– Да, с медведем точно нельзя! Да что ж мы стоим, надо ведь багаж забрать!

Он развернулся на сто восемьдесят градусов и ринулся вперед, бросив табличку с моим именем в первую попавшуюся урну.

Парень снова удивился, когда мы получили багаж. Взглянув на мой небольшой чемодан, он воскликнул:

– Всего-то! Видела бы ты, сколько сумок у Валери! Такое впечатление, что она собралась зимовать в тайге!

– Омск – это не тайга, – поправила я, улыбнувшись.

– Жаль! – Тьери всплеснул руками: – Валери просто обожает дикие места и аборигенов. А тебе нравятся парни с красными волосами?

Я рассмеялась. Однозначно, с Тьери не соскучишься.

– Если нет – я перекрашусь, – простодушно заверил он и подхватил мой чемодан. – Но об этом потом. Пойдем-ка отсюда. Пора отвезти тебя домой.

Я уже поняла, что ходить медленно Тьери не умеет. Со спринтерской скоростью он несся по огромному аэропорту, ловко лавируя среди людей. Время от времени Тьери останавливался, дожидался меня, извинялся, а потом снова убегал вперед. Я старалась не упускать из виду его долговязую фигуру и, не разбирая дороги, неслась следом, пока, в конце концов, не налетела на встречного мужчину.

– О, простите! – извинилась я, потирая плечо.

Мужчина только кивнул и шагнул, было, в сторону, уступая мне дорогу, но тут же вернулся обратно и с неожиданным напором спросил:

– Как?!

Не понимая, что он имеет в виду, я посмотрела на него и, встретившись с ним глазами, внутренне содрогнулась. Его пристальный взгляд прожигал насквозь, как лазерный луч, при этом глаза, странного металлического цвета, были холодны и пусты.

– Я нечаянно, извините, – испуганно пролепетала я, отступив назад.

К счастью, Тьери, все-таки заметил, что я отстала, и теперь галопом возвращался за мной.

– Давай руку, иначе мы потеряемся, – сказал он, подойдя, и, глянув на застывшего столбом мужчину, на всякий случай сообщил: – Она со мной. Пойдем, Эмма.

Тьери потянул меня за собою, но не успели мы сделать и двух шагов, как сзади меня схватили за майку. Чувствуя кожей обжигающий взгляд, я в страхе обернулась. Странный незнакомец растянул бесцветные губы в жуткой улыбке и прошелестел мне в лицо:

– С кем не бывает! – После чего резко развернулся и пошел прочь.

Теперь Тьери держал меня под локоть и смешно семенил, давая мне возможность идти почти нормальным шагом. Должно быть, с такими длинными ногами это было нелегко, и я была благодарна ему за прилагаемые усилия.

– Ведь я просто столкнулась с ним, но он почти негодовал! Какой странный! – взволнованно поделилась я с Тьери своим впечатлением от незнакомца. – Ты заметил, какие у него глаза? Никогда ничего подобного не видела! Брр!

– Глаза как глаза, – пожал плечами Тьери. – Может, линзы носит. Расслабься, Эмма, в Париже чудиков хватает, а этого даже чудиком не назовешь.

– А я бы назвала, – сказала я и поежилась.

Вскоре мы сели в машину Тьери, и, рассматривая город из окна и беззаботно болтая с братом Валери, я окончательно успокоилась. Мне понравился Тьери, с ним было весело и легко. В свои, как выяснилось, двадцать лет он больше походил на нескладного ветреного подростка, нежели на студента-медика, коим являлся. Он много шутил и сам от души и очень заразительно смеялся над своими шутками. Мы быстро нашли общий язык, и, думаю, Тьери, так же, как и я был рад нашему знакомству.

В Этамп, небольшой городок в окрестностях Парижа, мы приехали уже в сумерках. Именно здесь, а вовсе не в столице жила Валери. Будучи неприметной крошечной точкой на карте, на деле Этамп оказался очень симпатичным опрятным городком. Мне нравились мохнатые холмы на горизонте, тихие улицы, утопающие в зелени, разноцветные клумбы вдоль дороги, уютный свет в окнах домов. Все вокруг было для меня ново и полно очарования, и только теперь я осознала, как далеко меня занесло от дома.

