Я давно интересовался биологией и промыслом красного коралла. Когда ко мне с предложением организовать экспедицию по добыче коралла обратились два состоятельных господина, представляющих фирму с мало запоминающимся названием, я с радостью согласился, еще не представляя, во что это все выльется и с каким трудом придется выбивать каждый доллар на самое необходимое.
С официальной частью у инвесторов все было в порядке — их партнер из Туниса имел лицензии на туризм и промысел красного коралла. Работу они потребовали организовать так, чтобы под водой ежедневно работали шесть-восемь водолазов, не менее одного часа каждый, на глубинах 80-100 м. Судно обеспечения должно было быть водоизмещением не более 300 т.
Собственно, эти требования и определили параметры и режимы предстоящей работы. Стало ясно, что без водолазного колокола не обойтись. Единственным подходящим отечественным судном был морской бот ВМ проекта 535. Такой бот — «Гидробиолог» работодатель раздобыл в Геленджике. Отремонтировали его частично своими силами на одном из простаивающих судоремонтных заводов в Севастополе (рис. 130).
Арендованный бот оказался довольно большим: длина 41 м, ширина 8 м, водоизмещение 262 т. 21 спальное место. Но самое главное — несмотря на то, что при проектировании бот предназначался для обеспечения водолазных работ на глубине до 60 м, на нем были установлены большая (7 м3) двух-отсечная декомпрессионная камера и водолазный колокол. Камера и колокол стыкуются между собой под давлением и имеют рабочую глубину 100 м. Система позволяет одновременно опускать несколько водолазов и проводить декомпрессию. Кроме того, колокол может использоваться в режиме гидростата (наблюдательной камеры) при атмосферном давлении внутри тоже на глубине до 100 м (рис. 131, 132). Спускоподъемное устройство и лебедки позволяют опускать колокол с пристыкованными шлангами и кабелями для освещения и связи.
В водолазный комплекс бота входят два дизелькомпрессора на 8 л/мин сжатого до 200 атм. воздуха, система влагомаслоотделителей и несколько фильтров тонкой очистки от окиси углерода, окислов азота и других примесей, которые могут тем или иным путем оказаться в воздухе, предназначенном для дыхания. Завершают воздушную систему газохранилища четыре баллона по 250 л воздуха, сжатого до 200 атм., трубопроводы подачи воздуха на декомпрессионную камеру, колокол и водолазные щиты. В общем, большое и довольно современное водолазное хозяйство. Однако глубины до 60 м ни нас, ни наших инвесторов не устраивали, и нам пришлось дополнить хозяйство бота газохранилищами для кислорода и гелия, системой приготовления, хранения и подачи дыхательной смеси из расчета использования модного ныне тримикса. Приобрели и необходимые газоанализаторы, отсутствовавшие на «Гидробиологе». Соединив все элементы в одну систему, подключили ее так, что до глубины 60 м использовался воздух, а глубже подавалась воздушно-гелиевая смесь под давлением 30 атм. К распределительному щиту колокола подключили два шланга длиной по 45 м, которые заканчивались редукторами с легочными автоматами, рассчитанными на глубины до 300 м. Кроме того, для каждого водолаза предусмотрели аварийный запас смеси (кассеты АВМ-5) с отдельным редуктором и легочным автоматом, что позволяло вернуться в колокол в случае прекращения подачи смеси с поверхности. Газохранилища для смеси были разделены на три группы. Пока одну группу газохранилищ использовали, в двух других готовили смеси. Смесь готовилась заранее. В хранилище перекачивался (или просто перепускался) гелий, количество которого рассчитывалось по давлению, затем подавался сжатый до 200 атм. воздух. Через 9-12 ч смесь контролировалась анализатором на кислород и использовалась.
К сожалению, на снаряжении инвестор решил сэкономить, поэтому от дорогостоящих замкнутых или полузамкнутых дыхательных приборов пришлось отказаться. Закупили отечественные полнолицевые маски с легочными автоматами, предназначенными для работы на глубинах до 300 м. Закупили французские и итальянские гидрокостюмы и кассеты баллонов, а остальное нашлось у приятелей-водолазов. Каждый принес то, что у него было, — жилеты, глубиномеры, фонари. Ко всему я добавил Никонос-5 с комплектом объективов и видеокамкордер фирмы «Сони» в самодельном боксе, рассчитанном на глубину 100 м. К боксу я приспособил видеоразъем и герметичный кабель, что позволяло опускать камеру и без водолазов для поиска объектов на грунте или для наблюдений в толще воды.
