— Но и те поединки, которые я видел, тоже проводились тупыми ножами.

— Это только с тех пор, как в доме появился зверь, — нахмурившись, объяснила она. — Сейчас дерутся тупыми ножами для того, чтобы бросить зверю побежденного живьем.

— А что это за зверь?

— Я не знаю, — ответила она.

Как-то мне довелось услышать его крик, и я был убежден, что это не слин и не ларл. Я так и не смог распознать, кому принадлежит этот чудовищный рев.

— Мне приходилось видеть остатки его пиршества, при этом воспоминании у нее, очевидно, мороз пробежал по коже. — От человека мало что остается. Даже кости, и те перемолоты и из них высосан костный мозг.

— Ему скармливают только побежденных в поединках на ножах? — спросил я.

— Нет, — ответила она. — Зверю может быть брошен любой, вызвавший неудовольствие Кернуса. Случается, так поступают даже с охранниками, но чаще всего это, конечно, рабы. Причем, как правило, рабы-мужчины, из тех, что содержатся в железных клетках. Но иногда ему скармливают и женщин, предварительно пустив им кровь.

Мне вспомнилось, что рабу, проигравшему в поединке на кривых ножах, также перед тем, как бросить его зверю, было нанесено легкое ранение.

— А для чего им пускают кровь? — спросил я.

— Я не знаю, — ответила она, снова опуская глаза на наше шелковое игровое поле. — Может быть, давайте лучше забудем об этом звере, — она посмотрела на расставленные в боевом порядке бутылочки, пузырьки, пробки и брошки и улыбнулась. — Игра такая красивая.

— А Хо-Ту, насколько я заметил, редко покидает дом, — продолжал я расспросы, делая очередной ход.

— За последний год, — ответила Сура, — он только один раз оставлял дом на довольно продолжительное время.

— Когда это было?

— В прошлом году, в ен'варе, когда он ушел из города по делам дома.

— А что у него были за дела?

— Приобретение рабов.

— И в какой город он направился?

— В Ко-Ро-Ба, — сказала она.

Все во мне словно одеревенело.

— Что случилось, Куурус? — удивленно спросила она, и вдруг её глаза, смотревшие поверх меня, наполнились ужасом. Она судорожно закрыла лицо руками.

— Нет, Хо-Ту! Нет! — закричала она.

Сметая бутылочки и броши, я резко упал на расчерченный шелк, подминая под себя Суру и стараясь защитить её своим телом. В ту же секунду воздух над моей спиной рассек длинный кривой нож, с глухим стуком вонзившийся в боковую спинку стоящего рядом кованого сундука.

Я мгновенно перекатился на спину и, понимая, что не успею вскочить на ноги, попытался дотянуться до меча, пока тенью скользнувший мимо меня Хо-Ту высвобождал из деревянной поверхности сундука глубоко ушедший в неё нож. Ему это удалось быстрее, и через мгновение нож сверкнул у меня перед самым лицом.

Защищаясь, я машинально выбросил вперед левую руку и тут же почувствовал, как острое лезвие распарывает мне предплечье. Сознание захлестнуло острой болью, у меня потемнело в глазах, но уже через мгновение, придя в себя, я обнаружил, что руки мои сомкнуты на запястье Хо-Ту и удерживают на весу его тело, которое всей своей тяжестью давило на нож, пытаясь пригвоздить меня им к полу.

— Прекратите! — закричала Сура. — Хо-Ту, остановись!

Хо-Ту удвоил усилия, опираясь на нож уже обеими руками и буквально повисая на нем. Тогда я резким броском отвел нож в сторону и выкатился из-под распластавшегося на полу тела Хо-Ту.

Теперь я уже стоял над ним, обнажив свой меч и тяжело переводя дыхание. Он вскочил на ноги и, заметив висящий на обычном месте шокер, бросился к нему и схватил его со стены. Я не кинулся ему вдогонку, не имея никакого желания его убивать. Он обернулся, и я заметил, как его палец одним движением перевел указатель мощности до смертельного уровня. Хо-Ту, пригнувшись, словно приготовившись к прыжку, стал медленно приближаться ко мне.

Сура бросилась между нами.

— Не трогай его! — воскликнула она.

— Отойди! — рявкнул Хо-Ту.

— Нет! — закричала она.

