К концу 50-х годов в стране был накоплен определенный опыт подводных исследований как в водолазном снаряжении, так и с помощью гидростатов. Уже вышла в море «Северянка». Однако все это не устраивало ученых. Им нужно было увеличить глубину погружения, избавиться от кабель-троса, связывающего гидростаты и батисферы с поверхностью, научить аппарат двигаться вдоль грунта.

В начале 60-х были сформулированы требования к такому аппарату. Инициаторами идеи были лаборатория техники подводных исследований ПИНРО во главе с Олегом Николаевичем Киселевым (на фотографии крайний слева) и Общественное конструкторское бюро Гипрорыбфлота во главе с Александром Николаевичем Дмитриевым (на фотографии на переднем плане, справа). Через 10 лет идея была воплощена в металле, тогда и сделана эта фотография.

«Север-2» не имел аналогов в стране, а за рубежом подобные аппараты еще только строились.

Через несколько лет после спуска на воду первого аппарата в эксплуатацию был сдан второй аппарат — «Север-2» бис. Первые спуски проводились в Баренцевом море под руководством О.Н. Киселева, имевшего огромный опыт подводных исследований с помощью различной подводной техники. Потом были подводные аппараты «ТИНРО-2», «Тетис», подводная лаборатория «Бентос-300». В основу их конструкций легли идеи А.Н. Дмитриева. Отцом российской гидронавтики называли его между собой гидронавты. Многие из них «выросли» на его книгах. Четыре издания "Покорения глубин" стали учебниками для нескольких поколений любителей моря и профессионалов.

Заведующий лабораторией подводных исследований ВНИРО, водолаз и гидронавт Марлен Аронов (рис. 88) не только составлял технические требования к исследовательским аппаратам, но и руководил их работой в море.

О двух замечательных российских ученых И. Михальцеве (рис. 89) и А. Сагалевиче (рис. 90) мы уже писали в разделе о подводных аппаратах «Пайсис» и «Мир». Они не только непосредственно участвовали в разработке проектов и постройке этих аппаратов, но и руководили исследовательскими программами с их применением. Сами участвовали во многих спусках под воду.

Но основная их заслуга в том, что в весьма непростое время они сумели доказать, что современный аппарат и дешевле, и лучше построить за рубежом. Сравните сами: аналогичные по возможностям аппараты «Север-2» и «Пайсис» имеют массу 40 и 10 т соответственно! Если для первого необходимо было построить специальное судно-носитель с нестандартным, сверхмощным спускоподъемным устройством, то второй можно разместить на любом современном исследовательском судне. А наши «Миры» по весогабаритным характеристикам и по энергетике превосходят не только все отечественные, но и большинство зарубежных подводных аппаратов.

Будущее отечественной гидронавтики отнюдь не безоблачно. О работе подводных аппаратов, построенных для Минрыбхоза, к сожалению, приходится говорить в основном в прошедшем времени. Отправлены на свалку двухкилометровые аппараты «Север-2», их носители — целые плавучие научно-исследовательские институты — проданы на металл. Полузатоплены уникальные подводные лаборатории «Бентос-300». Невежественные, но богатые покупатели бросили их, как только узнали стоимость восстановления. Один из «Бентосов» планируется поднять и поставить на вечную стоянку в Балаклаве, в музее, который создается при клубе водолазов и гидронавтов.

Из шестнадцати подводных аппаратов так или иначе продолжают работать «Риф», «Катран», «Лангуст», «Омар» и «Тетис», но их работы уже не связаны с рыбным хозяйством.

Нет океана или крупного моря, в которых не работали бы подводные аппараты под синим флагом с семью звездами созвездия Персей — флагом исследователей моря. С 80-х годов прошлого века по наши дни гидронавты совершили около пяти тысяч погружений, проведя под водой свыше двадцати пяти тысяч часов. Анализируя проведенные работы, можно с сожалением заметить, что отечественному судостроению так и не удалось создать современный подводный аппарат. Что бы ни конструировали — «Рубин», «Малахит» или «Лазурит», получается подводная лодка в миниатюре. Тогда как современный подводный аппарат — скорее, космический корабль, нежели маленькая подводная лодка.