Собралось две группы водолазов — пятеро моих приятелей москвичей и пять человек во главе с опытным водолазным специалистом Василием Кальчуком из Севастополя — это те ребята, что участвовали в ремонте судна и в подготовке его для работы на смесях. Большинство из них — мастера на все руки. Константин Бей собрал и наладил всю систему приготовления и подачи тримикса, смонтировал перекачивающий (дожимающий) компрессор; Александр Истомин — классный сварщик — смонтировал все трубопроводы, переходники и соединил всю систему. Сергей Волков отремонтировал и наладил систему спуска-подъема колокола, завел новые тросы, кабели и шланги. В общем, работы хватило всем, кто ничего не умел — просто красил палубу. К маю ремонт был закончен, и мы начали подготовку к работе в море.
Московская группа, ядром которой были Игорь Галайда (рис. 131), Роман Прохоров и Владимир Петровский, занималась закупкой и наладкой приборной части. На мне как человеке, имеющем определенный опыт организации и проведения экспериментальных водолазных спусков и работ, лежал выбор метода работы, режимов и окончательный отбор водолазов.
От проведения работ методом длительного пребывания (ДП) пришлось отказаться, так как размеры водолазного комплекса не позволяли обеспечить сносные условия более чем двум водолазам. Оставалось использовать кратковременные спуски (КП) на тримиксе по открытой схеме дыхания. К сожалению, мы могли рассчитывать только на гелий, который должны были взять с собой, поэтому его количество в смеси было ограничено 10-ю %. Эта очень «тяжелая» смесь могла быть использована только при специальном медицинском отборе кандидатов.
Ведущие в стране специалисты — врачи-спецфизиологи разработали для нас режимы компрессии и декомпрессии, провели отбор водолазов, а один из них согласился обеспечивать работы в экспедиции. Водолазов отбирали по нескольким тестам. Первый тест — спуск в камере на глубину 80 м. На «грунте» водолазы выполняли тесты на умственную деятельность и координацию движений. Параллельно определяли реакцию организма водолаза на повышенное парциальное давление кислорода. Второй тест — определение устойчивости организма к декомпрессионному газообразованию. Ее оценивали по выраженности декомпрессионного газообразования при дозированном пересыщении организма индифферентным газом, достигаемом в результате экспозиции в условиях повышенного давления воздуха и последующей декомпрессии. Газовые пузырьки при этом обнаруживаются ультразвуковым локатором с накожным датчиком, располагаемым над общим стволом легочной артерии. Наблюдения проводили не менее трех часов после завершения декомпрессии с интервалом 20–30 мин. Отсутствие сигналов газовых пузырьков свидетельствовало о высокой устойчивости организма к газообразованию. Основной костяк наших и севастопольских ребят благополучно прошли все медкомиссии и тесты.
Как только все было готово, мы вышли в море. Быстро проскочив Черное море, «Гидробиолог» подошел к Босфору. Каким же узким оказался пролив! Изучая жизнь Черного моря, мы всегда придавали большое значение влиянию атлантических вод. Однако, увидев Босфор шириной менее Волги, средней глубиной 30–40 м и длиной около 16 миль, я представил себе обычный водопроводный кран, подающий тоненькой струйкой воду в бассейн для плавания. Велико ли его влияние? Сомнительно.
Босфор почти весь застроен по берегам. Нависающие уютные домики, кафе, снующие автомобили и автобусы рядом с проходящим судном создают полное впечатление реки в большом городе. Дополняют эту картину два больших моста и множество лодок, яхт и паромов, так и лезущих под нос судна. Надсадно выла сирена «Гидробиолога», хрипел тифон, звонили звонок и судовой колокол — капитан весь издергался, маневрируя в этом хаосе плавсредств. На выходе из пролива нас встретило светло-голубой, прозрачной водой Мраморное море. Совершив погружение у острова Мармара, мы подошли к Дарданеллам. Этот пролив более широк, чем Босфор, и слабо заселен по берегам. Пройдя его, судно вышло в Эгейское море. Здесь мы совершили подводную прогулку у островов Левита. Первые спуски принесли приятные неожиданности: вода оказалась очень прозрачной, поразило отсутствие мусора на фарватере, что типично для Черного моря.
