Она быстро шла на звуки музыки и потрескивающего праздничного костра, мысленно смеясь над тем, что не смогла отказать маленькой и худенькой, но удивительно сильной духом Альме.
— Шарлотта, подожди минутку! — воскликнул Люк, подходя к ней. Лукавая улыбка делала его красивое лицо еще красивее.
— Что случилось? — спросила она слабым голосом. Она почти ненавидела его за то, что ему так легко удавалось привести ее чувства в смятение. Лишь один взгляд в его глубокие зеленые глаза заставлял ее нервничать, чувствовать головокружение и гнев одновременно.
— Я не думаю, что тебе хочется вот так идти на праздник.
— Да? — выпалила она. — И почему же это? Он рассмеялся.
— Оглянись и посмотри, что у тебя с юбкой, — сказал он.
О, это было великолепно! Ее юбка была заправлена в панталоны, и весь мир мог видеть ее изношенное, не совсем белое белье!
— Что ж, ладно, — сказала она, расстроенная, но полная решимости этого не показать. Она поправила край юбки так быстро, как могла.
— Не спеши так, — сказал он со смехом. — Я уже видел все, что можно увидеть.
Она почувствовала, как краска заливает ее лицо, но продолжала теребить юбку. Уже ни к чему было суетиться, но ей необходимо было чем-то занять свои руки, как-то отвлечь Люка, чтобы он не заметил, насколько сильно она была взволнованна.
Тогда Люк потянулся к ней, поймал ее за талию, обнял, прижал к себе.
— Нам нужно поговорить, — сказал он.
Собравшись с силами, Шарлотта попыталась вырваться из его объятий, упираясь руками ему в грудь и отталкивая его. Но он не шевельнулся. Тогда она схватила его за запястья и попыталась убрать его руки. Безрезультатно.
— Я хочу, чтобы ты отпустил меня, — сказала она.
— Скажи почему, — прошептал он, и его губы были уже совсем близко от ее губ. — Скажи мне, что тебя беспокоит.
— Я думаю, ты это знаешь, — ответила Шарлотта. Сердце сильно-сильно билось в ее груди.
Люк протянул руку и заправил прядь волос ей за ушко, пытаясь поймать ее взгляд. — Скажи мне, — попросил он мягко.
Ну вот, время пришло. Он хотел знать, что ее беспокоило. Ей ненавистна была даже мысль о том, чтобы произнести эти слова вслух, но она знала, что должна это сделать.
— Когда ты собирался мне сказать, что у тебя есть жена? — спросила она.
Он выглядел удивленным, а потом разозлился.
— Что ты сказала? — спросил он. — С чего ты взяла, что я… — Он остановился. — А, мне кажется, я знаю. Тебе сказала Молли Смитерс, да?
Шарлотта кивнула. Маленький лучик счастья пробился сквозь тучи, окутавшие ее сердце. Но лицо Люка стало таким серьезным — так выглядят люди, которым пришлось пережить большое горе, — что она сразу же поняла, что правда, вероятно, будет не такой светлой, как она надеялась.
— У меня нет жены, — сказал Люк. — Но когда-то я был женат. Я должен был сказать тебе об этом. — Он нахмурился. — Моя жена и сын — ему было три месяца — умерли, когда я путешествовал с таким вот обозом четыре года назад.
— Мне очень жаль, — сказала Шарлотта, зная, что это были совсем неподходящие слова.
— Сожаление — это слабость, — вдруг сказал Люк, и его лицо исказилось болью воспоминаний. — Никто не может исправить ошибок прошлого. — Он так долго смотрел в ее глаза, что она подумала, не находится ли он во власти каких-то чар. Затем он вдруг взял ее руки в свои. — Знаешь, что? Я слышу музыку и рядом со мной красивая женщина. Сегодня я хочу жить настоящим, оставив прошлое в прошлом. А может, и не только сегодня, — добавил он шепотом.
Шарлотта знала, что должна сопротивляться происходящему. Она чувствовала себя слишком «зеленой», слишком неопытной, когда речь заходила о чувствах, о любви… На минуту ей показалось, что она влюблена в Люка. Потом она напомнила себе, что доверять мужчине — безумие. А Люк — что ж, когда-то он, наверное, испытал сильную боль из-за того, что произошло с его женой и ребенком. Тем не менее, сейчас он заявляет, что прошлое осталось в прошлом.
Он наклонил голову и провел губами по ее коже, прижимая ее ближе к себе.
— Скажи мне, о чем ты думаешь, — прошептал он.
В ответ она улыбнулась. Из его уст это звучало так легко! О чем она думала? Она чувствовала себя неопытной, смущенной и наивной, была счастлива, что Люк все-таки не был женат, чувствовала печаль из-за его горя и оттого, что он потерял семью. Она чувствовала, что влюблена в Люка, когда наблюдала, как он управляет упряжками, смеется с друзьями, спасает мальчика. Она по уши была влюблена в него, когда он смотрел в ее глаза, когда обнимал ее, когда прикасался к ней.
Однако Шарлотта не доверяла себе. Не доверяла она и его чувствам.
— Я не могу, — пробормотала она, качая головой. Он положил руку ей на затылок и отклонился.
— Не говори так, Шарлотта.
— Но есть слишком много «но», — сказала она. — Все твои чувства из прошлого, мои чувства к тебе. Они слишком сильны, и я не хочу вот так испытывать потребность в том, чтобы ты был рядом…
— Мы нужны друг другу, — прошептал он, мягко покачиваясь и удерживая ее в своих руках. Его бедра заставляли ее двигаться в его ритме. — Потанцуй со мной здесь и сейчас, Шарлотта. Когда мы уйдем слишком далеко от музыки, у нас будет своя собственная.
— Я не могу, — сказала она.
Он посмотрел на нее взглядом, затягивающим в водоворот страсти.
— Никогда не говори, что ты не можешь. Не мне, Шарлотта. Разве ты уже не узнала об удовольствии больше, чем могла себе представить?
Она думала о том, что он заставил ее почувствовать той ночью, и от этих воспоминаний безжалостное желание превратилось в зуд у нее между ног. Но она еще многого и не знала… Может быть, в этом все и дело? У нее не было большого опыта в общении с мужчинами ни в том, что касается сердечной привязанности, ни телесных радостей, и она хотела оставить это как есть. Она была независимой женщиной, которую покорила мечта о ведении хозяйства на западе своими собственными силами. Ей не нужен был мужчина.
— Единственный путь для мужчины и женщины поладить — это поговорить, — прошептал он, заставляя ее податливое женское естество плавиться под напором его мужского достоинства. Шарлотта почувствовала себя послушной, слабой и растерянной. — Поговорить, а потом… поговорить снова.
— Я не хочу нуждаться в тебе, — наконец сказала она. — Люк…
Он наклонился к ее губам, и она приоткрыла рот, чтобы почувствовать вкус этого мужчины, который умел прикасаться к ней так, как ни один другой человек в мире. Шарлотте показалось, что она тонет… Словно жидкое расплавленное желание, горевшее в ее самом секретном месте, становилось все глубже, наполняя каждую клеточку ее тела, пока она уже не могла больше дышать.
Он отодвинулся, его глаза приобрели мечтательное выражение.
— Я говорил, что не буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты не будешь к этому готова, — прошептал он. Его тело было напряженным, оно взывало к ней. — Я не стану тебя торопить.
Она не могла сказать ему правду. О, как ей понравились его слова о том, что мужчине и женщине необходимо говорить друг с другом! Ей нравилось все, что он говорил. Но она не могла сказать ему, что она уже была готова к этому, что ее тело горело страстью, заставляя ее сделать то, что, она знала, было неправильным.
Вдруг она почувствовала влагу под пальцами своей правой руки, которая лежала у Люка на плече. Кровь сочилась из его раны.
— Люк!
Он покачал головой.
— Ничего страшного. Я в порядке, — сказал он.
— А ты присыпал ее порохом? Ты перевязывал ее?
— В данный момент я думаю не о своем плече, Шарлотта, — сказал он мягко.
— Ну, хорошо, о нем позабочусь я! — сказала она. Он попробовал снова притянуть ее к себе.
— Я хочу, чтобы тебе снова было хорошо, Шарлотта. Сегодня ночью.
Спереди его рубашка становилась темно-красной от крови, а Шарлотта смотрела ему в глаза. Она видела глаза мужчины, которому она никогда не смогла бы сказать «нет», — не смогла бы, если бы оставалась с ним рядом еще хотя бы минуту.
