Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Вера Коркина

Сукин сын

Глава 1

Петрушка в салате

Небольшое кафе насквозь прошивали лучи, окна открывались прямо в парк, бродили сквозняки и солнечные зайчики, вздувались занавески. Сразу пропало раздражение на тяготы пути и показалось, что они прибыли в конечный пункт. Авилов втянул запах хвои из окна и улыбнулся. Наташа занялась салатом, опустив голову с ровным пробором. Они были первыми посетителями. Наташе удавалось есть и говорить одновременно, и сказанное сводилось к тому, что есть же нечаянные радости. После трех суток дороги встать под душ, вытянуться на свежей простыне, и такая простая еда — сыр, творог. Ромашки в глиняном кувшине. Хочется скакать от радости и ждешь, что случится что-то хорошее. Бывают намоленные места, и замечательно, что можно остаться и прожить здесь дня три.

В кафе зашел мужчина в светлом костюме, поздоровался, сильно блеснув стеклами очков, и, присев за соседний стол, выложил журнал.

— Настя, — он окликнул официантку, — тут в меню написано, что к салату бесплатно прилагается три грамма зелени.

— Не знаю, — она развела руками, — Анны Семеновны нет.

— А это что на подносе?

— Рисовый пудинг с киселем.

— Вкусно?

— Очень. — Настя причмокнула. — Английский рецепт.

— Ну принеси мне.

— Не заказывали. Мы готовим то, что заказали вчера. А вы его не заказали.

— А это кому? — Настя скосила глаза на авиловский столик и осторожно добавила: — Новые постояльцы. Вчера заехали.

— Не люблю, когда мимо проносят. Всегда интересуюсь, кому и на каком основании.

Он светски улыбнулся Наташе, отодвинул журнал, полюбовался на ухоженные ногти и принялся за еду, слегка порозовев ушами. Десять минут прошло в молчании, и даже Наташа, что было для нее неестественно, пресекла поток слов, обдумывая услышанное. Появилась Настя и сообщила: «Анна Семеновна пришла. Позвать?» Следом вышла женщина, да такая, что Авилов про себя ахнул. Лет тридцати пяти и, как говорится, кровь с молоком. Пышные тяжелые волосы завязаны в хвост, крупный рот и стать. Рост, легкая походка и никакой суеты. Она улыбнулась, зубы оказались детские, крупные.

— Что-то не так, Алексей Иванович? — посетитель привстал со старомодным поклоном.

— Тут в меню написано, дорогая Анна Семеновна, что к салату полагается зелень…

— Настя, добеги до огорода, а я пока обслужу.

Чувствовалось, что посетителю хочется поболтать, но женщины занялись делами. Он обернулся к авиловскому столу, кивнул на журнал и улыбнулся:

— Здесь в музее среди подлинных вещей сохранились бильярдные шары Пушкина. Их было три, настоящих, сам поэт собственноручно их по столу гонял! И представьте, во времена прошлого директора один шар украли, а директор велел изготовить копию и состарить, чтобы не отличался. И как только перестали отличать копию — пропал еще один шар!

Посетитель откинулся на спинку стула и довольно рассмеялся.

— Вот так история! И не где-нибудь, представьте, а в пушкинском заповеднике!

Авилов приоткрыл было рот, чтобы поддержать беседу, но спутница наступила ему на ногу и сердито прошипела: «Не разговаривай с этой жабой!» Он на всякий случай промолчал. Вряд ли это каприз. Наташка обычно знала, что говорила.

После кафе они решили прогуляться. Прямо за усадьбой открывался вид на Сороть, река лежала, как зеркало, поблескивала и разливала такое спокойствие, что душа замерла, перестав волноваться по-пустому. Под ногами вилась тропинка, они запинались о корни сосен, Наташа держалась за его руку. К ней вернулась обычная говорливость, и она умилялась, как тут мило смешана патриархальность с сервисом.

— И такие свежие огурцы!

— Так с огорода же, — возразил Авилов.

Они бродили по парку, разглядывали игрушечные пруды с горбатыми белыми мостиками, словно с картин позапрошлого века. То пропадали в темных еловых аллеях, то выныривали на ослепительные поляны и блаженствовали. Наташа жалела, что музей на ремонте, ей хотелось приобщиться, раз уж попали в эти места. Они петляли вдоль реки, вокруг дома с парковой аллеей, так что у Авилова то ли от лесного воздуха, то ли от смены картин закружилась голова, и они вернулись в гостиницу. Авилов лег, а Наташа отправилась в библиотеку.

