— Ты говоришь прямо как героиня какого-нибудь старого фильма.

Она прошла по комнате, переставляя с места на место какие-то безделушки, подошла к пищесинтезатору, открыла его крышку и принялась изучать написанные на оборотной стороне технические характеристики.

— От голода мы тут не умрём, — наконец, последовал комментарий. — Но сам пищевик — жуткая рухлядь. Если можно будет, обязательно поменяю. Есть хочешь?

— Я сегодня даже позавтракать не успела.

— Иногда на меня такое находит: люблю похозяйничать, — сообщила Полина, сосредоточенно нажимая кнопки. — Только не думай, что я всегда буду готовить.

— Не буду.

После импровизированной трапезы мы принялись разбирать сумки…

Так я оказалась в одной комнате с Полиной Ивановой — самым, пожалуй, известным ребёнком на нашей планете. Раньше я её видела только по телевизору и даже представить себе не могла, что когда-нибудь буду сидеть в метре от неё и наблюдать, как она аккуратными кучками раскладывает по кровати всякую полезную мелочь из своего чемоданчика.

— Моё! — Заявила она, усаживаясь в кресло. Руками Полина плотно обхватила подлокотники и сразу стала похожа на средневековую принцессу на троне.

Я нейтрально пожала плечами. Девочка сползла с кресла.

— С тобой неинтересно, — заявила она. — Какая-то ты беззубая. Ты спорить вообще умеешь?

— Наспоримся ещё за пять лет. Ты хочешь, чтобы я с первых же минут начала выяснять с тобой отношения?

Полина подняла брови:

— Ты не такая пушистая, как я надеялась.

— Первое впечатление редко бывает верным.

— Когда ты краснела, ты притворялась?

— Нет.

— Тогда всё в порядке. Человек, который умеет краснеть, редко бывает плохим.

Мы продолжили разбирать багаж.

— Подумать только, — Полина оглянулась вокруг так, словно только что зашла в комнату, — пять лет в этой конуре.

— Всего год, — успокоила я её.

— С чего ты взяла?

— Табличку на двери видела?

— Где написано «ХОЛЛ 1 КУРСА»? Да, а что?

— Ей лет пятьдесят, не меньше…

— Тут всё под старину сделано, — вставила Полина.

— Я не о том. Её ни разу не перевешивали. Значит в следующем году здесь тоже будут жить первоклашки. А мы переедем куда-нибудь ещё.

— Хорошо бы в более солидные апартаменты, — она снова бросила вокруг взгляд миллионера, который случайно зашёл в притон.

— Будут тебе солидные, не волнуйся.

— А я и не волнуюсь, — несколько минут Полина раскладывала в ящики стола канцелярские принадлежности, потом хмыкнула:

— У меня создаётся ощущение, что ты знаешь больше, чем все остальные.

— С чего ты взяла?

— Откуда, например, тебе известно, что на следующих курсах наши…, — она запнулась, подбирая слово, — жилищные условия улучшатся?

— Это элементарно. Даже проще, чем сложить два и два. Когда ты на вахте с дежурным болтала, помнишь, что он говорил? Что первый курс живёт в этом холле, а Васильев, пятикурсник — в двадцать восьмом. Как ты думаешь, для чего остальные двадцать семь корпусов? И, кстати, двадцать восьмой, вполне возможно, не последний.

Полина задумалась. Потом кивнула.

— Как, оказывается, всё просто, — сказала она. — Значит, мы тут прозябаем, зато старшекурсники живут как короли. По два-три человека в целом корпусе.

— Вот-вот. По человеку на этаж.

— И всё-таки ты меня подслушивала, — с глубоким удовлетворением в голосе произнесла Полина.

— Извини, я нечаянно. Тем более, ты особенно-то и не пряталась.

— Да ладно, с кем не бывает, — отмахнулась Полина. — Я и сама любопытная — просто жуть.

— Я тоже, — не могла я не признаться, — иногда.

— Я рада, что мы так быстро нашли, в чём совпадаем друг с другом, — и тут же поменяла тему. — Я бы с удовольствием пообщалась со здешним начальством.

— Ты имеешь в виду того дядечку, который называет себя директором?

— Дядечку! — Хихикнула Полина. — Это точно, что он «дядечка», по другому и не скажешь. Никогда бы не подумала, что здесь, в этой школе, такое начальство.

