— Включение компьютера.

Клавиатура начала послушно подмигивать. Вскоре прямо над клавиатурой, в воздухе, появилась оранжевая шестиконечная звезда. Я уменьшила яркость.

— Система загружена, — подтвердил приятный женский голос.

— Выход в Графонет! — Приказала я, одевая на голову шлем. И успела заметить заставку, возникшую на мониторе: стальное графонетовское небо с множеством одинаковых тёмных прямоугольников платформ. Мне они всегда напоминала летящие по воздуху гробы, поэтому, подав команду на выход в Интернет, я всегда торопилась забраться в шлем.

В настоящей сети картина была гораздо более пригляднее, чем на заставке, которая почему-то, вот уже почти столетие, с начала эпохи графического Интернета, не менялась. Та же самая шестиконечная звезда на голубоватом фоне переливалась всеми цветами радуги.

— Графонет приветствует вас! — Раздался приятный женский голос.

Бродя по Сети, я однажды наткнулась на статью об этой женщине. Она записала эту фразу, когда ей было двадцать три года, тогда она работала диктором на местном визо — канале. Потом она состарилась, умерла, а пользователи Сети ещё много-много лет будут слушать это приветствие. «Интернет приветствует вас». Не знаю, как других людей, но меня эта простенькая фраза заставляет вспомнить о бренности бытия.

Я решила не удивляться ничему, что бы ни происходило на территории сайта «Штуки» и подсознательно ожидала каких-нибудь сюрпризов. Однако ничего такого при входе в Сеть не случилось: он оказался более чем стандартным: через голубой туман медленно начали проступать контуры стен и предметов.

С этого компьютера в сеть я никогда не выходила, поэтому, очутившись на незнакомой платформе, с интересом принялась вертеть головой. Пришлось пробормотать несколько цифр, фокусируя зрительные пластины, похоже, у предыдущего владельца шлема было неважное зрение. Тогда я как-то не подумала, что вчерашним вечером этим шлемом пользовалась Полина.

Разглядев интерьер крохотного помещения, в котором очутилась, я не смогла сдержать возгласа удивления.

Вокруг царил жуткий беспорядок, какого мне не приходилось видеть ни разу в жизни, ни в реальном, ни в виртуальном мире. Вся мебель — разгромлена, стенные шкафы — и те выкорчеваны из стен, полки — разбиты, все держатели методично вырваны, даже лак вроде бы содран с дверей. Про всё остальное говорить не приходилось: книги с оторванными страницами, корешками вверх, выдранные из переплётов, валялись по всей комнате, пол был усеян бумагами всяких форм и размеров, преобладали тетрадные листы, исписанные мелким убористым почерком.

Среди всего этого беспорядка я даже не сразу заметила незнакомца в углу комнаты. Это был человечек, каких рисуют очень маленькие дети: вместо туловища — овал, даже не очень ровный, четыре палочки, по одной на каждую конечность, кружок — голова, внутри — две точки — глаза и пара небрежных штрихов, долженствующих обозначать рот и нос — стандартная оболочка перемещающегося по сети. Я сразу подумала, что выгляжу точно так же, поэтому внешнему облику странного посетителя нисколько не удивилась.

Важным было другое: то, чем занимался незнакомец. Он с увлечением копался в какой-то картотеке. Просмотренные карточки из плотного желтоватого картона он не глядя бросал через плечо. Одна из таких карточек спланировала к моим ногам. Я подняла её. Речь шла о технических данных фотонной тяги.

Почему-то именно это возмутило меня до глубины души. Подумать только: кто-то собирал всё это, исписал горы бумаг, потратил уйму времени, чтобы собрать и классифицировать нужную, я полагаю, для моего дальнейшего обучения, информацию. А какой-то козёл…

По другому я его назвать не могла, хоть не очень привыкла оперировать нецензурными словами.

Находясь в состоянии, близком к шоку, я стояла посреди комнаты, и только и могла что хлопать глазами, наблюдая за происходящим и про себя награждать незнакомца всякими эпитетами, среди которых почему-то преобладали зоологические термины..

Козёл покончил с очередным ящиком, сбросил его на пол и приступил к следующему. Его методичности можно было позавидовать.

Я пыталась собраться с мыслями. Говорят, что залезть в чужой карман гораздо более прилично, чем забраться на постороннюю платформу. По крайней мере, в силу чисто физических причин в кармане не может очутиться столько личной информации, сколько умещается на одной платформе. Особенно если учесть, что из-за особенностей строения платформ память, могущая располагаться на ней, не имеет объёма, говоря иначе, просто-напросто неограниченна.

Я конечно понимаю, что платформа является моей личной собственностью не более двух дней, но ведь это не повод устраивать на ней погром? Комната, кстати, принадлежит мне ровно столько же. А если в мою комнату кто-нибудь ворвётся и начнёт в ней всё громить, насколько это будет логично?

Я нервно хмыкнула, на миг представив себе эту картину. И забыла, что мне нужно соблюдать тишину. Человек повернулся и увидел меня. Реакция последовала незамедлительно. Я не успела ничего предпринять, а он уже бежал ко мне. Мчался так, словно земля горела у него под ногами. Я только успела слабо прикрыть рукой лицо. Жест почти полностью бесполезный в реальном мире, тем более, в сети, где даже в костюме-минимуме лицо прикрыто прочным шлемом.

Он схватил меня за руку и куда-то потащил. Сначала я пыталась сопротивляться, но потом поняла, что незнакомец гораздо сильнее меня, и смирилась с происходящим. Хуже всего было то, что он держал меня за руки, за две руки сразу, а это значит, что выйти из Сети самостоятельно, нажав определенную комбинацию клавиш на клавиатуре, я не могла. Голосовое управление я включать не стала, не уверенная в должном быстродействии незнакомого компьютера.

Оказывается, зря.

— Что тебе нужно?

Он не отвечал. Подвёл меня к окну, деловито принялся связывать мне руки за спиной, опять же молча, что мне не нравилось всё больше и больше. Убить человека, который находится в виртуале в стандартном костюме, в котором сейчас была я, довольно затруднительно; ничего такого я не боялась. Но вот причинить множество неприятностей при желании можно очень даже легко.

И эти неприятности не замедлили произойти. Незнакомец даже не стал открывать окно — резким движением локтя выбил раму и выбросил меня в образовавшийся проём.

…Вот так да!

Несмотря на более чем нежный возраст, мне в уже приходилось один раз падать с интернетовской платформы. Самое главное было при этом не забывать, что находишься в виртуальном мире, а не в реальном. При падении повредить, тем более, сломать конечности было просто-напросто невозможно, даже находясь в костюме улучшенной тактильной чувствительности, что уж было говорить про учебный костюм-минимум из сапог, перчаток и шлема. Здесь с большей вероятностью можно было получить психическую травму, чем какую-либо ещё.

Сначала, очутившись в плотном сером пространстве, я вскрикнула, потом взяла себя в руки, вспомнив, что рядом Полина. Ещё не хватало разбудить соседку по комнате. Тем более, я её знала не так долго, всего два дня. Не хватало ещё начинать знакомство с таких неприятных вещей, как внеплановая ночная побудка.

— Всё в порядке, — шёпотом уверила себя я.

Парить в воздухе — это только на первый взгляд приятно и красиво. На самом деле ощущения довольно препаршивые, особенно если воздух тяжёлый, насыщенный водяными парами, вокруг — полная темнота, а руки связаны за спиной. Огни сайтов перемигиваются далеко внизу, но почему то кажется, что поверхность совсем близко и она ощетинена чем-то очень острым. Невольно группируешься, принимая позу эмбриона. А падать в свернувшемся положении неприятно даже кошке, которая по всем законам природы может упасть только на четыре лапы — и никак иначе. Вторая же половина психики во главе со всеми рефлексами требует упасть именно на четыре лапы, то есть на две ноги и две руки. Человеческая психика пытается разрешить парадокс: вкупе с желанием сгруппироваться возникает не менее острое желание развернуться… — и что делать?!