Систематические подводные исследования с применением водолазных методов в России (СССР) были начаты в 20-30-е годы минувшего века под эгидой Плавучего морского научного института (Плавморнина) — родоначальника всех ныне действующих институтов, изучающих моря и океаны.

Ученые — энтузиасты И.И. Месяцев (рис. 91), Л.А. Зенкевич, В.Г Богоров и другие использовали гидростат ЭПРОНа и вентилируемое снаряжение для сбора научного материала.

Массовое проникновение ученых под воду пришлось на 60-е годы. К этому времени наша промышленность освоила выпуск первых отечественных аквалангов, масок, ласт и гидрокостюмов. Была создана Федерация подводного спорта СССР. Под эгидой Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ) по всей стране создавались клубы подводного спорта, а на предприятиях и при институтах — секции подводного плавания. Некоторые учебные институты начали подготовку «водолазов-совместителей» и вручали водолазную книжку вместе с дипломом.

Стали популярны «самодеятельные экспедиции» спортсменов-подводников, которые не довольствовались чистым спортом, а выполняли задания научно-исследовательских институтов. Энтузиасты участвовали в работах по акклиматизации в северных морях камчатского краба, помогали морским геологам и биологам в изучении прибрежной части морей СССР, работали в подводных археологических экспедициях (рис. 92–94).

В самих институтах, подчас далеких от моря (как, например, кино-фото институт НИКФИ), создавались лаборатории и отделы подводных исследований со своим штатом ученых и инженеров, имеющих квалификацию «водолаз». В этих лабораториях не только разрабатывались новые методы, новая технология подводных исследований, но и конструировалась техника, не освоенная еще промышленностью. Все, начиная с элементов водолазного снаряжения и оборудования, боксов для фото и кинотехники, кончая буксировщиками и проницаемыми подводными лодками, конструировали, изготавливали и применяли сами энтузиасты. Нельзя не отметить буксировщики водолазов — носителей съемочной аппаратуры НИКФИ, фото- и кинобоксы конструктора А.С. Массарского, беспроводную подводную связь, выпуск которой наладил в МЭИС конструктор и энтузиаст-подводник Анатолий Григорьевич Кульгачев. Вся эта техника широко применялась при научных исследованиях и подводно-технических работах.

Большой вклад в популяризацию подводного плавания и клубного технического творчества внес Виктор Андреевич Суетин. О нем рассказ в следующей главе.

В 60-70-х годах морскими институтами страны начаты масштабное ландшафтное картирование прибрежной части морей СССР, более или менее регулярный мониторинг наиболее антропологически нагруженных участков.

Зачинателями этого направления стали ученые из Санкт-Петербурга А.Н. Голиков и О.А. Скарлато. Но первым ученым, освоившим акваланг, был Олег Борисович Мокиевский. Будучи уже немолодым человеком и зрелым специалистом, он сразу оценил перспективы освоения учеными нового дыхательного прибора. В дальнейшем Мокиевский всеми силами способствовал внедрению водолазных методов исследований.

Владимир Ажажа с водолазами из ВНИРО впервые наблюдал работу рыболовного трала под водой. Была отработана методика водолазных наблюдений за движущимися орудиями лова.

Группа ученых, возглавляемая кандидатом географических наук Павлом Каплиным, изучала рельеф дна в районе образования подводных каньонов. Специалисты неоднократно погружались на глубины до 90 м.

По предложению опытнейшего ученого, энтузиаста водолазных методов исследований Михаила Проппа, в 1965–1968 гг. были проведены работы подо льдом Антарктиды. Евгений Грузов, Александр Пушкин и Сергей Рыбаков, сменяя друг друга, изучали подводный мир Белого континента. Примерно в это же время ученые Игорь Мельников и Владимир Грищенко с коллегами-водолазами проводили аналогичные работы близ другого полюса планеты — Северного. Профессор Игорь Алексеевич Мельников погружался не только на нескольких дрейфующих станциях «Северный полюс» но и в Антарктиде и на ледовой дрейфующей станции «Уэддел-1» в 1992 году. (рис. 95).