— Это не начальство. Он нас боится до потери сознания.

— Я тоже это заметила. Наверное, думает, что мы взглядом можем убивать, или что-нибудь в этом роде. Сама знаешь, какие истории по Сети ходят.

— Настоящее начальство мы увидим сегодня вечером. Или, максимум, завтра.

Полина внимательно на меня посмотрела.

— С чего ты взяла?

— Обычная логика.

— Два плюс два?

— Даже проще.

— Не объяснишь?

— Нет, — спокойно ответила я.

— Почему?

— Когда это произойдёт — я смогу всё объяснить. А если я не права — зачем тебя смешить и зря свои акции опускать?

— Логично. И вообще, — восхитилась она сама собой, — как я удачно тебя выбрала!

— Ты вообще что-нибудь слышала «Штуках»?

— Нет, — помрачнела Полина. — Пыталась отыскать в Сети, но там только какие-то байки. А сайты «Штук» закрыты лучше, чем сайты наших военных Навигаторов.

Я кивнула, соглашаясь, но ни капельки Ивановой не поверила. Имея самым близким родственником Сенатора планеты, она вне всякого сомнения должна знать много такого, что недоступно среднестатистическому человеку. Только вот, похоже, все свои тайны первой попавшейся любопытной подружке она открывать не намерена. Ну, и ладно. Не очень-то надо. В ближайшие несколько дней и так всё выяснится.

— Как ты думаешь, — спросила Полина через минуту, — у меня когда-нибудь получится стать здесь главной?

Я вытаращилась на мою новую подругу:

— В каком смысле?

— Мне не хочется прозябать среди остальных ребят, — призналась она. — Когда я училась в школе, то была старостой всего начального звена, с первого по третий класс. Хорошо бы и здесь куда-нибудь пробиться.

Я даже не посчитала нужным скрыть невольную усмешку.

— Если ты будешь вести себя так, как вела до сих пор, думаю, месяца тебе хватит, чтобы стать старостой всей нашей «Штуки».

Моя новая подруга заулыбалась:

— Это было бы просто великолепно.

— Кстати, а кто такой Васильев, о котором ты в учебном корпусе с дежурным говорила?

— Сыночек нашего министра по связи. Вредный и толстый мужик, не люблю таких. И отпрыск его, подозреваю, недалеко от папы ускакал.

Я ни за что не сказала бы про какого-нибудь взрослого, что он вредный и толстый, однако и своей новой подруге делать замечание постеснялась и промолчала. Потом до меня дошло.

— Подожди! — Сказала я. — Васильев ведь в пятом классе. Значит, ему уже четырнадцать лет. Или даже пятнадцать. И ТЕБЯ попросили ЗА НИМ присмотреть?

— Ты его просто не знаешь, — пренебрежительно отмахнулась Полина. — У меня папуля хороший и умел меня воспитывать. А Васильев абсолютно не приспособлен к жизни. Я вообще не понимаю, как он до своих пятнадцати дожил. Тем более, здесь.

В коридоре послышался шум. Ребята явно ссорились, разговор шёл на повышенных тонах.

Девочка выглянула за дверь:

— Что там такое?! Вы ещё подеритесь!

— Так я первый эту комнату занял! И сумку свою сюда положил! А они вдвоём припёрлись!

— Если комната твоя, так и сидел бы в ней!

— Я что — барбосик, чтобы в комнате, словно в будке, сидеть?!

Полина вышла, оставив дверь приоткрытой. Я с интересом прислушивалась к развивающейся ссоре. Сразу скажу, что у меня нет извращённого желания слушать, как кричат друг на друга в общем-то не совсем знакомые между собой люди. В нашей семье так уж повелось, что у нас никто никогда не ссорился, да и ребята в моём старом классе подобрались на редкость уживчивые, поэтому я никогда не видела, как протекает среднестатистический скандал. Я даже не представляла, что из-за такого вот пустяка, как размещение в той или иной комнате, можно наговорить тому парню, рядом с которым собираешься учиться не один год, всякие гадости. Потом же хуже будет. Неужели ребята этого не понимают?

Похоже, нет. Ссора разгоралась.

— Всем успокоиться!! — Взвизгнула Полина. Голос у неё настолько изменился, что я даже не сразу поняла, что это кричала она. — Теперь давайте по порядку!