— Чего тебе? — недовольно осведомился мальчик. Очень даже плотный, черноволосый, лет двенадцати. На меня он смотрел крайне недружелюбно.
Конечно, тут любой будет недоволен, если ему помешать целоваться. Глубоко из подсознания ко мне пыталась пробиться мысль, что, может быть, он делал что-нибудь ещё, слишком уж свободно держались джинсы у него на поясе, это было видно даже под толстым вязаным свитером. Однако дальше подсознания эту мысль я не допускала. Маленькая я ещё думать о таких вещах.
— У вас ручки не будет? Или печатника какого-нибудь? — Залепетала я. — А то я забыла, а мне обязательно нужно…
— Держи! — Сказал мальчик, открывая свою сумку и протягивая мне печатник. — С первого курса?
Я молча кивнула.
— В следующий раз никому в этом зале не мешай, иначе отгребёшь по полной программе. Ясно?
— Ясно. Спасибо Вам! Всего хорошего!
Я даже не помню, как добралась до своей скамейки.
Вот мне и урок на будущее. Нужно ребят предупредить, что есть у нас такая комната… как бы её назвать политературнее? Во: «Комната психологической разгрузки»! Если кто-нибудь из старшекурсников находится в ней, то мешать ему нельзя, иначе можно «отгрести по полной программе».
Опять же, закономерный вопрос: а вдруг эта комната — только в моём виртуале? Вдруг Программа даёт каждому, как говориться, по мере его испорченности?
Да, пожалуй, будет лучше, если я промолчу. Навряд ли ребята с нашего курса потеряют много очков на такой глупости, как вот эта. Всё, решено. Это — точно не моё дело!
Мне необходимо заниматься совсем другим. Если уж Полина так не вовремя исчезла, я, находясь на её месте, обязана придерживаться её политики. Как она вчера говорила? Если мы находимся в школе, то мы должны учиться, а всё остальное по мере возможности оттеснять на второй план. Итак — учёба. Для начала необходимо всесторонне проанализировать список вопросов; до сих пор у меня нашлось время только бегло просмотреть их.
Анализ занял минут десять. Однажды я уже имела возможность просматривать вопросы, но тогда меня больше интересовала их тематика и содержание. Теперь же мне приходилось «взвешивать» каждый вопрос, анализировать его зависимость от других вопросов, пытаться объединить сходные между собой. Аналитика — это мой конёк. Разбираясь с множеством сложно зависимых друг от друга данных, я как никогда раньше чувствовала себя в своей тарелке.
«Глобальных», вопросов вроде вчерашнего второго про теорию матриц и тензорное счисление, оказалось совсем немного — шесть, бОльшая часть остальных так или иначе входила в них.
Через полчаса я составила список новых вопросов. Точнее, вопросы остались старыми, я просто поменяла их местами и систематизировала. Они стали выглядеть не так страшно, как вначале, и теперь напоминали экзаменационные билеты на первых-вторых курсах среднестатистического ВУЗа.
Первое — сделано, против строчки с этой циферкой можно поставить жирную галочку. Теперь — второе: нужно срочно раскрутить громадный маховик машины, которую условно назовём «самостоятельным обучением». Скорее всего, сначала ребята будут упрямиться; кто-то не захочет слушать лекции, кто-то — читать. Должно пройти совсем немного времени, чтобы всем без исключения стала понятна выгода такого способа обучения. Кстати, неужели никто из старшекурсников до этого не додумался? Надо бы узнать при случае, как и у них поставлен учебный процесс. Хотя, как узнаешь, с ними поздороваться — и то страшно. Ладно, сейчас об этом думать не обязательно.
Я закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, вспоминая в алфавитном порядке анкеты своих одноклассников.
Итак, Агалакова Катя. Она — по спортивной части, пояс по карате, две победы в небольших зональных соревнованиях… Да, пожалуй, ничему хорошему она нас научить не сможет. Точнее, уметь драться — это, может быть, довольно полезная вещь, но не в данной конкретной ситуации.
Следующая — Батюкова Полина. Эта барышня (так называет нас — девочек — Никита) утверждала, что очень хорошо знает астрономию. Флаг в руки: у нас как раз четыре вопроса касаются основ астронавигации. Зачем нам — политическим Навигаторам — знать настоящую — астрономическую навигацию — ума не приложу. Но, если есть вопросы, должен быть и ответы.