Проехав через город, мы оказались на окраине, где по одну сторону извилистой улочки выстроились коттеджи с аккуратными лужайками, а по другую тянулась густая поросль кустов и деревьев. Тьери остановил машину у двухэтажного домика из красно-желтого кирпича.

– Приехали! Вот тут ты и будешь жить! – сообщил он, наблюдая за моей реакцией.

– Прелесть! – выдохнула я, не веря своему счастью.

Во дворике, огороженном низким забором, росла чахлая яблоня, вдоль дорожки из белого гравия цвели ромашки, а у крылечка стояло глубокое кресло, накрытое ярким полосатым пледом. На входной двери висела записка, адресованная мне: «Чувствуй себя, как дома, Эмма!», что было крайне приятно. Я пожалела, что не додумалась оставить в своей квартире подобное послание для Валери.

Тьери провел меня по дому, объясняя, что к чему. На первом этаже находилась большая гостиная с камином, кухня и кабинет, на втором – две спальни и ванная комната. Безусловно, обмен на нашу трехкомнатную квартиру был явно не в пользу Валери, но, как сказал Тьери, единственное, что интересует его сестру – это работа. Что ж, я надеялась, что она останется довольна коренным населением Сибири.

– Ну, вот, располагайся, – сказал Тьери, собираясь уходить. – Я живу в Париже, но, если будет нужно – всегда приеду. Я оставил свою визитку на камине. В любом случае, мы еще увидимся. Не скучай… хотя без балалайки, вероятно, это будет сложно.

Он широко улыбнулся, в то время как я схватилась за голову.

– О, да ты футболку порвала! – неожиданно охнул Тьери и со знанием дела добавил: – А, знаешь, так стильно выглядит.

– Я и стиль – разные вещи, – с сожалением призналась я. – До свидания, Тьери, и спасибо большое.

– Пустяки! – отмахнулся парень. – Звони, если что. Пока, Эмма!

Я закрыла за ним дверь и сняла футболку. Она не просто порвалась – сзади был вырван кусок ткани. Я не помнила, чтобы где-то зацепилась и не могла понять, откуда взялась эта огромная дыра. Но в памяти вдруг отчетливо всплыл момент, когда в аэропорту меня потянул за майку неприятный мужчина. Но разве мог он вырвать кусок футболки голыми руками, к тому же так, чтобы я ничего не почувствовала? Да и зачем?! Так ничего и не поняв, я отправилась распаковывать чемодан.

Всю первую неделю я рано вставала и с энтузиазмом первооткрывателя бродила по городу. Мне посчастливилось побывать в разрушенном замке на горе, откуда открывался потрясающий вид на Этамп, я посетила древние церкви и еще массу красивейших мест, о которых узнала от добродушных и улыбчивых горожан. Я была невероятно счастлива и горда своим переездом, ставшим для меня личным подвигом. О своих впечатлениях я рассказала Максиму в сбивчивом письме-эмоции, пестреющем междометиями, и заканчивающемся искренней благодарностью за его действительно отличную идею, так круто изменившую мое лето.

Перед тем, как начать осваивать Париж, чему я намеревалась посвятить всю оставшуюся часть каникул, я решила сделать передышку и провести день дома, занимаясь делами. Выйдя в магазин за продуктами, я встретила девочку лет шести на розовом велосипеде. Малышка, улыбаясь во весь рот, лихо промчалась мимо меня, а двумя секундами позже сзади раздался громкий визг и грохот. Обернувшись, я увидела перевернутый велосипед и маленькую гонщицу, растянувшуюся на дорожке. Я кинулась на помощь девочке и подняла ее с земли. Малышка уже вовсю рыдала.

– Ой, мамочка, мне больно-о-о!

– Тише, солнышко, не плачь! Сейчас мы найдем твою маму. Что болит? – Бегло осмотрев ее, я заметила только содранную коленку.

– Локти! И нога! – плакала девочка. – Я на камень наехала и…

Внезапно она замолчала и, тараща на меня глаза, изумленно раскрыла рот. Я встревожилась:

– Что такое? Тебе бо… – Я осеклась на полуслове, только теперь поняв, что мы обе говорим по-русски!

Осторожно выпустив из рук ее маленькую ладошку, я с не меньшим изумлением смотрела на девочку.

– Лиза, детка! Что случилось!?

Этот вопрос, заданный по-французски, заставил нас обеих обернуться. К нам спешила взволнованная женщина.