой странный брейкбит. И вот вечером мы играли, а на танцпол пришли два грузина со своими девчонками. Один из них так разошелся, что пошел в присядку. Прыгает, радуется! И в какой-то момент он сел, ожидая момента, чтобы поэффектнее выпрыгнуть. А тут как раз пошла эта серия сбивок. Минуту идут сбивки… две минуты… Он сидит, ждет, когда же уже выпрыгивать. В конце концов, встал, плюнул, махнул рукой и ушел. Решил, что в настоящей музыке мы ничего не понимаем.
DJ Костя Лавски (Константин Петров): На вечеринках тогда появилось восклицание, такой клич радости: «Опа-опа-опа-па!». Его привез Мистер Малой, звезда рэпа. Он все время так орал, ну, а прогрессивные бандиты того времени переняли этот клич у него. И на всех вечеринках помимо того, что звучало из колонок, был слышен еще и дополнительный саунд: вот это самое «опа-опа-опа-па». Таких бандитов мы называли «колбасёры опа-опа опа-па».
Олег Назаров (промоутер): Я познакомился с Мистером Малым еще в «Тоннеле». Ему было лет двенадцать. Он был подвыпивши и пошатываясь шел по залу с двумя шлюхами из «Прибалтийской». А он им примерно по пояс. Подходит к бару, достает пачку баксов, отслюнивает сотню, кидает бармену и говорит:
– Мартини мне и моим крошкам!
И смачно шлепает одну из девчонок по заднице.
Широко жил шкет!
DJ Кома (Алексей Дунаевский): В те годы диджеи были как каста избранных. И конечно, в «Трансформаторе» бить нас никто не пытался. Правда, меня периодически подозревали в продаже наркотиков и приходилось оправдываться. Просто музыка, которая играла в «Трансформаторе», мне не нравилась, и я болтался по залу, везде ходил, к кому-то подсаживался. Там посижу, здесь поболтаю. Когда барыги это видели, они напрягались: чё это за чувак?!
DJ Костя Лавски (Константин Петров): Все мы начинали с того, что денег не было. Первые вечеринки мы ведь делали своими руками. Соответственно, зарабатывали на них либо вообще ничего, либо очень мало. Клубы типа «Норы» сначала не платили вообще ничего, потом стали давать деньги на такси, потом уже стали платить шестьдесят рублей. Не знаю, почему именно шестьдесят. Странная сумма, конечно.
Но к середине десятилетия с деньгами все стало вдруг очень хорошо. Пооткрывались сомнительные клубы типа «Трансформатора», и хозяева этих клубов теперь могли обеспечить нам очень серьезный уровень дохода. В том же «Трансформаторе» была знаменитая вечеринка, куда позвали московскую певицу Алену Свиридову и меня. Свиридова тогда получала триста долларов за выступление, а мне хозяева дали $450 и долго заглядывали в глаза:
