Воздух в баллонах аквалангов кончается, и мы выходим наверх, изрядно устав, озябнув и проголодавшись. Настроение у всех приподнятое — эксперимент удачно завершен. Длительного пребывания акванавтов в «Спруте» мы и не планировали. Для этого необходимо более основательное техническое и медико-физиологическое обеспечение. А сейчас мы были просто рады: удался первый опыт, который показал, что и подо льдом возможно установить подводные лаборатории. Льдина станции «Северный полюс-23» находилась в этот день на 82°58′ с. ш. и 154°53′ в. д.

«Спрут» был демонтирован и поднят на поверхность только через месяц. Сделано это было без всяких затруднений. Двое пошли под воду, дернули за фал запасного выпускного клапана, воздух из «Спрута» вышел в считанные минуты. Зацепили карабином за петлю в куполе, обрезали страхующие концы, отдали оттяжки. Команда «Наверх» — и сжавшееся тело "Спрута" медленно вползло в лунку. В тесной палатке «Спрут» не помещался, и его вытащили наружу. Там он сразу замерз, и негнущуюся оболочку отнесли в станционную баню, чтобы она оттаяла и просохла.

Вскоре лишь два темных чехла, в которые был уложен приготовленный к отправке на материк «Спрут», напоминали нам о необычном эксперименте».

Жаль, конечно, что никто из нас, разработчиков «Спрута», не смог принять участие в этой работе. Но группа опытных водолазов, в составе которых были Николай Шестаков — участник работ с подводным домом «Садко», известный российский гидробиолог Игорь Мельников — участник эксперимента «Черномор», под руководством Владимира Грищенко блестяще справились с поставленной задачей.

Сейчас «Спрут» — единственная конструкция, оставшаяся от той «домушной» эпопеи. Другие времена, другие задачи и другая техника подводных исследований. Однако зимой следующего года профессор Игорь Мельников планирует установить «Спрут» под лед Белого моря. Ему нужны убежище и наблюдательная камера для продолжения исследований жизни во льду и под ним.

Работы советских энтузиастов с подводными домами несколько отличались от зарубежных аналогов. Во-первых, было привлечено множество пловцов-подводников из крупнейших клубов страны, которые работали рука об руку с профессиональными водолазами и учеными. Эксперименты явились прекрасной школой для многих любителей, ставших впоследствии профессионалами. Во-вторых, были предложены и выполнены крупные программы по всем направлениям океанологической науки. Уникальны исследования акванавтов «Черномора». Даже гидрохимическая программа маленького «Спрута» была задумана и выполнена настолько интересно, что была почти в точности повторена в 70-х гг. крупнейшими морскими подводными исследовательскими станциями «Тектайт-2» и «Гидролаб» [6].

Сейчас можно часто услышать от специалистов, что подводные дома устарели и что это — никому не нужные дорогие игрушки. Дешевле и проще решать все задачи с помощью жилых палубных комплексов или автоматов. Но ведь это не так! Да, в промышленных и аварийно-спасательных работах первенство «наземных подводных домов» неоспоримо, однако остается ряд чисто научных и педагогических задач (и их количество со временем будет возрастать), решать которые целесообразнее именно с помощью подводных лабораторий. Другое дело, что современная исследовательская станция будет сильно отличаться от своих предшественников — описанных нами подводных домов.

Крайне интересно и использование подводных жилищ в туристических целях. Отбоя не будет от желающих поглазеть на естественную жизнь рифов из комфортабельной подводной гостиницы, где-нибудь в Хургаде. Это — как раз тот самый технодайвинг, такой популярный сегодня. Подтверждением являются подводные исследовательские станции на Вирджинских островах и у берегов Флориды и там же комфортабельный подводный отель.

На Конч-рифе, в Национальном морском заповеднике Флорида-кис, на глубине 20 м с 1987 г. (!) работает подводный дом — лаборатория «Аквариус». Подводная станция автономна. Электроэнергия и сжатый воздух поступают от необслуживаемого обеспечивающего буя. На нем же установлена антенна радиосвязи с базой в Ки-Ларго.

В случае отказа генераторов или компрессора группа обслуживания Национального центра подводных исследований может прибыть на место работы «Аквариуса» за 30–40 мин.

Зачем же хорошо считающие деньги американцы тратят средства налогоплательщиков? А дело в том, что специалисты Национальной администрации по океану и атмосфере (МОАА), а именно им принадлежит станция, считают очень важным постоянно контролировать состояние экосистемы рифов. Отслеживать антропоморфную нагрузку на океан и изменения, происходящие в связи с глобальным потеплением. Станция же позволяет шестерым ученым по девять часов в день обследовать различные участки заповедника на глубине до 30 м. Кроме того, ихтиологи устанавливают микропередатчики на рифовых рыбах и на экранах компьютеров наблюдают за их жизнью, а по специальным датчикам — и за их состоянием. Используют станцию в своих интересах и ВМФ, и НАСА.

По сообщениям прессы, крупные университеты США тоже не прочь обзавестись собственными подводными исследовательскими станциями.

Не отстают и отечественные энтузиасты. Они сконструировали и начали строительство «погружаемой барокамеры». Камера — подводный отель, рассчитанный на десять туристов-дайверов и двух инструкторов-водолазов. Глубина погружения 30 м. К месту установки конструкция доставляется на буксире. После выбора защищенного от волнения места погружения (вблизи коралловых рифов?) обеспечивающее судно проводит установку на дне бетонных якорей. Погружение отеля осуществляется с помощью якорных лебедок. После создания береговой инфраструктуры обеспечивающим катером планируется доставлять группы туристов с инструкторами по программам краткосрочного или длительного пребывания в отеле. К услугам туристов — две четырехместные каюты с отдельными санузлами, умывальниками и ваннами. Каюты предполагается оборудовать диванами, шкафами, столом, холодильником, кондиционером, телевизором и телефоном. Отель «люкс» — только под водой!

Для обычных туристов, не имеющих водолазной подготовки, предусмотрено погружение под атмосферным давлением. 24 иллюминатора большого диаметра обеспечат туристам возможность продолжительных наблюдений за жизнью рифов.

Хороша идея! Но как всегда не хватает средств. Готов пока прочный корпус отеля. Пожелаем энтузиастам успехов. Выход на рынок туристических услуг первого в мире передвижного подводного отеля направит «технодайвинг» от «манящих глубин», уже унесших десятки жизней очень неплохих парней, в правильное русло — наблюдений за подводной жизнью, изучения моря.

Организация добычи звезд, ежей и моллюсков водолазами принципиально одинакова. Для примера рассмотрим практику лова морского ежа.

Шаровидные морские ежи (Strongylocentrotidae) (рис. 121, 122) широко распространены в морях Дальнего Востока. Как и другие массовые виды этого региона — морские звезды, голотурии — они относятся к типу иглокожих животных. Иногда ежа ловят в специальные ловушки, но особое распространение получил промысел с помощью водолазов.

Похожий на обычного маленького ежонка морской еж одет в прочный панцирь сферической формы, слегка приплюснутый сверху и снизу. Панцирь покрыт короткими иглами бурого цвета с красноватым, желтым или зеленым оттенками. При помощи игл и амбулакральных ножек (тонких выростов с присосками на концах) ежи передвигаются по грунту и камням в поисках пищи со скоростью до 2 м/мин. Питаются они водорослями, моллюсками, не пренебрегают и падалью, очищая дно.

Ежи раздельнополые животные. Их рост и созревание зависят от условий обитания, в том числе от температуры воды и наличия пищи. Средняя продолжительность жизни от четырех до семи лет, при этом диаметр тела ежа достигает 7–8 см. Половозрелая особь несет в себе пять гонад, формой и цветом напоминающих дольки небольшого мандарина, это так называемая икра, имеющая высокую пищевую ценность. Из-за большого содержания биологически активных веществ икра пользуется большой популярностью в странах Восточной Азии.