Уснуть ему не удалось. Через полчаса в дверь постучали, и на пороге возник мужичок. Авилов видел его накануне, когда ставил в ремонт автомобиль, и никак не мог сообразить, кого напоминает это испитое лицо с крупными чертами, показавшееся Авилову весьма симпатичным. Мужичок неловко переступил у двери. За окном свистнула птица и робко замолкла.

— Я, конечно, извиняюсь, что побеспокоил. У меня есть предложение, потому что, как вы приезжие и такого нигде не увидите, то приходите восемнадцатого в нуль-нуль часов тридцать минут на городище Воронич, где фамильное кладбище. Там еще будут люди, из постоянных, кто понимает… Как раз в полнолуние.

— Проходите, присаживайтесь, — предложил Авилов.

— Меня Александром зовут. Шурой, — представился гость. Они пожали друг другу руки.

— И меня Александром, — хозяин усмехнулся, и мужичок кивнул с пониманием.

— Так придете?

В комнате бесшумно появилась Наташа с пакетом молока, и мужичок засмущался.

— А что будут показывать? — Авилов не очень понимал, куда их зазывают.

— Призрак покажется.

— Чей призрак?

Гость без видимой причины внезапно расстроился, лицо сморщилось.

— Не того, кого вы думаете, а наследника.

— Не понимаю. Кто он и кто наследник?

— Ну, они-то считают, что Пушкин умер без наследника, а я так не считаю. Он есть, только недооценили. А он и жил здесь. Не по случайному совпадению он тут экскурсии водил.

Наташа присела на ручку кресла, с любопытством разглядывая гостя, даже очки сползли с носа.

— Да кто он-то? — добивался Авилов. — Медный всадник?

— Зачем всадник? Сергей Донатович.

Наташа тихо охнула и уточнила:

— А где и во сколько?

— Сказал уже вашему… м-м-м….

Мужичок встал и, чем-то расстроенный, удалился восвояси.

— Похож на Блока, — произнесла Наташа, как только закрылась дверь. — Одно лицо. Куда нужно прийти?

— К городищу Воронич, в полпервого ночи. А кого покажут, я не понял?

— Призрак Довлатова.

Авилов присвистнул.

— Что ты хочешь… Многовековая культура в собственном соку. Виртуальное пространство… Вот книги, если захочешь почитать. Письма Пушкина. — Наташа выложила из сумки книжки, растрепала ему волосы и чмокнула в макушку. — Пополняй, а то помрешь невеждой. Там та-а-кая библиотекарша, ты б видел! Не девушка, а самолет. Пойдем поищем, где тут купаются. Припекает, где-то должны быть купальни с кабинками и дамы с кружевными зонтами.

— Сходи одна, — попросил Авилов. — Трое суток за рулем, я не в форме. Лучше почитаю.

Наташа открыла окно, перелила в графин молоко из пакета, убрала его в холодильник и удалилась.

Трогательное существо в шортах, с быстрыми тонкими ножками, а по сути — энциклопедия, все знает. А если чего-то не знает, делает стойку сеттера — и в погоню. Где только не аккредитована.

Авилов лег, открыл том и неожиданно зачитался. Наташа вернулась уже в сумерках, с влажными волосами и мешком грибов. Она их собрала и где-то уже пожарила. Купальню тоже нашла, но далеко идти, километра три.

— Завтра вместе сходим. Ты отдохнул? И грибы тут, наверное, галлюциногенные, — добавила мечтательно, наблюдая, как он ест.

После еды он задремал.

Снилась чушь: в дом ворвались рабочие делать ремонт, принялись ронять картины, обдирать паркет и пачкать стены. Он сопротивлялся, но они твердили, что это постановление ЖЭУ, ремонт плановый, и продолжали уничтожать квартиру. Проснувшись, Авилов зачем-то спросил у Наташи, читавшей в кресле под заботливо наклоненной, чтоб ему не мешать, лампой, как она к нему относится, а она легко ответила, что любит. Он задумался над тем, что она под этим подразумевает, догадываясь, что они подразумевают разное. Что, впрочем, не мешало им полгода прожить в мире и согласии. Что опять же можно отнести на счет ее толковости. Хотелось иногда, чтобы она закатила истерику или разрыдалась, как обычная женщина. Но обычные ему давно уже не нравились.

1
{"b":"208390","o":1}