Хо-Ту отвел регулятор мощности со смертельной точки и направил наконечник шокера к Суре. Послышался звук электрического разряда, из наконечника вырвался сноп ярко-желтых искр, и женщина, завопив от боли, отшатнулась в сторону и повалилась на каменный пол.

По лицу Хо-Ту пробежала мучительная судорога, но уже через мгновение он снова приближался ко мне. Я заметил, что стрелка показателя мощности опять стоит на смертельной отметке. Я отошел к сундуку, вложил меч в ножны и поднял с пола нож. Это был нож убийцы, короткий, хорошо сбалансированный, специально предназначенный для броска. Я уложил обоюдоострое лезвие на ладони.

С бешеным криком Хо-Ту швырнул в меня шокер. Я отклонился в сторону, и оружие пролетело у меня над самой головой. Ударившись о стену, его наконечник изверг целый фонтан искр.

— Ну, бросай! — приказал Хо-Ту.

Я ещё раз внимательно взглянул на нож, потом на Хо-Ту.

— Наверное, именно таким ножом в ен'варе прошлого года в Ко-Ро-Ба, на мосту вблизи Цилиндра воинов и был убит тот молодой воин из Тентиса, — сказал я.

Хо-Ту выглядел удивленным.

— Ты нанес удар ему в спину, — продолжал я, — трусливый, подлый удар.

— Я никого не убивал, — ответил Хо-Ту. — Ты сошел с ума.

Я почувствовал, как во мне поднимается холодная ярость.

— Повернись ко мне спиной, — приказал я Хо-Ту.

Тот, оцепенев от изумления, послушно повиновался.

С минуту я дал ему так постоять. Сура, постанывая от боли, приподнялась с пола.

— Не убивайте его! — прошептала она.

— Куда мне нанести удар, Хо-Ту? — спросил я.

Он не ответил.

— Ну? Куда ты хочешь его получить? — допытывался я.

— Пожалуйста, не убивайте его! — нашла в себе силы воскликнуть Сура.

— Бросай! — закричал Хо-Ту.

Женщина с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, встала между нами, спиной к Хо-Ту.

— Пусть Сура умрет первой, — тихо сказала она.

— Отойди! — закричал Хо-Ту, не оборачиваясь ко мне. — Отойди отсюда, рабыня!

— Нет! — воскликнула Сура. — Ни за что!

— Не бойся, — сказал я ей. — Я не стану убивать тебя.

Хо-Ту повернулся ко мне лицом и оттолкнул от себя Суру.

— Вытаскивай свой кривой нож, — бросил я ему, заметив, что у него на поясе другой нож.

Хо-Ту, не сводя с меня глаз, выдернул длинный кривой нож из чехла.

— Перестаньте! — закричала Сура. — Не надо!

Сжимая в руке метательный нож, я пригнулся и приготовился к схватке. Следя за каждым движением противника, мы с Хо-Ту начали медленно сходиться.

— Остановитесь! — закричала Сура и подбежала к шокеру. Он все ещё был включен на полную мощность, и его наконечник раскалился так, что на него больно было смотреть.

— Стимулятор стоит на смертельной отметке, — сказала она. — Опустите оружие.

Ее душили рыдания, глаза были закрыты. Она стиснула стимулятор обеими руками и поднесла его наконечник к горлу.

— Стой! — закричал я.

Хо-Ту, отшвырнув кривой нож, бросился к Суре и вырвал у неё шокер. Он нажал кнопку выключателя и бросил опасный прибор подальше. Когда он сжал Суру в объятиях, плечи его содрогались от рыданий.

— Убей меня, — сказал он, поворачивая ко мне свое лицо со сверкающими на глазах слезами.

Я не хотел поднимать руку на безоружного.

— Но только помни, я никого не убивал ни в Ко-Ро-Ба, ни где-либо еще, — добавил он.

— Убей нас обоих, — сказала Сура, прижимая к себе безобразного Хо-Ту, — хотя он невиновен.

— Это он убил, — сказал я.

— Нет, — покачал головой Хо-Ту, — я не тот, кого ты ищешь.

— Это был именно ты, — настаивал я.

— Нет, — повторил Хо-Ту.

— А кто только что так же пытался убить и меня?

— Да, это так, — признал Хо-Ту. — Ты увел мою женщину.

— Ты глупец, — целуя его мокрыми от слез губами, бормотала Сура. — Неужели бы ты убил из-за простой рабыни?

— Я люблю тебя! — воскликнул Хо-Ту. — Люблю!