Теперь — Бахмурова Настя, то есть я. Что касается лично меня, то с удовольствием прочитала бы курс лекций по логике или хотя бы по статистике — в этих науках я ориентировалась как рыба в воде. К сожалению, вопросов по этим предметам пока нет, вполне возможно, они появятся позже; не надо забывать, что мы всё-таки первый месяц учимся. Резюме: мне пока можно отдохнуть.
Следующее до боли знакомое имя — Белохвостиков. Если дело будет касаться денег и иже с ними — тут ему равных не будет. Кстати, восемнадцатый и девятнадцатый вопросы немного задевают финансовую систему — вот их-то и нужно предложить Коле. Если тот отговорится тем, что работает директором банка и занят по самую макушку — у него есть целых четыре заместителя — кого-нибудь из них по любому получится уломать.
Гранина Надежда. Множество самых разных призов на Олимпиадах по физике. Без комментариев.
Дронов Алексей Вячеславович. Я невольно улыбнулась, вспомнив этого мальчишку. Когда я заполняла анкеты, то заболталась с ним, узнала кучу всякой информации, но только не ту, которая на самом деле нужна для работы. Ладно, у меня ещё будет возможность узнать, чем он увлекается.
Иванова Полина Германовна. Пропустим.
Кирилин Марек — психолог. Тоже комментарии, надеюсь, не требуются. Тем более, читать лекции — это для него привычное дело, пусть и ведёт психологию во всех её видах…
Я открыла глаза только добравшись до Черкасова Володи, в списке он оказался последним.
Всех, вроде, распределила. Слава Богу. А договариваться с ребятами, само собой, буду в реале. А ещё лучше, если подписывать договоры с ними будет моя соседка по комнате. Посмотрим, как всё повернётся.
Эх, быстрей бы Полина приехала!
Некоторое время я сидела в кресле, слушая журчание воды и представляя, что я на лесной лужайке. Воображение никогда не было сильной стороной моей личности: сколько я не тужилась, из головы упорно не выходил мутный ржавый ручеёк на полу.
Вот незадача: даже отдохнуть у меня по-человечески не получается. А работы, между прочим, я за неполный час сделала столько, сколько среднестатистическому человеку на день хватило бы.
И тут я неожиданно вспомнила одну странную вещь: тому мальчишке, на которого я случайно наткнулась в этом зале совсем недавно, было лет двенадцать-тринадцать. Как такое могло произойти, если оболочки в этой школе дают один раз — и на весь период обучения? Девочке, которая была рядом с ним — да, ей было восемь, сколько и должно быть. Но почему же мальчишка такой взрослый?
Чем больше проходит времени, мелькнуло у меня в голове, тем больше несуразностей и странностей во всём происходящем я нахожу. Но ведь должно это когда-нибудь закончится?
Всегда любила решать логические задачки. С каждым часом, что я провожу в стенах этой школы (сразу вспоминается Михаил Сергеевич с его «стенами нашей школы»), у меня крепнет ощущение, что сейчас я очутилась внутри самой большой и самой интересной загадки из всех, что мне попадались во всей моей жизни. Вот бы её решить!
По собственному опыту знаю, что чем сложнее задачка, тем проще бывает ответ. Один-единственный символ — и тут же распутываются сотни логических клубков, все допущения становятся фактами, подозрения — уверенностью, всё зыбкое и туманное приобретает чёткость форм и очертаний, все сомнения отпадают и является Истина — голая и безоговорочная. Тут же всё становится понятно — что, зачем и как происходило, почему всё было именно так, а не иначе. Именно поэтому я была более чем уверена, что ответ на многочисленные здешние загадки будет очень простой и очевидный. К сожалению, я даже близко к нему пока ещё не подобралась.
Ладно, все организационные вопросы решены, чем бы теперь заняться? Как я не оттягивала этот момент, но всё-таки нужно топать в библиотечный зал. Вот ведь как бывает в жизни: раньше я ни за что бы не подумала, что когда-нибудь буду бояться идти в библиотеку. Какой зал сегодня осчастливить своим появлением? В десятом — стреляют, в восьмом — можно получить по голове пропеллером, зато там Саша. Во втором пол качается, иногда с переворотом на сто восемьдесят градусов. В тамбуре четвёртого читального зала можно бродить несколько дней — и не добраться до пункта назначения.
